средствами, -- заметил я, пытаясь подражать приемам моего
друга. -- Такая бумага стоит не меньше полкроны за пачку. Очень
уж она прочная и плотная.
-- И это не английская бумага. Посмотрите ее на свет.
"Е и маленькое "g", затем "Р" и большое "G" с маленьким "t".
Холмс.
монограмма.
сокращение "Gesellschaft", что по-немецки означает "компания".
Это обычное сокращение, как наше "К+". "Р", конечно, означает
"Papier", бумага. Расшифруем теперь "Е". Заглянем в иностранный
географический справочник... -- Он достал с полки тяжелый
фолиант в коричневом переплете. -- Eglow, Eglonitz... Вот мы и
нашли: Egeria. Это местность, где говорят по-немецки, в
Богемии, недалеко от Карлсбада1. Место смерти Валленштейна2,
славится многочисленными стекольными заводами и бумажными
фабриками... Ха-ха, мой мальчик, какой вы из этого делаете
вывод? -- Глаза его сверкнули торжеством, и он выпустил из
своей трубки большое синее облако.
замечаете странное построение фразы: "Такой отзыв о вас мы со
всех сторон получали"? Француз или русский не мог бы так
написать. Только немцы так бесцеремонно обращаются со своими
глаголами. Следовательно, остается только узнать, что нужно
этому немцу, который пишет на богемской бумаге и предпочитает
носить маску, лишь бы не показывать своего лица... Вот и он
сам, если я не ошибаюсь. Он разрешит все наши сомнения.
скользнувших вдоль ближайшей обочины. Вскоре затем кто-то с
силой дернул звонок.
выглянув в окно, -- изящная маленькая карета и пара рысаков...
по сто пятьдесят гиней каждый. Так или иначе, но это дело
пахнет деньгами, Уотсон.
биографа? Дело обещает быть интересным. Будет жаль, если вы
пропустите его.
ему тоже... Ну, вот он идет. Садитесь в это кресло, доктор, и
будьте очень внимательны.
в коридоре, затихли перед самой нашей дверью. Затем раздался
громкий и властный стук.
дюймов3, геркулесовского сложения. Он был одет роскошно, но эту
роскошь сочли бы в Англии вульгарной. Рукава и отвороты его
двубортного пальто были оторочены тяжелыми полосами каракуля;
темно-синий плащ, накинутый на плечи, был подбит
огненно-красным шелком и застегнут на шее пряжкой из
сверкающего берилла. Сапоги, доходящие до половины икр и
обшитые сверху дорогим коричневым мехом, дополняли то
впечатление варварской пышности, которое производил весь его
облик. В руке он держал широкополую шляпу, а верхняя часть его
лица была закрыта черной маской, опускавшейся ниже скул. Эту
маску, походившую на забрало, он, очевидно, только что надел,
потому что, когда он вошел, рука его была еще поднята. Судя по
нижней части лица, это был человек сильной воли: толстая
выпяченная губа и длинный прямой подбородок говорили о
решительности, переходящей в упрямство.
голосом с сильным немецким акцентом. -- Я сообщал, что приду к
вам. -- Он смотрел то на одного из нас, то на другого, видимо
не зная, к кому обратиться.
и товарищ, доктор Уотсон. Он так добр, что иногда помогает мне
в моей работе. С кем имею честь говорить?
дворянин. Полагаю, что этот джентльмен, ваш друг, -- человек,
достойный полного доверия, и я могу посвятить его в дело
чрезвычайной важности? Если это не так, я предпочел бы
беседовать с вами наедине.
толкнул обратно в кресло:
присутствии этого джентльмена вы можете сказать все, что
сказали бы мне с глазу на глаз.
слово, что дело, о котором я вам сейчас расскажу, останется в
тайне два года. По прошествии двух лет это не будет иметь
значения. В настоящее время я могу, не преувеличивая, сказать:
вся эта история настолько серьезна, что может отразиться на
судьбах Европы.
посетитель. -- Августейшее лицо, по поручению которого я
действую, пожелало, чтобы его доверенный остался для вас
неизвестен, и я должен признаться, что титул, которым я себя
назвал, не совсем точен.
все меры, чтобы из-за них не разросся огромный скандал, который
мог бы сильно скомпрометировать одну из царствующих династий
Европы. Говоря проще, дело связано с царствующим домом
Ормштейнов, королей Богемии.
располагаясь в кресле и закрывая глаза.
развалившегося, равнодушного человека, которого ему,
несомненно, описали как самого проницательного и самого
энергичного из всех европейских сыщиков. Холмс медленно открыл
глаза и нетерпеливо посмотрел на своего тяжеловесного клиента.
дело, -- заметил он, -- мне легче будет дать вам совет.
сильном возбуждении. Затем с жестом отчаяния он сорвал с лица
маску и швырнул ее на пол.
пытаться скрывать это?
говорить, как я уже знал, что передо мной Вильгельм Готтсрейх
Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и
наследственный король Богемии.
снова усевшись и поводя рукой по высокому белому лбу, -- вы
понимаете, что я не привык лично заниматься такими делами!
Однако вопрос настолько щекотлив, что я не мог доверить его
кому-нибудь из полицейских агентов, не рискуя оказаться в его
власти. Я приехал из Праги инкогнито специально затем, чтобы
обратиться к вам за советом.
закрывая глаза.
продолжительного пребывания в Варшаве, я познакомился с хорошо
известной авантюристкой Ирэн Адлер. Это имя вам, несомненно,
знакомо?
пробормотал Холмс, не открывая глаз.
фактов, касавшихся людей и вещей, так что трудно было назвать
лицо или предмет, о которых он не мог бы сразу дать сведения. В
данном случае я нашел биографию Ирэн Адлер между биографией
еврейского раввина и биографией одного начальника штаба,
написавшего труд о глубоководных рыбах.
Нью-Джерси в 1858 году. Контральто, гм... Ла Скала, так-так!..
Примадонна императорской оперы в Варшаве, да! Покинула оперную
сцену, ха! Проживает в Лондоне... совершенно верно! Ваше
величество, насколько я понимаю, попали в сети к этой молодой
особе, писали ей компрометирующие письма и теперь желали бы