Чтение 2–й страницы книги ~Собака Баскервилей~

на сельскую и только рассеянные способны оставить свою палку
вместо визитной карточки, прождав больше часа в вашей гостиной.

-- А собака?

-- Была приучена носить поноску за хозяином. Эта палка не
из легких, собака брала ее посередине и крепко сжимала зубами,
следы которых видны совершенно отчетливо. Судя по расстоянию
между отметинами, для терьера такие челюсти слишком широки, а
для мастифа узки. Возможно, что... Боже мой! Ну, конечно,
курчавый спаниель!

Говоря это, Холмс сначала расхаживал по комнате, потом
остановился у оконной ниши. В его последних словах прозвучало
такое твердое убеждение, что я недоуменно взглянул на него:

-- Послушайте, друг мой, почему вы в этом уверены?

-- По той простой причине, что я вижу собаку у наших
дверей, а вот и звонок ее хозяина. Не уходите, Уотсон, прошу
вас. Вы же с ним коллеги, и ваше присутствие поможет мне. Вот
она, роковая минута, Уотсон! Вы слышите шаги на лестнице, эти
шаги врываются в вашу жизнь, но что они несут с собой -- добро
или зло, неизвестно. Что понадобилось человеку науки, доктору
Джеймсу Мортимеру, от сыщика Шерлока Холмса?.. Войдите.

Наружность нашего гостя удивила меня, ибо я рассчитывал
увидеть типичного сельского врача. Доктор Мортимер оказался
очень высоким, худым человеком с длинным носом, торчащим,
словно клюв, между серыми, близко посаженными глазами, которые
ярко поблескивали за золотой оправой очков. Одет он был, как и
подобает человеку его профессии, но с некоторой неряшливостью:
сильно поношенный пиджак, обтрепанные брюки. Он уже сутулился,
несмотря на молодые годы, и странно вытягивал шею,
благожелательно приглядываясь к нам. Как только наш гость вошел
в комнату, его взгляд тотчас же упал на палку в руках Холмса, и
он с радостным криком потянулся за ней.

-- Какое счастье! А я никак не мог вспомнить, где я ее
оставил, здесь или в пароходной компании. Потерять такую вещь!
Это было бы просто ужасно!

Подарок? -- спросил Холмс.

Да, сэр.

От Черингкросской лечебницы?

Да, от тамошних друзей ко дню моей свадьбы.

Ай-ай, как это скверно! -- сказал Холмс, покачивая
головой.

Доктор Мортимер изумленно заморгал глазами:

-- А что же тут скверного?

-- Только то, что вы нарушили ход наших умозаключений.
Значит, подарок был свадебный?

-- Да, сэр. Я женился и оставил лечебницу, а вместе с ней
и все надежды на должность консультанта. Надо было обзаводиться
собственным домом.

-- Ну, вот видите, мы не так уж сильно ошиблись, -- сказал
Холмс.-- А теперь, доктор Джеймс Мортимер...

-- Что вы, что вы! У меня нет докторской степени, я всего
лишь скромный член Королевского хирургического общества.

И, по-видимому, человек научного склада ума?

Я имею только некоторое отношение к науке, мистер Холмс:
так сказать, собираю раковины на берегу необъятного океана
познания. Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с мистером
Шерлоком Холмсом, а не с...

-- Нет, доктор Уотсон вот -- перед вами.

-- Очень рад познакомиться, сэр. Ваше имя часто
упоминается рядом с именем вашего друга. Вы меня чрезвычайно
интересуете, мистер Холмс. Я никак не ожидал, что у вас такой
удлиненный череп и так сильно развиты надбровные дуги.
Разрешите мне прощупать ваш теменной шов. Слепок с вашего
черепа, сэр, мог бы служить украшением любого
антропологического музея до тех пор, пока не удастся получить
самый оригинал. Не сочтите это за лесть, но я просто завидую
такому черепу.

Шерлок Холмс усадил нашего странного гостя в кресло.

-- Мы с вами, по-видимому, оба энтузиасты своего дела,
сэр, -- сказал он. -- Судя по вашему указательному пальцу, вы
предпочитаете сами набивать папиросы. Не стесняйтесь,
закуривайте.

