заметила я про себя, заинтригованная действиями незнакомца. Сидящие на
скамье молодые люди - по виду студенты - неуверенно переглянулись, потом
встали и потопали вслед за брюнетом в кассовый зал, на ходу вынимая из
карманов паспорта. Подойдя к кассе, они отдали документы брюнету, который
вручил им по зеленой бумажке, достал отечественные купюры, сунул деньги и
паспорта в окошко и заговорил с кассиршей.
- За каким чертом этот тип покупает билеты четверым юнцам, которые либо уже
обилечены, либо провожают товарищей и ехать никуда не собираются? Причем,
если глаза меня не обманули, юнцы получили вознаграждение в валюте. Может
быть, у подозрительной парочки нет документов? Но тогда им все равно
придется сунуть взятку проводнику. Не проще ли было отдать ему стоимость
билетов? И им бы обошлось дешевле, и мне бы не пришлось торчать в этом углу,
ждать, пока освободится касса. И зачем им четыре билета вместо двух? Ждут
приятелей?"
на перрон. Я облегченно вздохнула и побежала к окошку. Уже просунув паспорт
и выпалив заказ, я вдруг повернула голову и поймала на себе взгляд рябого
брюнета. Наши глаза встретились на долю секунды, он тут же отвернулся и
исчез за дверью, но этот взгляд ударил по моим нервам, точно визг ножа,
царапнувшего по стеклу. Что в нем было такого особенного, сказать не берусь,
но меня всю передернуло, а лицевые мышцы сами собой скукожились в
болезненную гримасу.
заказ? До поезда семь минут.
Через минуту мой билет с жужжанием выполз из принтера, а еще через минуту я
резвым галопом выбежала на перрон. И чуть не столкнулась с давешней
парочкой, выходившей из павильончика вокзального магазина. Розоволицый
осторожно укладывал что-то в пакет и посмотрел сквозь меня, зато рябой снова
резанул по мне своим тошнотворным взглядом. Правда, на этот раз ему не
удалось вывести меня из равновесия - уж очень я торопилась.
из рук билет и паспорт. - Вы всегда приходите к поезду за две минуты до
отправления?
нее свои бумажки и вошла в вагон.
что топтались у кассы? Нет, вряд ли. Я обогнала их еще у вокзала, а поезд
вот-вот отойдет".
походкой шел рябой, за ним почти бежал розоволицый здоровяк. Время от
времени он смешно подпрыгивал, что совершенно не вязалось с его ростом и
солидным телосложением. Они остановились у входа в мой вагон, и я поспешно
ретировалась в купе.
куртку. - В противном случае мне пришлось бы любоваться на эти рожи до
самого Питера. Не самое приятное занятие, особенно в таком настроении. Будем
надеяться, они тоже не ищут общества, иначе чего ради было тратиться на
отдельное купе? Впрочем, их некоммуникабельность очевидна - достаточно
вспомнить взгляд, которым прошил меня рябой красавчик у кассы.
деньги за постельное белье, села к окну и погрузилась в невеселые мысли.
место семью. Почему? Мы не выбираем ни родителей, ни братьев, ни детей, а
выбирая супругов, зачастую просто не ведаем, что творим. Нежная кроткая дева
за пару лет совместного проживания вполне способна превратиться в злобную
гарпию, заботливый и преданный жених - в бездушного эгоиста или блудливого
сатира. Причем к тому времени, когда это выясняется, супруги, как правило,
уже обзавелись потомством, и бракоразводный процесс отнюдь не снимает всех
проблем. Многие неудачные пары продолжают жить под одной крышей, старательно
отравляя существование друг другу, детям и прочим родственникам.
копыта, все равно ваша жизнь превращается в бесконечный поиск компромиссов,
в опасное путешествие по морю, кишащему сциллами, харибдами, сладкоголосыми
сиренами и кровожадными циклопами.
"друг", вы уже совершенно точно знаете, что принимаете его со всеми
потрохами, включая слабости, недостатки и закидоны. Равно как и он вас. В
эту минуту не звучит марш Мендельсона, вам не ставят штамп в паспорте, зато
молчаливо определены правила игры, которые вы не нарушите, пока смерть не
разлучит вас. Дружба - самый совершенный тип отношений между людьми. Он
подразумевает глубокую привязанность, не отнимая при этом свободы. Под друга
не нужно подлаживаться, притираться к нему, скрывать свои естественные
порывы. Кандидаты в друзья, не способные принять вас таким, как есть,
отпадают сами собой в процессе естественного отбора. Друг может одобрять или
не одобрять ваши поступки и образ жизни, но всегда останется на вашей
стороне и не попытается вас переделать.
