мирку, они очень поздно обзавелись собственными семьями. Роберт, сменивший
впоследствии отца на посту главы фирмы, женился в тридцать два года на
коренной американке из семьи, уходящей корнями к голландским переселенцам, а
Дина, несмотря на множество окружавших ее кавалеров, вышла замуж лишь в
тридцать три за своего однокашника по колледжу Пола Хоффа, с которым дружила
еще до свадьбы. Когда старый Айзек начинал брюзжать, что никогда уже не
дождется внуков, Дина целовала его и говорила, что все равно ей никогда не
найти мужа, который бы любил и берег ее так, как он, ее старый ворчливый
папка. В эти минуты старый Айзек отворачивался, чтобы скрыть слезы счастья
и, вздыхая, думал о бедной жене, не дожившей до этого счастливого времени.
Кроме нежелания расстаться с отцом было еще одно обстоятельство,
удерживающее Дину от замужества. От рождения у нее было очень слабое сердце,
и врачи настоятельно рекомендовали ей не заводить детей. Дина избегала
признаваться себе, что именно боязнь умереть при родах была основной, если
не единственной причиной, мешавшей ей выйти замуж. А о браке без детей она
даже слышать не хотела.
безнадежно любившего ее, то сделала это, как делала все в своей жизни, -
решительно и без оглядки. Через два месяца после свадьбы Дина со страхом и
радостью поняла, что беременна. В тот же день за много тысяч километров от
Нью-Йорка в Москве, зародилась еще одна новая жизнь; еще одна крошечная
человеческая клетка с неугомонными, энергичными генами Айзека Гобровски
начала неутомимо делиться и расти, формируя то, что впоследствии будет
называться человеком.
связано с недавним замужеством ее сестры, Дины Гобровски. То, что они,
сестры-близнецы, были похожи как две капли воды, от Сони не зависело, но вот
то, что Александр Крайнов, за которого она решилась на тридцать четвертом
году выйти замуж, был необычайно похож на Пола Хоффа, мужа Дины, - вот это
совсем не было делом случая или игрой природы.
испанкой. Температура два дня держалась под сорок. К ночи третьего дня
Полина Матвеевна, приемная мать Сони, взглянув на термометр, тихо заплакала
- ртутный столбик перевалил за отметку сорок один. Девочка лежала неподвижно
с закрытыми глазами, часто дышала, и ее потрескавшиеся от жара губы что-то
беззвучно шептали. В комнату осторожно вошел Иван Павлович, взглянул на
приемную дочь, жену, все понял и беспомощно опустился на стул, уронив на
колени тяжелые рабочие руки. У него с Полиной Матвеевной так и не было своих
детей, и Сонечка была для них светом в окошке. Сейчас, когда девочка угасала
на глазах, ужас охватил ее приемных родителей. Они не могли представить
себе, что останутся одни. Это было немыслимо, невозможно. Внезапно Соня
широко открыла глаза и что-то громко сказала.
Матвеевна.-Попить?
Сони смотрели мимо, не узнавая Вдруг слабая улыбка тронула ее губы, и она
громко произнесла какую-то длинную фразу на непонятном языке. Варфоломеевы с
недоумением переглянулись.
нашем заводе инженеры английские говорят.-Может это она по-английски?
знаешь, Сонечка учит в школе немецкий язык, да и то без большого желания.
несколько быстрых фраз теперь уже явно на английском, видимо, споря с
кем-то, а потом звонко закричала по-русски:
озадаченно посмотрел на нее, неуверенно тронул девочку за руку.
закрылись, дыхание стало глубже, ровнее, и девочка заснула. Через полчаса
Полина Матвеевна потрогала ее лобик, и счастливо улыбнулась: температура
явно спадала. Через несколько дней Соня уже сидела в постели, с
удовольствием прихлебывая из чашки клюквенный кисель и весело болтала с
приемной матерью. Говорили о всякой всячине, пока, наконец, Полина Матвеевна
не решилась осторожно коснуться беспокоившего ее вопроса.
твои бабушка с дедушкой. Я с самого начала решила не скрывать от тебя этого,
и все документы твои сохранила, что твои родители оставили, когда уехали в
Америку. Может быть, они тебя все эти годы разыскивают...
поняв, что тревожит Полину Матвеевну.- Они меня не разыскивают, думают,
наверное, что я умерла. И они живут без мамы - только папа, Дина и Боб.
задавака. И всегда у меня пони отнимает, то есть не у меня, конечно, а у
Дины... Девочка растерянно замолчала и осторожно тронула Полину Матвеевну за
руку.
расстроишься. Я сама не пойму, откуда все это знаю.
что я - это она, и все вижу будто ее глазами. И Боб меня зовет Диной, а не
Соней, и папа тоже...
русском, а с Джеймсом и Мери - на английском.
совсем запуталась, в общем, он ухаживает за садом, а Мери готовит на всех
еду.
говорят Джеймс и Мери. Сама не знаю, как это получается...
сразу поверила в то, что все рассказанное Сонечкой правда, но избегала
думать об этом. То, что ее приемная дочь, балансируя на грани жизни и
смерти, вдруг перевоплотилась на минуту в свою сестру, еще как-то
укладывалось в сознании женщины. Она и раньше слышала о подобных случаях. Но
у Сонечки эта сверхъестественная способность сохранилась и после
выздоровления. Вот это-то разум бедной Полины Матвеевны и отказывался
воспринять. И она просто перестала думать о том, что не укладывалось в ее
сознании, делая вид, что ничего особенного не происходит. Соня видела
переживания матери и старалась лишний раз не волновать ее.
и брата довольно часто, это происходило поздно вечером, когда она начинала
засыпать. Тут-то в маленькой, бедно обставленной комнате коммунальной
квартире на Сивцевом Вражке ее и настигали ослепительные картины сияющего
дня на тихоокеанском побережье. Дом, где жили отец с Бобом и Диной, стоял
почти на самом берегу океана, и иногда можно было расслышать шум прибоя.
Перед домом была просторная зеленая лужайка, огороженная живой изгородью из
кустов можжевельника. На этой лужайке дети играли в мяч и катались на пони,
подаренном отцом.
в своей спальне, и Соня наконец-то смогла увидеть сестру. Это было настолько
неожиданно, что она вскрикнула. В зеркале на нее смотрело собственное лицо,
только с незнакомой короткой стрижкой. Соня вгляделась в свое, нет в Динино
отражение, в ее глаза и взмолилась про себя изо всех сил:
неуверенно дотронулась кончиками пальцев до правого виска. Этот жест был
очень знаком Соне: это был ее собственный жест. В этот момент Соню тронули
за плечо, и все исчезло. Она открыла глаза. Над кроватью склонилась Полина
Матвеевна с немым вопросом в измученных глазах.
- мне такой страшный сон приснился, - она увидела, как растет испуг в глазах
приемной матери, - как будто меня вызвали к доске по математике, а я ничего
не знаю, ну совсем ничего. Вот я, наверное, и вскрикнула во сне.
стали спокойнее.
из-за болезни, а ведь сейчас я выздоровела. Легко обмануть человека, который
хочет поверить в обман. Соне не стоило большого труда убедить приемную мать
в том, что у нее больше не возникает видений, тем более, что это было почти
правдой. Контакты с Диной, хотя и не потеряли своей остроты и четкости, но
случались теперь все реже и реже. Только однажды она еще раз испугала и
огорчила свою приемную мать.
за Александра Крайнова, с которым познакомилась лишь месяц назад. Полина
Матвеевна хотя и обрадовалась этому внезапному решению, но почему-то
неожиданно для себя встревожилась. Она уже и не рассчитывала, что Соня
вообще выйдет замуж, и вдруг этот сюрприз.
щуря слабеющие старческие глаза на дочь. - Вы же знакомы меньше месяца. Или
у тебя уже есть особая причина так спешить, а?
Соня, - я и в юности всегда была рассудительной, а уж сейчас-то на четвертом
десятке...
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Якубенко Николай
Посняков Андрей