Чтение 2–й страницы книги ~Ужас в Дептфорде~

присутствие сможет помешать этому делу.

- Вы чересчур скромны, мистер Холмс. Когда я обратился в полицию, я
надеялся, что там смогут убедить Джэнет в том, что, как бы ужасны ни
были потери в нашей семье за последние три года, причины их тем не менее
вполне естественны и что для нее нет никаких оснований покидать родной
дом.

У меня создалось впечатление, - добавил он с усмешкой, - что
инспектор был несколько огорчен тем, что я так охотно согласился с его
предложением воспользоваться вашей помощью.

- Я, конечно, припомню это Лестрейду, - ответил сухо Холмс,
поднимаясь с кресла, - Ну а теперь, Уотсон, может быть, вы попросите
миссис Хадсон вызвать экипаж, и во время нашей поездки в Дептфорд мистер
Уилсон сможет разъяснить нам некоторые неясные моменты.

Просторные улицы Вест-Энда <Вест-Энд - западная часть Лондона.>
сменились большими торговыми дорогами, по которым мчались с топотом и
стуком ломовые лошади. Эти дороги, в свою очередь, перешли наконец в
лабиринт грязных улиц, которые, следуя вдоль изгибов реки, становились
все более и более жалкими по мере того, как мы приближались к скоплению
водоемов и темных зловонных закоулков, которые некогда служили колыбелью
морской торговли и богатства империи.

Я заметил, что Холмс был скучен и апатичен, и, чтобы расшевелить его,
решил вызвать нашего клиента на разговор.

- Я слышал, что вы специалист по части канареек, - заметил я.

Глаза Тиболда Уилсона за его сильными очками загорелись огнем
энтузиазма.

- Просто исследователь, сэр, но с тридцатью годами практических
изысканий! - воскликнул он. - Неужели вы также?.. Ах, нет? Какая
жалость! Изучение, выведение и дрессировка фринджиллских канареек - это
задача, достойная целой человечески жизни. Вы, конечно, не
придерживаетесь тех невежественных взглядов, доктор Уотсон, которые так
распространены на этот счет даже в самых просвещенных кругах. Когда я
излагал в Британском орнитологическом обществе вопрос о скрещивании
канареек с Мадейры и Канарских островов, я был буквально ошеломлен
ребячеством вопросов, которые мне задавали там.

- Инспектор Лестрейд намекнул на некоторые особенности в вашей
дрессировке этих маленьких певцов. - Певцов, сэр? Вот дрозд - это певец!
Фринджиллская же канарейка обладает самым совершенным в природе слухом и
необычайной способностью звукоподражания, которая может быть развита и
использована для выгоды и поучения человеческого рода. Но инспектор был
прав, - продолжал он более спокойно, - в том, что я дрессирую моих птиц
в определенном направлении. Я выучил их петь ночью при искусственном
свете.

- Вот как! Ну, это довольно странное занятие.

- Я считаю, что это - доброе дело. Ведь мои птицы выдрессированы для
пользы тех, кто страдает от бессонницы, и у меня есть клиенты во всех
уголках страны. Мелодичное пение помогает приятно провести время в
течение долгой бессонной ночи, а погасив лампу, вы прекращаете концерт.

- Мне кажется, что Лейстред был прав, - заметил я, - у вас на самом
деле необычная профессия.

Во время нашего разговора Холмс лениво поднял тяжелую трость нашего
клиента и начал рассматривать ее с некоторым вниманием.

- Мне думается, что вы возвратились в Англию около трех лет тому
назад, - заметил он.

- Да.

- Из Кубы, не так ли?

Тиболд Уилсон вздрогнул, и на мгновение, мне кажется, я заметил
что-то вроде настороженности в том быстром взгляде, который он бросил на
Холмса.

- Это так, - сказал он, - но как вы узнали?

- Ваша трость вырезана из той породы черного дерева, которая растет
только на Кубе. Нельзя ошибиться при взгляде на этот зеленоватый оттенок
и исключительно блестящую полировку.

- Но трость могла быть куплена в Лондоне после моего возвращения,
скажем, из Африки.

- Нет, она принадлежала вам в течение нескольких лет.

Холмс поднес трость к окну экипажа и наклонил ее так, что дневной
свет упал на ее, ручку.

- Вы можете заметить, - продолжал он, - что здесь есть легкие, но
правильной формы царапины, которые нарушили полировку ручки с левой
стороны, как раз там, где кольцо безымянного пальца левой руки
соприкасается с ее поверхностью. Черное дерево - одно из самых твердых
пород дерева, и требуется значительное время, чтобы причинить ему такой
износ. Кольцо же на пальце, очевидно, сделано из металла более твердого,
чем золото. Отсюда я делаю также вывод, мистер Уилсон, что вы левша и
носите серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки.

