вообще не ценил ничего. В частые периоды полного безденежья он не гнушался
наниматься на самую черную работу и допивать опивки из чужих кружек в
забегаловках. Он мог занести в наше чинное семейство вшей, а то и заразу
похлеще. Одним словом, мама не выносила Виктора. Папа, единственной страстью
которого всегда была ихтиология, относился к кузену довольно безразлично. А
я питала к удивительному дядюшке симпатию, смешанную с благожелательным
любопытством, но мое мнение никого не интересовало, и контакты с дядей
Виктором были безжалостно пресечены. Иногда до меня доходили кое-какие слухи
о нем, но, поскольку они явно не были предназначены для нежных девичьих
ушей, то доходили нерегулярно и в урезанном виде.
Виктора родилась дочь, которую он признал официально и вроде бы даже
собрался жениться на матери ребенка. Мама в связи с этим выразила надежду,
что ее двоюродный деверь наконец-то остепенится, но не тут-то было. Через
два месяца совместного проживания с невестой (источник информации - еще один
подслушанный разговор, на сей раз телефонный) жених сбежал. Позже он прислал
папе жалобное письмо, в котором называл мать своего ребенка "богиней
воинствующей глупости и безвкусицы".
своим отцом, если бы не гибель матери. История этой хорошенькой молодой
женщины настолько чудовищна и нелепа, что мои потрясенные родители обсуждали
случившееся, позабыв о присутствии детей.
неподходящего мужчину. Новый избранник не ответил на ее чувство, и однажды
экзальтированная красавица встала на бортик балкона и пригрозила
возлюбленному, что прыгнет вниз. Ополоумевший от страха избранник бросился к
отвергнутой даме, та покачнулась, прогнившая бельевая веревка, за которую
она держалась, оборвалась, и незадачливая шантажистка упала на тротуар с
одиннадцатого этажа.
детей, а денег в семье вечно не хватало. Она обратилась к папе, с тем чтобы
он нашел отца Вероники и поговорил с ним об алиментах.
случая КГБ всерьез взялся за художников-диссидентов. Нескольких приятелей и
единомышленников Виктора посадили за "тунеядство", а одному бедолаге,
который имел глупость устроиться сторожем на стройку и потому не проходил по
удобной статье, при обыске подбросили наркотики. Легкий на подъем Виктор не
стал дожидаться, пока ревнители госбезопасности доберутся и до него, и исчез
из Москвы в неизвестном направлении, не оставив никому нового адреса.
о гибели бывшей возлюбленной. Получив его, Виктор ошеломил всех, кто его
знал, беспрецедентным поступком. Вместо того чтобы прислать деньги, он
нагрянул в столицу лично, отобрал девочку у растерянной тетки и снова канул
в неизвестность. Знакомые дружно предрекали, что непоседливому папаше,
неизменно отвергавшему такие глупости, как семья и домашний очаг, быстро
надоест тетешкаться с ребенком, к тому же с девочкой. Но они оказались не
правы. Виктор оставил дочь при себе и лет десять прожил с ней в какой-то
медвежьей глуши.
корабль государства-монстра сначала дал серьезную течь, а потом и вовсе
открыл кингстоны. В восемьдесят девятом году Виктор вернулся с дочерью в
Москву, а еще через полгода они эмигрировали в Америку. До отъезда Виктор с
Вероникой несколько раз навестили моих родителей, но я ни с дядей, ни с
кузиной, то бишь троюродной сестрой, так и не увиделась, поскольку обитала
тогда в дворницкой каморке на Университетском проспекте, работала в двух
местах и временем на семейные посиделки не располагала.
девяносто втором году мой старший брат, отчаявшись решить свою жилищную
проблему в родном отечестве, не нашел себе работу в Канаде, куда и уехал с
женой и дочерью на постоянное место жительства. В девяносто четвертом, после
рождения второго ребенка, Игорек вызвал маму с папой к себе. Сначала
предполагалось, что родители уезжают временно, пока не подрастут внуки, но
потом папа устроился на работу в тамошний университет, мама начала
пользоваться бешеным спросом как учитель музыки, и речи о возвращении
потихоньку сошли на нет. Чтобы поменьше страдать от ностальгии, родители
начали заводить знакомства среди русских эмигрантов, стекавшихся в Канаду
непересыхающим ручейком. Когда к ним из Америки приехал погостить Виктор,
они до того обрадовались, что мама даже простила ему все прошлые грехи.
