Чтение 2–й страницы книги ~Священный ужас~

-- Понятно, -- сказал преподобный Пауэлл. -- Что ж, я помню тот день,
когда родилась Джоулин. Я как раз собирался выпить чашечку кофе.
-- Я прошу не ради себя. И кроме того, если с вами что-нибудь случится,
уверяю вас, я позабочусь о вашей семье. Даю вам честное слово.
-- Это вполне приемлемое предложение, мистер Сноуи. И у меня нет ни
малейшего сомнения в том, что моя семья будет вполне обеспечена. Потому что,
если я отправлюсь на поиски Джоулин, вы переведете пятьдесят тысяч долларов
на счет моего адвоката.
-- Я дам их вам прямо сейчас, преподобный отец. Хотите наличными? Мне не
сложно выложить всю сумму прямо сейчас.
-- Мне не нужны ваши деньги. Мне нужно, чтобы мои родные были обеспечены в
случае, если я больше не смогу о них позаботиться.
-- А может, страховка? Я мог бы застраховать вашу жизнь на сто тысяч
долларов, преподобный отец, и тогда...
-- Счет моего адвоката. Если я умру, о моей семье позаботятся. Прошу вас,
мистер Сноуи, я не хотел бы повторять.
-- Конечно, конечно. Вы настоящий христианин.
И вот теперь он разыскивал Джоулин, дочь мистера Сноуи, и если дело благое
-- значит, он вполне может положиться на волю Всевышнего. Если Пауэлл будет
стоек в вере, то до конца месяца он вместе с Джоулин вернется назад в
Джейсон. Он вернет деньги мистеру Сноуи, и, может быть, тогда свершится чудо
и этот скряга наконец проявит щедрость. В церкви действительно не мешало бы
обновить систему кондиционирования воздуха.
Если он будет стоек в вере... Но как трудно сохранить веру, когда смотришь
в глаза смерти!
Корова со снисходительным видом огляделась по сторонам и не спеша
заковыляла по пыльной дороге вслед за телегой, которая -- окажись эта корова
вчера гамбургером -- не тащилась бы сегодня со своим грузом по направлению к
ямам, куда сваливали мертвые тела.
-- В Патну. Едем в Патну, -- сказал преподобный Титус Пауэлл, священник
баптистской церкви из Джейсона.
-- Я думал, вы вернетесь обратно, -- сказал шофер, слегка коверкая слова.
-- Большинство так и поступает, когда видят эти телеги.
-- Я думал об этом.
-- Я надеюсь, вы не станете хуже думать об Индии из-за того, что увидели.
На самом деле почти все они -- неприкасаемые и, значит, не играют
значительной роли в создании подлинного величия Индии. Вы не согласны?
-- Я вижу людей, которые умерли из-за нехватки пищи.
-- Патна -- странное место для чернокожего американца, -- сказал шофер. --
Вы хотите повидать какого-нибудь святого?
-- Возможно.
-- Патна -- настоящее гнездо святых людей, -- рассмеялся шофер. -- Они
знают, что правительство их не тронет, потому что побоится старого
пророчества. Они там такие же важные, как священные коровы.
-- Что за пророчество? -- спросил преподобный Пауэлл.
-- О, очень древнее. Вообще-то у нас пророчеств больше, чем ила в Ганге.
Но в это пророчество верят многие, хотя не все в этом признаются. -- И шофер
разразился новым приступом хохота.
-- Так вы говорили о пророчестве, -- напомнил преподобный Пауэлл.
-- А, да, конечно. В самом деле. Если в Патне будет причинен вред святому
человеку, настоящему святому, тогда затрясется земля и гром грянет с
Востока. Даже англичане верили этому. В годы их правления однажды в Патне
случилось землетрясение, и они просто с ног сбились в поисках пострадавшего
святого. Но все знаменитые и влиятельные святые были живы, здоровы и
невредимы. А потом они обнаружили, что один ничтожнейший отшельник,
обитавший у подножия гор, стал жертвой ограбления -- у него отняли миску с
едой. Это была его последняя еда. А вскоре после этого было нашествие
японцев. В другой раз одного святого окунули в ароматичное масло и подожгли,
потому что наложница махараджи сказала, что дух святого великолепен.
И после этого в Индию вторглись монголы. И с тех пор любая религиозная
организация обязательно имеет хоть одно отделение в Патне. Правительство
уважает их, очень уважает.
-- А знаете ли вы что-нибудь о Миссии Небесного Блаженства?
-- А, это какое-то американское заведение. Да-да, они тут процветают.
-- Вы ничего нс слышали о Великом Всеблагом Владыке?
-- Всеблагой Владыка?
Преподобный Пауэлл достал из кармана письмо Джоулин.
-- В Индии его называют Шрила Гупта Махеш Дор.
-- Ах, юный Дор. Ну конечно. Каждый, кто умеет хорошо читать и писать
по-английски, всегда может найти у него работу. А тот, кто умеет... -- Шофер
не докончил и потом, сколько Пауэлл ни настаивал, так и не ответил, какого
еще типа люди могут всегда найти работу у юного Дора.
