Чтение 2–й страницы книги ~Букет на приеме~

Дескать, горелку залило, а я ни при чем?

-- Предусмотрительный гражданин, -- вступает Томин. -- Для
правдоподобия даже крышку опять снял. Под крышкой ведь молоко не кипятят.

-- Но ни одна хозяйка не положит ее на пыльное окно вот так, изнанкой
вниз. И не запустит огонь на всю катушку.

-- И все это в моем доме! -- крутит головой Томин. -- Обойду соседей.

Кибрит опыляет порошком ручки кастрюли, затем крышку и всматривается

-- Пал Палыч, вообще никаких отпечатков! Стерты.

* * *

В этом доме Томин живет со школьных лет, хотя мать упорно называет его
родиной Киев, где он провел детство. Естественно, все тут так или иначе
знакомы и, тычась из квартиры в квартиру, представляться Томину не надо.

-- На этих днях к Петуховым не ходили посторонние? -- спрашивает он
соседа по лестничной площадке. -- Может быть, с телефонной станции или там
мышей морить?

-- Не замечал, Александр Николаевич... Я их утром видел. Спускаюсь за
почтой, а они навстречу, и оба такие оживленные. Вот жизнь!..

-- Петуховы? -- переспрашивает женщина ниже этажом. -- Старенькие
неразлучники?

-- Вы не слыхали у них шума?

-- Мы минут десять как вошли... А что такое?

-- Извините, рассказывать некогда.

-- Александр Николаевич, погодите! Объясните же!..

Набегавшись впустую по лестнице, Томин заглядывает и в собственную
квартиру.

-- Ой, Сашко! -- восклицает мать. -- У нас тут ужас что, ты не
представляешь!

-- Представляю, мама, я уже полтора часа в доме. Дай чего-нибудь
попить.

-- Молока?

-- С молоком гадкие ассоциации. Компота не осталось?.. Вот спасибо.
Скажи, часов около трех-четырех снизу не доносились какие-нибудь необычные
звуки?

-- Теперь мне мерещится все на свете: и грохот, и стоны. Но я сама так
грохотала сковородками...

-- В честь чего?

-- Да получила письмо из Киева... неважно. Что Петуховы?

-- Пока гадательно. У них есть родня?

-- Анну Ивановну иногда навещала сестра. Она живет где-то недалеко, в
Дубровках. Зовут, кажется... да, Надежда Ивановна.

-- Фамилии, случаем, не знаешь?

-- Нет. Единственно знаю, что замужем не была.

-- И то шерсти клок. Пошел, пока.

-- Когда вернешься-то?

-- Забегу утром поспать часа два.

В квартире Петуховых работа продолжается: осмотр места происшествия --
мероприятие многочасовое. Томин разговаривает по телефону с отделом:

-- От слова "петух", Петухова. Записал? Выясни девичью фамилию. Под той
же фамилией в Дубровках проживает ее сестра, Надежда Ивановна. Надо ее
разыскать. Все. -- Он кладет трубку и спрашивает Кибрит, которая присела на
минутку отдохнуть:

-- Что, Зинаида, никаких концов?

-- Во всяком случае, действовали не в одиночку, -- слишком трудоемкое
дело устроить такой разгром...

-- Похоже, тетя Катя вернулась.

Тетя Катя, очень пожилая и тучная, живет дверь в дверь с Петуховыми.
Пыхтя и отдуваясь после подъема по лестнице, она раздевает двоих внуков,
приведенных из детсада. Томин начинает помогать.

-- Тетя Катя, это вы сказали участковому, что Петуховых нет дома?

-- Я, милок, я.

-- Почему?

-- Да собирались они куда-то. Не зазря же машину вызывали?

-- Что за машину?

-- Ну, стало быть, подтирала я в прихожей пол. Слышу, по лестнице
кто-то топает... мужицким шагом. У Петуховой двери стал. А у их радио
играет. Видать, он позвонился, да те не услыхали. Тогда стукнул три раза. И
спрашивает здоровенным таким голосом: "Такси заказывали?.. А чего же,
говорит, не выходите? Выходите скорей, мне стоять некогда!"

-- А кто из квартиры ответил?

-- Не знаю, Сашенька... Мне бы, дура, прислушаться, да город, всякое
любопытство отшибает. Ну ты подумай: рядом людей чуть не убили, а мне даже
рассказать нечего!

* * *

Эта единственная ниточка, потянувшаяся с места преступления, привела
Томина в Центральную диспетчерскую такси.

Длинный зал заставлен столами вдоль одной стены. На столах --
телефонные аппараты; при вызове на них зажигаются сигнальные лампочки.
Большой стенд с подробной схемой города сплошь улеплен кармашками, куда
складываются бланки заказов в зависимости от места и времени вызова. Чуть на
отшибе -- место старшей по смене. В глубине, за барьером, отдельное
помещение с застекленными кабинками для работы радиогруппы. Позывные
диспетчерской -- "Букет".

Специфический, никакому иному учреждению не свойственный звуковой фон
складывается из непрерывных переговоров с клиентами и шоферами. Если
вслушаться в этот четко организованный гомон, то в нем ощущается напряженное
дыхание огромного города...

Томин, слегка оглушенный, беседует со старшей -- деловитой и
неторопливой женщиной средних лет.

-- Заказ на фамилию "Петухов" я нашла, -- улыбается она. -- Принят
накануне. Выполнил его шофер машины 12-20.

-- Очень интересно, как выполнил.

-- Шофер на хорошем счету, жалоб не поступало...

-- Обязан срочно с ним переговорить, Галина Сергеевна.

-- Пожалуйста, машина с радиотелефоном.

-- Мой разговор не для эфира.

Старшая перестает улыбаться.

-- Придется снимать с линии? Что-то случилось?

-- Придется снимать...

...Томин успел встретиться с шофером и вернуться, а Знаменский все еще
пишет протокол, и в коридоре подремывают сморившиеся понятые...

* * *

Назавтра шофера допрашивает уже Пал Палыч. Показания приходится, что
называется, тянуть клещами: этот человек, резкий и замкнутый, решительно не
расположен к душевным излияниям.

-- Вы всегда так разговариваете, Кирпичов?

-- Я не девушка, и мы с вами не танго танцуем. Чего ради улыбаться?

-- А чего ради огрызаться?

-- Вчера план сорвали, сегодня выходной кошке под хвост. И еще
любезничай...

-- Ладно, без любезностей проживаем. А как насчет откровенности?

-- Да я же все рассказал! Вчера еще! Этому вашему...

-- Старшему инспектору Томину.

-- Пусть инспектору. А теперь обратно по новой?

-- Обратно.

-- Ладно. Подал машину, сели пассажиры, отвез, куда сказали, поехал по
следующему адресу.

-- Сколько было пассажиров?

-- Двое.