Последние три года до смерти Виктора мама с папой поддерживали с
родственником самые сердечные отношения. Как-то раз дядя привез к ним и
Веронику, которая совершенно очаровала мою маму.
довелось встретить, - писала она, сдержанно намекая, что с собственной
дочерью ей повезло куда меньше. - Жаль, Виктор не способен оценить ее так,
как она того заслуживает. Твой дядя почти не изменился - все такой же
неугомонный чудак, переполненный самыми дикими идеями. Я начинаю думать, что
твой невыносимый характер - фамильная черта. Во всяком случае, Виктор,
посмотрев на твою мазню и наслушавшись рассказов о твоих прошлых
похождениях, пришел в восторг и признал в тебе родственную душу. Ох, ну
почему я не удосужилась до свадьбы познакомиться с родственниками твоего
отца!"
упоминания, проскользнувшие в телефонных разговорах с родителями, были
единственными сведениями о Викторе и Веронике, полученными мной за последние
десять лет. Неудивительно, что я оказалась совершенно не готова к встрече с
кузиной и к напастям, посыпавшимся на меня вскоре после ее приезда.
лучших пастелей, гордо вывешенных на стенах гостиной, как Вероника
практически без паузы провела следующий аперкот:
И васильковый взор затуманился слезами.
"Милые картинки"! Уси-пуси, сю-сю-сю! И главное, нет никакой возможности
поставить девицу на место. Я ведь не чудовище, чтобы проявлять жестокость по
отношению к скорбящей дщери... Да, от прямых выпадов придется отказаться.
Попробуем другую тактику".
фальшиво, зато мне почти удалось скрыть мстительную радость, охватившую меня
при виде кузины, вздрогнувшей от "Верочки", и напряженной улыбки,
растянувшей ей губы. - Правда, знакомство прервалось лет тридцать назад, и
твой отец, наверное, позабыл о нем.
избегать, - сказала она и неуверенно добавила: - Ты не могла бы называть
меня Вероникой? Я как-то не привыкла к уменьшительным вариантам...
Ну вот, наконец-то у меня ощущение, что я вернулась домой! Мы ведь пойдем на
кухню, да? - Она посмотрела на меня умоляющими глазами.
убогий закуток носит лишь по недоразумению.
Ее история, надо признать, меня захватила. Таким количеством внезапных
поворотов не отличалась даже моя отнюдь не спокойная жизнь.
противоречивые. Я уже знала, что эта дама отличалась неровным характером и
склонностью к экзальтации. Она то осыпала ребенка ласками, то раздражалась
по самому ничтожному поводу и отталкивала от себя девочку ничем не
оправданной резкостью. Веронику такая непредсказуемость держала в постоянном
напряжении, поэтому годы ее раннего детства счастливыми назвать трудно.
памяти совершенно - видно, сказался шок, вызванный недавней смертью матери.
Зато про отца Вероника помнила все до мельчайших подробностей и готова была
рассказывать о нем без конца. Веселый выдумщик, бесшабашный, ни на кого не
похожий, он казался не избалованной вниманием девочке добрым волшебником,
перенесшим ее в сказку. Сказочным был таинственный бескрайний лес,
окружавший забытую богом деревню, куда Виктор привез дочь. Сказочной была
ветхая избушка, где они поселились. И захватывающие истории, которые день за
днем придумывал отец. И чудесные картинки, которыми он их иллюстрировал.
небогатые урожаи картошки - почти ничего другого тамошняя скудная земля не
родила. Осенью и весной деревенька была отрезана от большой земли
распутицей, потому хозяйство деревенских было почти натуральным. Они сами
пекли хлеб и варили мыло, лепили из воска свечи и, конечно, гнали самогон.
Питались дичью, картошкой, ягодами и грибами. Два раза в год наезжали
совхозные заготовители пушнины, забирали меха, оставляя взамен муку, сахар,
спички, хозяйственную утварь, консервы. Школы в деревне не было.
Немногочисленных детей отправляли учиться в школу-интернат за пятьдесят
верст.
Акунин Борис
Корнев Павел
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Контровский Владимир
Посняков Андрей