- Боже мой, как это просто! А я-то подумал, что вы узнали это
каким-то более тонким способом. Действительно, я был занят в сахарном
промысле на Кубе и по возвращении оттуда привез с собой мою старую
трость. Но вот мы уже у нашего дома, и, если вы сможете успокоить мою
запуганную племянницу столь же быстро, как вы проследили мое прошлое, я
буду вашим должником, мистер Шерлок Холмс.

Выйдя из экипажа, мы оказались в переулке с жалкими, неряшливыми
домами, спускавшимися под уклон к реке; желтая дымка тумана уже
поднималась от берега вверх по переулку. Перед нами тянулась высокая
стена из осыпавшегося кирпича. Через железные ворота мы мельком
разглядели довольно внушительный особняк, расположенный в саду.

- Старый дом знавал лучшие дни, - сказал наш спутник, когда мы прошли
через ворота и последовали за ним по садовой дорожке. - Он был построен
в тот самый год, когда Петр Великий посетил Скэлс-Корт. Из верхних окон
дома можно разглядеть запущенный парк этого владения.

Окружающая обстановка обычно редко производит на меня впечатление, но
надо признаться, что я ощутил чувство некоторой подавленности при виде
той грустной картины, которая предстала перед нами. Дом, хотя и имел
величественный вид и внушительные размеры, был обращен к нам стеной,
штукатурка которой была покрыта пятнами, а местами отпала, обнажив
древнюю кирпичную кладку. Спутанная масса плюща, покрывавшая одну стену,
простирала свои длинные усики через остроконечную крышу и обвивалась
вокруг дымовой трубы. Заросший сад представлял собой картину полной
запущенности, а окружающий воздух был насыщен сырым, затхлым запахом
реки.

Тиболд Уилсон провел нас через маленький зал, в комфортабельно
обставленную гостиную. Молодая женщина с каштановыми волосами и
веснушчатым лицом, разбиравшая за письменным столом какие-то бумаги,
вскочила при нашем появлении.

- Это мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон, - объявил Тиболд Уилсон. -
А это моя племянница Джэнет, чьи интересы вы собирались защищать,
несмотря на ее неразумное поведение.

Молодая леди смело взглянула на нас, но мне удалось заметить легкое
дрожание и подергивание ее губ, что говорило о сильном волнении.

- Завтра я уезжаю, дядя, - воскликнула она, - и что бы ни сказали эти
джентльмены, это не изменит моего решения! Здесь только печаль и страх -
и больше всего страх!

- Страх чего? - спросил я.

Она провела рукой по глазам:

- Я не могу объяснить... Мне действуют на нервы тени и странные,
неясные звуки.

- Вы унаследовали и деньги и имущество, Джэнет, - сказал мистер
Уилсон серьезно. - Неужели из-за каких-то теней вы готовы покинуть дом
ваших предков? Будьте же благоразумны!

- Мы здесь как раз для того, чтобы помочь вам, молодая леди, - сказал
Холмс с некоторой мягкостью в голосе, - постарайтесь же успокоиться. В
жизни мы так часто вредим собственным интересам, принимая опрометчивые
решения...

- Вы смеетесь над женской интуицией, сэр?

- Ни в коем случае, ведь она часто является для нас путеводной нитью.
Вы можете уехать или остаться - как вы сочтете нужным. Но поскольку мы
здесь, может быть, вы покажете нам свой дом и несколько отвлечетесь от
своих переживаний?

- Превосходное предложение! - весело воскликнул Тиболд Уилсон. -
Идемте, Джэнет, и мы вскоре избавим вас от загадочных звуков и теней.

Наша маленькая процессия переходила из одной меблированной комнаты в
другую.

- Теперь я провожу вас в спальни, - сказала мисс Уилсон, когда мы
наконец остановились перед лестницей.

- Нет ли подвалов в этом старинном доме?

- Есть здесь один подвал, мистер Холмс, но он мало используется, если
не считать того, что там хранятся дрова и какие-то дядины ящики... Вот
сюда, пожалуйста.

Мы находились в мрачном каменном помещении. Около одной стены был
сложен штабель дров, а в дальнем углу стояла пузатая голландская печь с
железной трубой, идущей по потолку. Через застекленную дверь, которая
открывалась в сад, тусклый свет падал на пол, выложенный из каменных
плит.

Холмс понюхал окружающий воздух, и я тоже ощутил сильный затхлый
запах от находящейся поблизости реки.

- Вам, наверное, досаждают крысы - они часто навещают дома на берегу
Темзы.

- Да, они здесь водились, но когда дядя приехал сюда, он избавил нас
от них.

- Так, так. Черт возьми! - продолжал Холмс, взглянув на пол. - Что за