В Патне, как и в других пораженных голодом районах Индии, мертвых вывозили
телегами. По дороге мимо пронесся "роллс-ройс", и шофер сообщил, что это
министр центрального правительства, спешащий в Калькутту на очень важную
конференцию, где будет обсуждаться варварская политика американского
империализма, в частности решение о прекращении финансирования библиотеки в
Беркли, штат Калифорния, где собрана литература о борьбе американских негров
за гражданские права.
-- Он произнесет великолепную речь, -- сказал шофер. -- Я читал -- он
назовет вещи своими именами: закрытие библиотеки -- это акт геноцида,
расизма и варварства. -- Тут "паккард" 1947 года выпуска слегка подскочил, и
преподобного Пауэлла передернуло. Шофер не промахнулся -- маленький
темнокожий ребенок остался лежать на дороге. Что ж, может, для него это
лучший выход.
-- Ну, вот мы и приехали. -- Шофер остановил машину возле массивных
деревянных ворот, укрепленных большими металлическими скобами. Высотой
ворота были с двухэтажный дом, и к ним примыкала белая бетонная стена. Все
это очень напоминало тюрьму.
-- Это и есть Миссия Небесного Блаженства? Это больше похоже на крепость.
-- Западное сознание устроено так, что не доверяет ничему, чего не
понимает, -- ответил шофер. -- За всем непонятным оно видит свои собственные
злые устремления. У нас нет людей с копьями, как у вашего папы.
Преподобный Пауэлл попытался объяснить, что он баптист, а посему папа
вовсе не является его духовным руководителем, и, кроме того, швейцарская
гвардия в Ватикане существует просто как украшение и никогда не пускает в
ход оружие. Шофер согласно кивал головой, пока Пауэлл с ним не расплатился,
накинув щедрые чаевые, а потом издал воинственный и вместе с тем прощальный
клич и заявил, что папа -- агент Центрального разведывательного управления и
что-то еще в том же духе.
Преподобный Пауэлл крикнул шоферу вдогонку, чтобы тот подождал его -- он
скоро поедет назад, но, как ему показалось, в ответ из старого кашляющего и
плюющегося "паккарда" раздался язвительный хохот.
Когда Пауэлл снова обратился лицом к воротам, он увидел, что они открыты.
В проеме стоял индийский жрец в розовом одеянии и улыбался. Лоб его
пересекала полоска, нанесенная какой-то серебристой краской.
-- Добро пожаловать, преподобный Пауэлл. Мы уже давно ожидаем вас.
Преподобный Пауэлл прошел во двор. Тяжелые окованные ворота медленно
затворились с тихим стоном, хотя людей, закрывших их, видно не было.
В самом центре двора возвышался великолепный розовый дворец. За ним, на
горизонте, виднелись заснеженные вершины гор Виндхья. Цветные стекла
отбрасывали мерцающие зайчики на розовые стены дворца, а золотой купол,
венчавший сооружение, сверкал так ослепительно, что пастор поневоле отвел
глаза.
-- Дядя Титус! Дядя Титус! Вы здесь! Уй ты! -- раздался молодой женский
голос. Голос был похож на голос Джоулин, но принадлежал он юной девушке с
очень темными глазами. Она бежала к преподобному Пауэллу, громко шлепая
сандалиями. На голове ее было розовое покрывало, а лоб пересекала
серебристая полоска. Подбежав поближе, она сказала:
-- Наверное, мне больше не следует говорить "уй ты".
-- Джоулин? Это ты?
-- Вы не узнали меня? Я очень изменилась?
-- Глаза.
-- О, это от соприкосновения с Высшим Блаженством.
Она обеими руками схватила сильные усталые руки преподобного Пауэлла,
ловко выхватила у него потрепанный фанерный чемоданчик, хлопнула в ладоши, и
жрец в розовых одеждах подбежал к ним и взял вещи пастора.
-- У тебя веки накрашены чем-то вроде угля, -- заметил преподобный Пауэлл.
Он чувствовал, как ее коготки щекочут ему ладонь, и инстинктивно отнял руку.
Она рассмеялась.
-- Грим на веках -- это только внешнее. Глазами вы видите грим. Но вы не
видите того, что происходит внутри, не видите, как мои глаза купаются в
озерах светлого мерцания.
-- Мерцание? -- переспросил Пауэлл.
Что это -- какой-то шифр? Может, эта краска содержит какой-то наркотик? Не
опоили ли ее какой-нибудь гадостью? Преподобному Пауэллу все это казалось в
высшей степени странным.
-- Это чувство, которое испытывают мои глаза. Мы рождены для того, чтобы
наслаждаться данным нам телом, а не страдать из-за него. Великий Всеблагой
Владыка -- да святится имя его! -- научил нас, как достичь свободы. Мерцание
-- одна из ступеней на пути к свободе.
-- Да, мы получили твое письмо -- мой добрый друг, твой отец, и я.
-- Ах, это. Да славится вечно имя Всеблагого Владыки! Да славится его
нетленное имя и сам он -- вечная и нетленная Верховная Личность! Он творит
чудеса при жизни, и вся жизнь его -- его доказательство Высшей Истины. О, да
славится вечно его блаженная жизнь!
-- Джоулин, дитя мое, не могли бы мы поговорить где-нибудь без свидетелей?
-- Ничто не скроется от всевидящего ока того, кто постиг Самое Сокровенное
Знание.
-- Понятно. Тогда, может быть, ты согласишься поехать вместе со мной домой