вспомнился вдруг серебряный портсигар с выгравированной надписью...
Юля торопливо перелезла через Сергея и побежала к вишневого цвета кнопочному
аппарату в прихожей (Челищев мог поклясться, что такие аппараты в магазинах
города никогда не продавались. По крайней мере - в обычных магазинах) .
из прихожей громкий Юлин голос. - У меня будильник остановился, наверное,
батарейки сели... А я откуда знаю, где он?! Не знаю, Ярослав Сергеевич, ваши
намеки как-то не доходят... Он подвез меня на такси и уехал... Шеф требует?!
Срочно?! Но где же я его?.. - на другом конце, видимо, повесили трубку. Юля
растерянно выглянула из прихожей:
срочно. Я сказала, что ты меня только на такси подвез. Это Никодимов звонил.
Настучали уже...
большим борцом за нравственность и дисциплину сотрудников. С этой целью он
еще в застойные годы создал в прокуратуре целую сеть информаторов о
настроениях в умах и поступках и ломал карьеры провинившихся спокойно и
методично. Правда, в последнее время, когда из прокуратуры люди стали бежать
на "частные хлеба", Никодимов несколько поутих, потому что некомплект
сотрудников и так уже превысил все допустимые нормы. Однако Ярослав
Сергеевич убежденно полагал, что все еще "устаканится" и вернется на "круги
своя", потому что без прокуратуры не обойдутся "ни красные, ни белые, ни
зеленые, ни полосатые". А потому Никодимов собирал "компру" на подчиненных
впрок, до поры до времени. Впрочем, поговаривали, что "компру" он собирал не
только на подчиненных.
рукой - мол, как-нибудь. Сергей застучал каблуками вниз по лестнице.
квартиры и приваливаясь к ней спиной. Потом она прошла в комнату и достала
из шкафа маленький портрет Прохоренко в парадной прокурорской форме. Выйдя
на кухню, она взяла тряпку и, смачно плюнув Прохоренко в рожу, стала
тщательно протирать стекло.
чистотой, если слово "сиял" вообще можно было применить к маленькой каморке
типа поставленного на боковую грань школьного пенала, незначительно
увеличенного в размерах.
незапамятных времен. Про нее ходили странные легенды, что когда-то она была
вовсе не уборщицей, а занимала совсем другую клетку в шахматном раскладе
этого угрюмого учреждения. Баба Дуся много чего знала, но делилась своими
знаниями крайне редко, под настроение, которое у нее обычно было угрюмым. Но
иногда, выпив рюмку со "следаками", она вдруг рассказывала кое-что из давно
забытых времен, причем речь ее вдруг делалась грамотной и ироничной. У нее
были на этаже свои любимцы, у которых она убирала тщательно и до начала
рабочего дня. К тем же, кого баба Дуся не жаловала, она имела привычку
вваливаться с ведром и тряпкой прямо во время допроса, сбивая всю
выстроенную нелюбимым следователем психологическую атмосферу "раскалывания"
допрашиваемого. К Сергею, впрочем, она всегда относилась с теплой суровостью
старой одинокой женщины, и еще ни разу Сергей не находил в своем кабинете по
утрам следов вечерних пьянок, которые в последнее время случались все чаще.
жвачки в мусорную корзину и, пригладив волосы, направился к прокурору.
называли обидной кличкой Козявочник. Кличка эта очень не соответствовала
лощеной фигуре прокурора, а возникла с легкой руки все той же бабы Дуси,
которая однажды раскрыла Челищеву и его приятелю Андрею Румянцеву,
пригласивших ее на рюмочку, страшную прокурорскую тайну. Оказывается, сидя в
одиночестве в своем прокурорском кабинете, Николай Степанович имел привычку
ковыряться в носу, а потом вытирал козявки, добытые из носа, о нижнюю
поверхность своего рабочего стола. "У него там скоро сталактиты настоящие
нарастут", - угрюмо рассказывала баба Дуся Челищеву и Румянцеву, которые
хохотали так самозабвенно, что даже не обратили внимания на тот любопытный и
странный факт, что уборщица баба Дуся, оказывается, знает слово
"сталактиты"...
присланный в Петербург из Воронежа - очевидно, "на усиление". Естественно,
затормозившаяся цепная реакция карьерного продвижения не оставила
равнодушными многих сотрудников.
в своем кресле прочно, обстоятельно и, судя по всему, собирался просидеть
еще долго. Сергею казалось, что лично его Прохоренко недолюбливает, но это
было не более чем ощущение на энергетическом уровне, потому что никаких
конкретных проявлений предвзятости прокурора не было.
объяснительных два мокрых глухаря, которые безнадежными булыжниками висели у
Челищева на шее.
приходилось. Ну в самом деле, какой начальник погладит по голове за то, что
после устроенной на рабочем месте пьянки подчиненный еще и трахнул его
секретаршу? Идя по коридору, Сергей улыбнулся, вспомнив, как один его
знакомый журналист рассказывал, что однажды переспал с секретаршей главного
редактора крупнейшей городской газеты, и главный, вызвав его на "ковер",
долго драл за разные мелкие и крупные провинности, а в конце разговора
повернулся к журналисту спиной и, глядя в окно на Фонтанку, угрюмо буркнул
самое важное: "Да, вот еще... Вику не трогай. Это - святое..."
хранившую легкий аромат Юлиных духов, и, одернув несколько раз китель,
глубоко вдохнув и выдохнув, постучал в обитую коричневой кожей дверь.
Прохоренко.
из-за стола и пошел навстречу Сергею, протягивая руку для пожатия.
ладонь прокурора с какой-то полустертой татуировкой на запястье. - Ишь ты!
По имени да по отчеству, Сергей, мол, Александрович! Еще и ручку
пожаловали... Не иначе, сейчас какое-нибудь говно вывалит".
стоящие вокруг, стола для рабочих совещаний. Сергей сел и молча уставился на
прокурора.
Прохоренко, расхаживая по кабинету.
движение.
был директором деревообрабатывающего комбината?
Почему - был? Он и есть... Я, правда, вижусь с родителями не очень часто...
Сергея как-то странно, он сказал:
8.15 ваши родители были обнаружены в собственной квартире с признаками
насильственной смерти... Предположительно - разбой...
бешеных ударов сердца.
сгибы.
отпуска вам просто необходимы... Мы, конечно, окажем всю возможную помощь...
Сейчас поезжайте домой... В смысле - к родителям, - прокурор запнулся, как
будто сказал какую-то неловкость. - Адрес, я полагаю, вы помните... Вторая
Советская... - Прохоренко не договорил, помолчал и добавил:
он, в общем-то, в курсе. Поезжайте, заодно сразу с опознанием поможете... Ну
и похищенное установить... В общем, что мне вас учить... Там сейчас
Свиридова работает с бригадой... Езжайте. И держитесь! А мы - все, что
сможем...
прозвучавшего в этот момент "спасибо".
бутылку армянского коньяка фирменного ереванского зеленоватого стекла и наго
лил в рюмку, извлеченную из сейфовых же недр. Медленно выпив, он выдохнул
сквозь зубы, помассировал рукой виски и убрал бутылку с рюмкой обратно в
сейф.
руки в правую ноздрю, глубокомысленно уставился в лежавшие перед ним
бумаги...
беспрестанно затягиваясь сигаретой...
не было.
него вдруг закололо сердце. У дверей квартиры его родителей, квартиры,
которую он всего несколько лет назад перестал считать своим домом, стоял
Флинт Эрик
Влодавец Леонид
Посняков Андрей
Зыков Виталий
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс