Чтение 2–й страницы книги ~Дело необычной квартирантки~

мала, что располагаться в ней основательно не имело смысла.
Кроме прочих зверей, в труппе имелся прекрасный
североафриканский лев по кличке Король Сахары. Рондер и его
жена работали с ним в его клетке. Вот, поглядите, снимок их
выступления, позволяющий увидеть, каким чудищем был сам Рондер
и какой необыкновенной красавицей -- его жена. В ходе следствия
удалось установить, что на каком-то этапе лев стал опасен. Но,
видимо, привычность риска породила небрежность, и внимания на
это не обратили. Льва кормили по ночам либо сам Рондер, либо
его жена. Иногда -- оба. Никому другому кормление не
доверялось: хищник должен твердо знать своих благодетелей. Так
вот, в ту ночь, семь лет назад, когда они вдвоем вошли в
клетку, чтобы покормить питомца, разыгралась кровавая драма.
Около полуночи весь цирковой лагерь оказался разбужен громким
ревом хищника и пронзительными женскими криками. Все служители
цирка выбежали из палаток с фонарями, в свете которых их глазам
предстало ужасающее зрелище. Метрах в десяти от открытой клетки
распростерлось тело Рондера с проломленным черепом и глубокими
ссадинами на голове. Возле распахнутой двери навзничь лежала
его жена. Разъяренный зверь рвал женщине лицо, и казалось, его
не остановить. Несколько артистов цирка, в том числе силач
Леонардо и клоун Григе, шестами кое-как оттеснили льва. Им
удалось загнать его в клетку. Как все это могло произойти? В
свидетельских показаниях не содержалось ничего интересного.
Правда, кто-то сказал, что миссис Рондер, когда ее переносили в
вагончик, кричала в бреду: "Предатель! Трус!" Прошло шесть
месяцев, прежде чем она смогла дать показания. Но тем не менее
дознание было проведено и завершилось вынесением вердикта:
смерть в результате несчастного случая.

-- Предполагать что-то иное было бы нелепо, -- вмешался я.

-- Возможно; вы были бы и правы, друг мой, только
некоторые обстоятельства тогда насторожили молодого следователя
Эдмундса из беркширской полиции. О, это был проворный малый!
Потом он уехал работать в Индию. От него я и услышал
подробности этого дела, когда он однажды зашел ко мне отдохнуть
и выкурить трубку.

-- Кажется, я его помню: худощавый мужчина с абсолютно
белыми волосами.

-- Именно! Я полагаю, скоро вы все вспомните.

-- Ну а что же его смущало?

-- Восстановить ход событий оказалось дьявольски трудно.
Представьте себе: лев вырывается на свободу, делает несколько
прыжков и оказывается рядом с Рондером. Укротитель обращается в
бегство -- ведь следы когтей были на затылке. Но лев сбивает
его с ног и, вместо того чтобы бежать дальше, возвращается к
женщине, находившейся возле самой клетки, и раздирает ей лицо.
Как вы считаете, может насторожить такое поведение зверя?
Может! Да еще эти восклицания женщины в полубредовом состоянии,
которые, видимо, должны были означать, что муж подвел миссис
Рондер. Но есть и кое-что более любопытное. В деле имелись
показания, утверждавшие, что именно в тот момент, когда зарычал
лев и в ужасе закричала женщина, раздался испуганный крик
мужчины.

-- Без сомнения, это был Рондер.

-- Ну, знаете, человек с проломленным черепом едва ли
способен кричать. Однако по крайней мере двое свидетелей
утверждали, что слышали мужской голос одновременно с женским.

-- Вероятно, к тому времени крики уже неслись по всему
лагерю. Что же касается остальных пунктов, вызывающих
настороженность, то, думаю, смогу предложить разгадку.

-- Буду рад услышать.

-- Супруги находились шагах в десяти от клетки, когда лев
вырвался на свободу. Муж обратился в бегство, но был сбит с
ног. Жена решила укрыться в клетке и захлопнуть дверцу, -- это
было бы для нее единственным спасением. Она бросилась туда и
уже почти достигла цели, когда зверь ринулся за ней, догнал и
повалил на землю. Действия мужа, который своим бегством
возбудил ярость хищника, вызвали справедливый гнев у женщины.
Вдвоем они могли попытаться усмирить льва. Потому она и
воскликнула: "Трус!"

-- Блестяще, Уотсон! Правда, в вашей жемчужине имеется
существенный изъян.

-- Что за изъян, Холмс?

