ние показания Смердякова? Ведь, что ни говори, а Смердяков психически
больной человек, то есть человек с ограниченной ответственностью. Думаю,
что не принял.
вскричал в возбуждении:
побудительный мотив. Очевидно, что мотив этот - деньги. В сущности, в
романе фигурируют две суммы, каждая из которых могла стать потенциальной
причиной смерти Федора Карамазова: 3000 рублей, предназначенные Федором
Павловичем Грушеньке, и 120 000 рублей - наследство, которое в случае
смерти отца получат братья Карамазовы. 3000 рублей. Кого они могли заин-
тересовать? Смердякова. Эта сумма вкупе с теми деньгами, которые он на-
деялся получить от Ивана Карамазова, должна была дать ему возможность
уехать в Париж. Иначе говоря, обладая этими деньгами, он мог реализовать
свою мечту. Но Смердяков не убивал, не так ли?
сам увлекся своими рассуждениями.
Ему эти три тысячи были необходимы, чтобы погасить часть своего долга
Катерине Ивановне и тем самым обрести уверенность, что он еще не совсем
пропащий человек. Однако, и мы это можем смело утверждать, Дмитрий отца
не убивал. Повествование о действиях Мити той ночью ведет автор, а ему
мы обязаны верить. Итак, делаем вывод: 3000 рублей не являются причиной
убийства.
ромные деньги. Кто наследует состояние Федора Павловича? Иван, Дмитрий,
Алеша. Братья Карамазовы. Дмитрий не убивал, это мы уже выяснили. Оста-
ются Иван и Алеша. Алеша и Иван. Кто из них?
на меня. Мне стало жутко.
шо. Проанализируем действия двух кандидатов в отцеубийцы. Иван. Мог ли
он совершить убийство? Мог. Правда, он говорит Смердякову, что уезжает в
Чермашню, тем самым развязывая тому руки, давая, в сущности, согласие на
убийство отца. Именно так трактует Смердяков слова Ивана, именно так и
было в действительности. Уезжать-то Иван уезжает, но пребывает ли там
неотлучно все время? Указания на это, кроме его собственных слов, в ро-
мане нет. Почему не допустить, если предположить противоположное, что
каждую ночь Иван наведывается в сад отца, чтобы воочию убедиться, что
Смердяков приведет в исполнение то, что он, Иван, внушил лакею? Да, та-
кое допущение возможно. Как развиваются в таком случае события?.. Иван
видит Дмитрия, видит, как тот бьет по голове Григория и... убегаете. В
комнате мечется Федор Павлович. Смердякова нет. План Ивана рушится, и он
решает воспользоваться удобным случаем. Он проникает в дом и убивает от-
ца. В последнее мгновение успев скрыться в саду, он видит Смердякова,
понимает, что тот не в себе, наблюдает за его поведением в доме - это
ему позволяет настежь открытое окно, - решает тяжесть преступления пере-
ложить либо на его плечи, либо на плечи Дмитрия. На чьи именно, покажет
будущее, но, разумеется, Иван, с его аналитическим умом, предпочел бы
видеть на скамье подсудимых брата, нежели лакея: брат, будучи осужден,
лишится права на наследство, и тем самым доля Ивана возрастет на 20 000
рублей. Именно поэтому даже во время разговора со Смердяковым, их пос-
леднего разговора, в котором Смердяков признается в убийстве Федора Пав-
ловича, Иван не хочет верить его словам - 20 000 ускользают из его рук.
тил Холмс. - При внешней цельности, логичности нарисованная мною картина
не выдерживает никакой критики. Вспомните: Иван, говоря об убийстве,
прежде всего решал идею в принципе, идею права на убийство, идею целесо-
образности уничтожения зла, которое олицетворяет для него Федор Павлович
Карамазов, его отец. Конечно, мы понимаем, что разговором у калитки Иван
не только наводил Смердякова на мысль, но впрямую подталкивал того к
убийству Карамазова-старшего, хотя, надо отметить, и не говорил прямо:
"Пойди и убей!" Но именно этот приказ звучит в подтексте его слов. А по-
тому Иван, если согласиться с тем, что убил Смердяков, является истинным
виновником преступления. Но Смердяков не убивал. Возникает вопрос: "Мог
ли убить Иван?" Действительно, мог ли он перейти, так сказать, от слов к
делу? Выше я уже ответил на этот вопрос, и ответил положительно. Но от-
вет мой опирался исключительно на географию и время, я имею в виду
отъезд Ивана в Чермашню, и никоим образом не затрагивал психологический
аспект. Не забывайте, Иван человек трезвомыслящий, лихорадочное возбуж-
дение, которое в конце концов приводит его к безумий, настигает старшего
из братьев уже после смерти отца. Мог ли такой человек поднять брошенный
Дмитрием пестик и хладнокровно размозжить череп родному отцу? Мог ли,
понимая, что если ему не удастся ввести в заблуждение следствие, то
двадцать лет каторги ему обеспечено? Сомнительно, Уотсон, сомнительно!
