Чтение 2–й страницы книги ~Утро

Но и тут крутиться и привлекать внимание соседей не следует. Трогаюсь
снова в центр, оказываюсь на какой-то площади с церквушкой и сквером.
Ночь, цепочка уличных фонарей, красная неоновая надпись: "Кюраско".

Наконец хоть что-то знакомое среди этой чужой обстановки! Рестораны
Кюраско известны своеобразным меню: в них подают только жареную говядину,
причем тех животных, которых специально откармливают в Аргентине. Прохожу
в центр зала в поисках свободного места и вдруг слышу знакомый голос:

- Вы одни, Майкл?

Первое впечатление такое, словно я сплю и надо немедленно проснуться.
И сразу возникает желание превратиться в невидимку.

- Один, Уильям.

- В таком случае прошу ко мне. Я тоже один.

И чтоб я не подумал, что он набивается ко мне в компанию, Сеймур
добавляет:

- Все равно не найдете свободного столика. Это последний.

Да, это Сеймур. Такой же, каким я помню его по Копенгагену, такой,
каким я его вижу в своих снах. Седоватые волосы, серые холодные глаза,
мужественное лицо с чуть заметным выражением уныния.

Мне не остается ничего другого, как играть в непринужденность.
Неторопливо опускают на стул напротив и спрашиваю:

- Вы уже заказали?

- Нет. Ждал вас. - На его тонких губах появляется что-то похожее на
улыбку. - Конечно, я вас не ждал. Но знаете, Майкл, я всегда был уверен,
что мы когда-то еще увидимся.

- Вы мне льстите, Уильям. Я думал, что вы уже давно забыли обо мне.

- Для меня в самом деле было бы удобнее забыть вас. Да что поделаешь:
я никогда не забываю свои поражения.

Уильям протягивает пачку "Кента" и сам по старой привычке зажимает
сигарету в правом углу рта.

- Чтоб не испортить вам аппетит, хочу сразу сказать, что та история в
Копенгагене для меня - дело прошлое. Нет, я ее не забыл, однако уже давно
сдал в архив. Следовательно, можете спокойно есть филе с полной
уверенностью, что вам ничто не угрожает.

- Другого я от вас и не ждал, Уильям.

- Конечно, когда некоторые инстанции узнают, что вы продолжаете
подвизаться в этой части света, это, наверное, им не очень понравится. Но
я не уполномочен заниматься вами и в данный момент нахожусь тут по чисто
личному делу.

- Я также, Уильям.

- Так еще лучше. Следовательно, будем считать, что мы с вами - двое
туристов, которые познакомились когда-то во время отпуска и встретились
снова во время второго отпуска.

- Отпуск - чудесная вещь, - соглашаюсь я. - Хотя, между нами говоря,
тот первый отпуск чуть не стоил мне жизни.

Он молча смотрит на меня, сощурив правый глаз от дыма сигареты, что
торчит в углу его рта. Потом, немного поколебавшись, говорит:

- Может, мне бы и не следовало вам этого говорить, потому что вы не
поверите, но фактически своей жизнью вы обязаны мне, Майкл.

- Я не сомневаюсь в этом.

- Не собираюсь переубеждать вас, но так оно и есть. Если бы я провел
операцию по вашему задержанию как следует, вас непременно поймали бы. Но я
провел ее кое-как. Это вас и спасло.

- В таком случае я не знаю, как понимать ваш жест.

- Все очень просто. Это негласная благодарность за ваш собственный
жест в тот вечер, на квартире. У вас была возможность ликвидировать меня,
но вы удовлетворились тем, что усыпили меня.

- Даже не предполагал, что заслужил благодарность с вашей стороны.

- Вы считаете моим поражением то, что вы убежали. Нет, мое поражение
в том, что я не смог сделать из вас своего человека. Потом ваша судьба
меня особенно не волновала. Игра закончилась. Какой же смысл бросать вас
на съедение зверям! В какой гостинице вы остановились? - спрашивает
Сеймур.

- Ни в какой. Я только что прибыл.

- Я бы вам посоветовал "Черного козла". Я - в нем.

- Это близко?

- В двух шагах отсюда.

Останавливаться в гостинице не предусмотрено моим предыдущим планом,
однако я уже выбит из колеи плана и пребывают в ненадежной зоне
импровизации.