Доктор Мортимер вынул из кармана табак и с поразительной
ловкостью набил папиросу. Его длинные, чуть дрожащие пальцы
двигались проворно и беспокойно, как щупальца у насекомого.

Холмс сидел молча, но быстрые, мимолетные взгляды, которые
он бросал на нашего занятного собеседника, ясно говорили о том,
что этот человек сильно интересует его.

-- Я полагаю, сэр, -- начал он наконец, -- что вы оказали
мне честь своим вчерашним и сегодняшним посещением не только
ради обследования моего черепа?

-- Нет, сэр, конечно, нет! Правда, я счастлив, что мне
представилась такая возможность, но меня привело к вам совсем
не это, мистер Холмс. Я человек отнюдь не практической складки,
а между тем передо мной внезапно встала одна чрезвычайно
серьезная и чрезвычайно странная задача. Считая вас вторым по
величине европейским экспертом...

-- Вот как, сэр! Разрешите полюбопытствовать, кто имеет
честь быть первым? -- довольно резким тоном спросил Холмс.

-- Труды господина Бертильона2 внушают большое уважение
людям с научным складом мышления.

-- Тогда почему бы вам не обратиться к нему?

-- Я говорил, сэр, о "научном складе мышления", но как
практик вы не знаете себе равных -- это признано всеми.
Надеюсь, сэр, что я не позволил себе излишней...

-- Так, самую малость, -- ответил Холмс. -- Однако, доктор
Мортимер, я думаю, что вы поступите совершенно правильно, если
сейчас же, без дальнейших отступлений, расскажете мне, в чем
состоит дело, для разрешения которого вам требуется моя помощь.

Глава II. ПРОКЛЯТИЕ РОДА БАСКЕРВИЛЕЙ

-- У меня в кармане лежит один манускрипт, -- сказал
доктор Джеймс Мортимер.

-- Я заметил это, как только вы вошли, -- сказал Холмс.

-- Манускрипт очень древний.

-- Начало восемнадцатого века, если только не подделка.

-- Откуда вам это известно, сэр?

-- Разговаривая со мной, вы все время показываете мне
краешек этого манускрипта дюйма в два шириной. Плох же тот
эксперт, который не сможет установить дату документа с
точностью до одного-двух десятилетий. Вам, может быть,
приходилось читать мой небольшой труд по этому вопросу? Я
датирую ваш манускрипт тысяча семьсот тридцатым годом.

-- Точная дата тысяча семьсот сорок второй. -- Доктор
Мортимер вынул рукопись из бокового кармана пиджака. -- Эта
фамильная реликвия была отдана мне на сохранение сэром Чарльзом
Баскервилем, внезапная и трагическая смерть которого так
взволновала весь Девоншир три месяца назад. Я считал себя не
только врачом сэра Чарльза, но и его личным другом. Это был
человек властный, умный, весьма практический и отнюдь не
фантазер, как ваш покорный слуга. И все же он относился к этому
документу очень серьезно и был подготовлен к тому концу,
который его постиг.

Холмс протянул руку, взял манускрипт и расправил его на
коленях.

-- Уотсон, присмотритесь к написанию буквы "д". Это одна
из тех особенностей, которые помогли мне установить дату
документа.

Я глянул через его плечо на пожелтевшие листы с
полустертыми строками. Вверху страницы было написано:
"Баскервиль-холл", а ниже стояли крупные, размашистые цифры:
"1742".

-- Это, по-видимому, какая-то запись.

-- Да, запись одного предания, которое живет в роду
Баскервилей.

-- Но, насколько я понял, вы пришли посоветоваться со мной
по вопросу более практическому и более близкому к нам по
времени.

-- Да, животрепещуще близкому! Он не терпит отлагательств,
его надо решить в течение суток. Рукопись совсем короткая, и
она имеет непосредственное отношение к делу. С вашего
позволения, я прочту ее вам.

Откинувшись на спинку кресла. Холмc сомкнул концы пальцев
и с видом полной покорности судьбе закрыл глаза. Доктор
Мортимер повернулся к свету и высоким скрипучим голосом начал
читать нам следующую любопытную повесть древних времен:

-- "Много есть свидетельств о собаке Баскервилей, но,
будучи прямым потомком Гуго Баскервиля и будучи наслышан о сей
собаке от отца своего, а он -- от моего

деда, я положил себе записать сию историю, в подлинности