может вступить кто угодно, то стать другом способен далеко не всякий. В
последнее время расплодилось столько завернутых на себе самовлюбленных
субъектов, что, боюсь, скоро само понятие дружба приобретет оттенок
несбыточности, вроде коммунизма или нирваны.
Прошка и Марк. Когда-то мы вместе учились на мехмате, вместе валяли дурака,
готовились к сессиям, ходили в походы, одно время даже вместе батрачили в
дворниках за маленькую однокомнатную квартирку на Университетском проспекте,
которая на протяжении нескольких лет была нашим общим жильем. А уж во
скольких переделках мы вместе побывали - не счесть. При том, что все мы люди
исключительно мирных профессий, число выпавших на нашу долю ЧП просто не
лезет ни в какие ворота, но общими усилиями нам удается найти достойный
выход из любого положения. Одним словом, дружба наша крепка и выдержанна,
как двадцатилетний коньяк.
еще как! Пожалуй, по числу стычек на душу населения наша компания заткнет за
пояс соседей в любой самой склочной коммуналке. Но эти взаимные нападки,
обиды, оскорбления, а порой и потасовки - элементы старой доброй игры, и
никто не воспринимает их всерьез. Настоящая отчужденность возникла между
нами только один раз, давным-давно, мы еще учились на втором курсе, а
виновато было простое недопонимание. С тех пор мы столько вместе пережили и
настолько хорошо узнали друг друга, что, казалось бы, недопонимание вообще
исключается. И вот, поди ж ты, последние два месяца в компании ощутимо
повеяло холодом.
квартиры. Проснувшись на следующее утро, мы обнаружили, что один из
пировавших скоропостижно скончался. Это открытие повергло нас в смятение,
переросшее в панику, когда мы вспомнили, что жена Генриха Машенька с минуты
на минуту должна привезти детей полюбоваться на новое жилье. Находясь в
состоянии легкого помрачения рассудка, мы тайком вывезли тело и подбросили в
машину "скорой помощи", которую выследили на территории одной из московских
больниц.
что гость Генриха умер не своей смертью. Положение усугублялось тем
обстоятельством, что мы не могли пойти в милицию и сознаться в совершенной
нами глупости, поскольку Машенька, будучи натурой впечатлительной, ни за что
не согласилась бы жить в квартире, где произошло убийство.
подарок в виде капитана Селезнева. Благодаря молодому оперативнику с
Петровки мы не только избежали обвинения в убийстве, но и утаили всю эту
историю от Машеньки. Правда, в итоге она все равно отказалась переселиться
из Опалихи, решив, что московский воздух вреден детям, но, по крайней мере,
мы избавили ее от нервотрепки.
бескорыстно, просто из любви к ближнему. В ходе расследования, узнав о нашей
компании, он проникся к нам заочной симпатией, а потом вышел на меня, и так
получилось, что, пока тянулась следственная свистопляска, только со мной и
общался, завоевав мое самое горячее расположение.
друзьями, нисколько не сомневаясь, что они придутся друг другу по душе. Не
тут-то было. Несмотря на открытую доброжелательность Селезнева, эти
неблагодарные свинтусы оказали ему такой ледяной прием, что просто кровь
стыла в жилах.
Селезнев помог нам, рискуя своим служебным положением, он был на редкость
приятным, располагающим к себе человеком, неглупым, веселым и великодушным.
Не заметить этого могли только законченные идиоты, мои же друзья, если и
страдают идиотизмом, то в относительно легкой форме. И тем не менее в своем
неприятии Селезнева они были единодушны. Даже Генрих, который отличается
излишней мягкостью и готовностью приветить кого попало, в присутствии нового
знакомого чувствовал себя мучительно неловко, точно чопорная старая дева, по
ошибке попавшая в матросский бордель. Марк и Прошка вообще вели себя
отвратительно. Оба весь вечер говорили гадости, Марк - в завуалированной
форме, Прошка - прямым текстом. А Леша был нем, как рыба, хотя в этом как
раз не было ничего необычного: Леша у нас чрезвычайно стеснительный и в
присутствии посторонних рта почти не раскрывает. Если бы не поведение