-- Если они оба находились на расстоянии десяти шагов от
клетки, каким же образом зверю удалось освободиться? И почему
он так свирепо набросился на них? Ведь Король Сахары привык
работать с хозяевами в клетке и выполнять различные трюки.

-- Скорее всего, кто-то непонятным образом разъярил
хищника.

Холмс задумался, потом сказал:

-- Видите ли, Уотсон, некоторые факты говорят в поддержку
вашей версии. Врагов у Рондера было предостаточно. Эдмундс
рассказывал мне, каким страшным человеком он становился, когда
напивался. Именно воспоминания о покойном, я полагаю, и
являлись причиной ночных криков о чудовище, про которое
упоминала наша посетительница. Однако пока любые предположения
беспочвенны. Вон там на буфете стоит бутылка хорошего вина и
холодная куропатка. Нам следует немного подкрепиться, прежде
чем отправиться в путь.

Когда экипаж доставил нас к дому, принадлежавшему миссис
Меррилоу, дородная хозяйка скромного уединенного жилища ждала у
распахнутых дверей. Не вызывало сомнений, что ее главным
образом беспокоила перспектива потерять выгодную квартирантку.
Поэтому, прежде чем провести нас наверх, миссис Меррилоу
попросила не говорить и не делать ничего, способного привести к
столь нежелательным последствиям. Успокоив хозяйку, мы
проследовали за ней наверх по лестнице, застеленной недорогим
ковром, и оказались в комнате, где жила таинственная
незнакомка.

Прежде эта женщина держала в неволе диких зверей, а теперь
судьба ее самое превратила в существо, загнанное в клетку.
Миссис Рондер сидела в продавленном кресле, расположенном в
темном углу. Долгие годы бездействия сделали ее фигуру тяжелой,
а ведь наверняка в прежние времена она была очень хороша. Лицо
квартирантки скрывалось за плотной вуалью, опускавшейся до
верхней губы. Открытыми оставались только красивый рот и
изящный подбородок. Да, это была незаурядной красоты женщина. И
голос у нее оказался ровным и приятным.

-- Мое имя вам, конечно, знакомо, мистер Холмс, --
произнесла она. -- Я знала, что, услышав его, вы непременно
придете ко мне.

-- Совершенно верно, мадам. Хотя, право, не понимаю,
откуда вам известно о моем интересе...

-- После выздоровления меня допрашивал мистер Эдмундс из
местной полиции. Мне пришлось тогда обмануть его. Возможно,
сказать всю правду было разумней?

-- В любом случае скрывать истину нехорошо. Но почему же
вы ее скрыли?

-- Потому что от этого зависела судьба другого человека.
Он оказался существом никчемным, я знаю, но мне не хотелось
сознательно губить его. Мы были так близки с ним!

-- А разве теперь этого препятствия не существует?

-- Да, сэр. Мужчина, о котором я говорю, уже мертв.

-- Тогда почему бы сейчас не сообщить полиции все, что вам
известно?

-- Я обязана думать еще об одном человеке -- о себе.
Публичного скандала и сплетен, которые неминуемо вызовет новое
полицейское разбирательство, мне не вынести. Жить и так
осталось совсем мало. Хочется умереть спокойно. Но в то же
время просто необходимо найти справедливого, рассудительного
человека и доверить ему мою печальную историю, чтобы он смог
все разъяснить, когда меня не станет.

-- Вы мне льстите, мадам. Но у меня свои принципы. Не
стану заранее обещать, что после вашего рассказа не сочту своим
долгом передать дело в руки полиции.

-- Думаю, этого не потребуется, мистер Холмс. Я достаточно
хорошо изучила ваши методы работы, поскольку на протяжении семи
последних лет слежу за уголовной хроникой. Судьба оставила мне
единственное удовольствие -- чтение, и я интересуюсь
практически всем... Итак, рискну рассказать о своей трагедии.

-- Мы готовы внимательно выслушать вас.

Женщина подошла к комоду и достала из ящика фотографию.
Человек, изображенный на ней, очевидно, был акробатом.
Настоящий атлет удивительного телосложения, снятый со
скрещенными на могучей груди огромными руками и улыбкой,
пробивающейся сквозь густые усы, -- самодовольной улыбкой
мужчины, одержавшего множество побед.

-- Это Леонардо, -- сказала она. -- А это... мой муж.

Второе лицо было ужасным, так явственно выделялись на нем
звериные черты. Такой, как у него, отвратительный рот легко