Не мне вам говорить, какой глубины пропасть разделяет слово и поступок.
К тому же, опираясь на собственный опыт в расследовании преступлений,
должен заметить, что человек, без конца рассуждающий об убийстве, как
правило, никого не убивает; напротив, человек, планирующий убийство, не
говорит о нем на каждом углу - он не может не понимать, что в таком слу-
чае подозрения падут прежде всего на него самого. Это, кстати, подтверж-
дает тот факт, что чиновник Перхотин, расследующий убийство, сразу же
главным подозреваемым делает Дмитрия, который был весьма несдер
тические рассуждения Ивана, не свидетельствуют об их вине, как раз нао-
борот, они доказывают их невиновность. И последнее. Вспомните, Уотсон,
действия Ивана после возвращения в Ско-то-при-го-ньевск. Черт побери! -
не выдержал Холмс. - Названия городов у русских так же труднопроизноси-
мы, как их фамилии. Однако я отвлекся... Итак, вспомните действия Ивана,
подчеркиваю, действия, а не слова, в правдивости которых при желании
можно усомниться. Его визиты к Катерине Ивановне, первый и второй приход
к Смердякову, короткий разговор с Алешей - все это доказывает, что он не
только не убивал отца, но убежден, что убил Дмитрий. Помимо прочего, и
авторский голос Достоевского уверяет нас в этом. А теперь резюме: как и
Смердяков, Иван мысленно убивал отца, и не раз, но Иван невиновен, хотя,
поверив лакею, приходит к осознанию своей вины и перед отцом, и, в
большей степени, перед безвинно арестованным Дмитрием; как результат,
железный характер Ивана ломается, и рассудок его погружается во мрак по-
мешательства. "Прощайте, прежний смелый человек!" - вот последние слова
Смердякова, адресуемые Ивану.
за. - Помилуйте, Уотсон, почему вы так уверены в невиновности Алеши?
возмущен диким, кошмарным предположением Холмса, хуже того, его уверен-
ностью и его спокойствием, что не посчитал нужным скрывать своего отно-
шения к его словам. - Я, как и вы, Холмс, принадлежу к английской церк-
ви, а потому мне чуждо учение гуманного православия, противостоящее за-
костенелости православия официального, однако младший Карамазов как но-
ситель этого учения мне импонирует. Более того, многое, что говорит Але-
ша, созвучно моим мыслям и убеждениям. Какой верой, каким сознанием
собственной правоты проникнуты его слова у камня в эпилоге романа!
Сколько доброты в его призыве к сгрудившимся вокруг него мальчикам? Ка-
кая кротость!
ван его возглас: "Расстрелять!"
Иван поведал младшему брату историю о мальчике, затравленном собаками,
тот ни секунды не колебался в определении наказания, отбросив в сторону
свои религиозные воззрения.
являющийся идеалом. И вы не желаете разрушать сложившийся образ, не же-
лаете видеть в нем, в его поведении и словах каких бы то ни было
изъянов. Но их вижу я. И допускаю, что, произнеся свой приговор, Алеша
показал на мгновение свое истинное лицо, скрытое до поры под маской бла-
гочестия. Прав Алеша, правы вы, что поступок неведомого помещика заслу-
живает самой суровой кары. Но дело не в этом, Алеша мог - понимаете,
Уотсон, мог! - вынести приговор человеку, даже если того правильнее наз-
вать зверем.
ке, находясь в постоянной непримиримой борьбе. И Алеша не исключение.
Пока рядом был отец Зосима, в душе Алеши брало верх добро. Но почему не
допустить, что слова Ивана о ненужности, вредности существования злых и
порочных людей возымели на Алешу столь же разрушительное действие, что и
на Смердякова? Почему не предположить, что, впитав в себя слова старшего
брата, Алеша сделал тот шаг, разделяющий замысел и его исполнение, на
который был не способен Иван? Вспомните, что пишет Достоевский о
чувствах Алеши в ночь после смерти старца: "Но с каждым мгновением он
чувствовал явно и как бы осязательно, как что-то твердое и незыблемое,
как этот свод небесный, сходило в душу его. Какая-то как бы идея воцаря-
лась в уме его - и уже на всю жизнь и на веки веков". Не тогда ли, у
гроба иеромонаха, единственного, кто в представлении Алеши воплощал доб-
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Русанов Владислав
Суворов Виктор
Куликов Роман