обуглившиеся кости. Полиция пришла к заключению, что мы имеем
дело с чудовищным преступлением: убийца нанес жертве
смертельный удар в спальне, вынул из сейфа бумаги, оттащил труп
к штабелю и, чтобы скрыть следы, поджег его. Следствие поручено
опытному специалисту Скотленд-Ярда инспектору Лестрейду,
который взялся за расследование со свойственной ему энергией и
проницательностью".
закрыв глаза и соединив кончики пальцев.
проговорил он. -- Но позвольте спросить вас, мистер Макфарлейн,
почему вы до сих пор разгуливаете на свободе, хотя оснований
для вашего ареста как будто вполне достаточно?
мистер Холмс, но вчера мы кончили дела с мистером Олдейкром
очень поздно. Я остался ночевать в Норвуде, в гостинице, и на
работу поехал оттуда. О случившемся я узнал только в поезде,
когда прочел заметку, которую вы сейчас услышали. Я сразу
понял, какая ужасная опасность мне грозит, и поспешил к вам
рассказать обо всем. Я нисколько не сомневаюсь, что, приди я
вместо этого в свою контору в Сити или возвратись вчера домой,
меня бы уже давно арестовали. От вокзала Лондон-бридж за мной
шел какой-то человек, и я уверен... Господи, что это?
лестнице послышались тяжелые шаги, дверь гостиной открылась, и
на пороге появился наш старый друг Лейтрейд в сопровождении
полицейских.
Лестрейд.
синевы.
Джонаса Олдейкра.
стул, как будто ноги отказывались держать его.
этому джентльмену досказать нам то, что ему известно об этом в
высшей степени любопытном происшествии. Полчаса дела не меняют.
Мне кажется, это поможет нам распутать дело.
интересно выслушать мистера Макфарлейна.
оказали полиции две-три услуги, и Скотленд-Ярд перед вами в
долгу. Но я останусь с моим подопечным и предупреждаю, что все
его показания будут использованы обвинением.
Выслушайте правду и вникните в нее, -- больше мне ничего не
нужно.
что до вчерашнего дня я не был знаком с мистером Джонасом
Олдейкром. Однако имя его я слыхал -- его знали мои родители,
но уже много лет не виделись с ним. Поэтому я очень удивился,
когда вчера часа в три дня он появился в моей конторе в Сити. А
услышав о цели его визита, я удивился еще больше. Он принес
несколько вырванных из блокнота страничек с кое-как
набросанными пометками и положил их мне на стол. Вот они. "Это
мое завещание, -- сказал он, -- прошу вас, мистер Макфарлейн,
оформить его как положено. Я посижу здесь и подожду". Я сел
переписывать завещание и вдруг увидел -- представьте себе мое
изумление, -- что почти все свое состояние он оставляет мне! Я
поднял на него глаза, -- этот странный, похожий на хорька
человечек с белыми ресницами наблюдал за мной с усмешкой. Не
веря собственным глазам, я дочитал завещание, и тогда он
рассказал мне, что семьи у него нет, родных никого не осталось,
что в юности он был дружен с моими родителями, а обо мне всегда
слышал самые похвальные отзывы и уверен, что его деньги
достанутся достойному человеку. Я, конечно, стал его смущенно
благодарить. Завещание было составлено и подписано в
присутствии моего клерка. Вот оно, на голубой бумаге, а эти
бумажки, как я уже говорил, -- черновики. После этого мистер
Олдейкр сказал, что у него дома есть еще бумаги -- подряды,
документы на установление права собственности, закладные,
акции, и он хочет, чтобы я их посмотрел. Он сказал, что не
успокоится до тех пор, пока все не будет улажено, и попросил
меня приехать к нему домой в Норвуд вечером, захватив
завещание, чтобы скорее покончить с формальностями. "Помните,
мой мальчик: ни слова вашим родителям, пока дело не кончено.
Пусть это будет для них нашим маленьким сюрпризом", --
настойчиво твердил он и даже взял с меня клятву молчать. Вы
понимаете, мистер Холмс, я не мог ему ни в чем отказать. Этот
человек был мой благодетель, и я, естественно, хотел самым
добросовестным образом выполнить все его просьбы. Я послал
домой телеграмму, что у меня важное дело и когда я вернусь,
неизвестно. Мистер Олдейкр сказал, что угостит меня ужином, и
просил прийти к девяти часам, потому что раньше он не успеет
вернуться домой. Я долго искал его, и, когда позвонил у двери,
было уже почти половина десятого. Мистер Олдейкр...
скромный -- был уже подан. После кофе мистер Джонас Олдейкр
повел меня в спальню, где стоял тяжелый сейф. Он отпер его и
извлек массу документов, которые мы стали разбирать. Кончили мы
уже в двенадцатом часу. Он сказал, что не хочет будить
экономку, и выпустил меня через дверь спальни, которая вела во
двор и все время была открыта.
вспомнил, он поднял ее, чтобы выпустить меня. Я не мог найти
трости, но он сказал: "Не беда, мой мальчик, мы теперь,
надеюсь, будем часто видеться с вами, хочется верить, это не
обременительная для вас обязанность. Придете в следующий раз и
заберете свою трость". Так я и ушел -- сейф раскрыт, пачки
документов на столе. Было уже поздно возвращаться в Блэкхит,
поэтому я переночевал в гостинице "Анерли Армз". Вот,
собственно, и все. А об этом страшном событии я узнал только в
поезде.
Лестрейд. Слушая Макфарлейна, он раза два скептически поднял
брови.
загадочной улыбкой Холмс.
не два раза убедился на собственном опыте, что Холмс со своим
острым, как лезвие бритвы, умом видит гораздо глубже, чем он,
Лестрейд. И он подозрительно посмотрел на моего друга.
сказал он. -- Что ж, мистер Макфарлейн, вот мои констебли, кэб
ждет внизу.
нас, пошел из комнаты. Полицейские последовали за ним; Лестрейд
остался.
и принялся с живейшим любопытством их изучать.
протянул их инспектору.
сказал:
второй страницы еще несколько и две строчки в конце. В этих
местах почерк почти каллиграфический, все остальное написано
скверно, а три слова вообще невозможно прочесть.
Каллиграфические строки написаны на остановках, неразборчивые
во время хода поезда, а совсем непонятные -- когда вагон
подскакивал на стрелках. Эксперт сразу определил бы, что
завещание составлено в пригородном поезде, потому что только
при подходе к большому городу стрелки следуют одна за другой
так часто. Если считать, что он писал всю дорогу, можно
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Ильин Андрей
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Афанасьев Роман