особняка. Он склонился над казаном, зачерпнул янтарной юшки, понес к смешно
вытянувшимся губам - на пробу...
в голове девушки, а палец словно сам собою спустил курок.
молодой человек, одетый строго и очень дорого, сидел раскованно, покуривая
тонкую длинную сигару; второй, массивный, крупный, с отвисшей бульдожьей
челюстью и огромным бритым черепом, походил бы на легионера-переростка, если
бы не искрящийся бриллиант на мизинце левой руки: даже неискушенному
человеку было ясно, что стоил он целое состояние. Но это вряд ли производило
хоть какое-то впечатление на молодого человека: он-то знал, что настоящие
деньги - вовсе не в побрякушках и даже не в пачках зеленой бумаги с
портретом толстощекого Франклина; обычная цифирь на мерцающем экране
компьютера - так выражалось в наш "просвещенный век" могущество.
ввалились, словно у страдающего аскезой народника-террориста; костюм сидел
мешковато, поредевшие изрядно волосы были аккуратно расчесаны прядями на
пробор. Звали этого человека Геннадий Валентинович Филин. Но сходства с
упомянутой птицей не было никакого: глаза глубоко сидели в глазницах и были
поставлены так близко, что становилось непонятно, каким образом там
помещался тонкий, с заметной горбинкой нос.
компании преуспевающих новых, на первом из которых словно было начертано
"деньги", на втором - "сила". Но...
замком, и как только он поднял глаза, каждый, увидевший этот взгляд, мог бы
прочесть в нем единственное слово: "власть".
погружая все естество собеседника в леденящий мрак смертельного страха.
Вернее даже это был не страх - тупое оцепенение, полное ужаса, когда смерть
твоя в чужой власти и скорая ее неотвратимость не зависит от того, будешь ты
этой власти подчиняться или противиться.
ожидание каждый из них выражал по-разному: молодой добродушно покуривал, и
только сжатые чуть сильнее, чем нужно, губы выдавали его скрытое волнение;
крупный методично тискал короткими пальцами невесть как оказавшуюся в его
руках проволоку, создавая замысловато-бессмысленные фигурки... Один
сухопарый сидел спокойно и невозмутимо, будто мумия, уперев немигающий
взгляд в стену и время от времени бросая его на визави: ни чувств, ни
эмоций, ни-че-го. Вот только двое все же старались не встречаться с ним
взглядом. Очень старались.
снял трубку после второго гудка:
произнес:
ничего не изменил: моложавый продолжал покуривать, стараясь, как и прежде,
выпускать ровные струйки дыма; крупный - все так же уродовал проволоку.
Но... Какие-то невидимые мышцы расслабились в их телах, и фигуры, не меняя
поз, стали выглядеть совершенно по-другому, словно некто просто-напросто
взял да и убрал топор гильотины, невидимо висевший до этого над каждым.
наслаждался, смаковал это молчание и ждал.
Груздев мертв, как дохлая вобла.
переполнявших его эмоций.
официально. Не хотите ли присутствовать на церемонии прощания с телом?
последний путь таких титанов.
Груздева... А фээсбэшники, им только дай, начнут рыть, своих не узнаешь...
компаньона молодой. - После устранения такой персоны, как Груздев, киллер
становится для нас как бочка пороха. И было бы совсем глупо сидеть и
смотреть, пока...
ледяной взгляд. - И каждому свой час. - Он выдержал паузу, добавил: - Это
верно так же, как и то, что каждый должен заниматься своим делом. Своим, вы
поняли?
планируете начинать операцию в Покровске?
что мало не покажется никому! - Филин осекся, словно сболтнул лишнее.
Произнес чуть ниже тоном: - Купить группу предприятий стоимостью никак не
меньше восьмисот миллионов долларов за тридцать - сорок - это что, плохой
бизнес?
уровнях: патриоты-товаропроизводители отбирают отечественные заводы у немцев
и жидов. Во всех губернских структурах вам есть на кого опереться. Груздев
мертв. Чего еще вам не хватает? Или вас что-то смущает?
спокоен:
говорить ли дальше. - Через неделю, максимум полторы, рубль полетит к такой
едрене матери, что... Мы должны успеть в Покровске, пока московские верхи
будут делить вновь открывшиеся вакансии в Белом доме, пока силовики будут
вибрировать и трястись в усилениях, а граждане метаться по магазинам, сметая
все и вся... Через полгода во власти будет уже так плотно, что не
проскользнет лезвие ножа! - филин перевел дыхание, замолчал, спросил тихо,
почти шепотом: - Или вы не готовы к работе, Валерий Эммануилович? - И
уставился на молодого ледяным немигающим взглядом.
хозяин смотрел на крупного.
своими людьми.
тридцать, нажал кнопку на столе:
стеллажом в дальнем конце кабинета.
подозревает.
тогда...
лидер.
операции. А маленькая проблема, если ее не решать, может превратиться в
большую беду.
разберись сам, на месте. По ходу пьесы. - Он снова замолчал, потеребил
подбородок. Спросил, но вовсе не о частностях, а о самом деле: - Справишься,
Степан Ильич?
возможных неприятностей случается именно та, ущерб от которой больше.