"Черный козел" в самом деле оказался совсем рядом. Вопреки моим
надеждам, администратор сообщает, что есть свободная комната.

- Ну, Майкл, я пошел, - бросает Сеймур. - Возможно, завтра утром не
увидимся, поэтому - счастливого пути.

- Вам также, - отвечаю я. - Пойду подгоню автомобиль.

Я выхожу из гостиницы и медленно отправляюсь улицей, убедившись, что
никто не идет за мной следом. Потом сворачиваю в первый же переулок и
какое-то время наблюдаю. В самом деле - никого.

До площади, где остался мой автомобиль, не больше трехсот метров, но
я петляю, втрое увеличивая это расстояние, верный правилу, что кружные
пути иногда короче прямых.

Закончив все эти привычные для меня маневры, я подхожу к церкви и из
темноты сквера изучаю обстановку вокруг автомобиля.

Сажусь в БМВ и выбираюсь из вереницы автомобилей, чтоб отправиться в
уже знакомый мне жилой квартал. Окна того дома, который меня интересует,
темны. А впрочем, не совсем темны. В крайнем справа вспыхивают мерцающие
цветные отблески, свидетельствуя, что телевизор до сих пор работает.

Ставлю машину подальше от уличных фонарей, но ближе к дому, чтоб
следить за входом. "Он вернется поздно ночью", - сказала женщина
критического возраста. Будем надеяться, что она не брякнула это наугад и
что Шмитхаген еще не пришел.

Снова обдумываю свои дальнейшие действия, делаю это главным образом
для того, чтоб не заснуть. Без четверти час наконец вижу мужчину, который
приближается к садовой калитке. Однако на этот раз калитка заперта, и,
пока он ее отпирает, я оказываюсь около него.

- Господин Шмитхаген...

Мужчина вздрагивает, но не утрачивает самообладания.

- Я пришел за машиной.

- В такое время? - взволнованно говорит мужчина, невольно нарушая
текст пароля.

- Я пришел за серым "мерседесом", - заканчиваю я свою часть пароля.

- ...не пришли ли вы за черным "вольво", - добавляет Шмитхаген. -
Только, боже мой, в такое время... Идите вслед за мною.

Хозяин обходит дом и ведет меня во внутренний двор.

- Я не могу принять вас в доме, - тихо предупреждает меня Шмитхаген,
прежде чем провернуть ключ в замке. - Проснется жена. Сядьте вон там, на
скамье.

Через пять минут он уже сидит рядом со мной, а я прячу во внутренний
карман толстый конверт.

В конторке "Черного козла", как я и надеялся, произошла смена. Сонный
дежурный вежливо выслушивает мое объяснение - к сожалению, я вынужден
немедленно выехать.

Холл пуст. Улица перед гостиницей - тоже. Сажусь в автомобиль и
трогаюсь.

Фары прорезают во мраке световой туннель, и я лечу в этом туннеле вот
уже столько времени под равномерное гудение мотора, словно оторванный от
окружающего мира, и только сине-белые дорожные знаки напоминают о том, что
окружающий мир еще существует: Умлайтунг - поворот, Аусфарт - выезд из
населенного пункта, "Нюрнберг - 75 км"...

Гоню автомобиль со скоростью двести километров в час - не потому, что
надо очень спешить, а потому, что большая скорость возбуждает нервы и не
дает уснуть за рулем. Не доезжая до предместья Мюнхена, сворачиваю с
автострады на узенький проселок и останавливаюсь около соснового леса;
выключаю мотор автомобиля и пробую сделать то же самое с мотором в голове:
на сон у меня осталось ровно два часа.

Первый из этих двух часов проходит в каком-то идиотском разговоре:

"Вы один, Майкл?"

"Один или нет, какое вам до этого дело, Уильям?"

Да, кажется, постепенно я засыпаю, потому что, когда в моем мозгу
звонит будильник, стрелки на циферблате часов показывают семь. Закуриваю
сигарету, чтобы окончательно проснуться, и снова выезжаю на шоссе.

В Мюнхен я прибываю как раз вовремя. Пью кофе - затрачено четверть
часа, еще четверть на то, чтоб найти место для автомашины. Но вот я уже
стою перед универмагом "Кауфхоф" - за пять минут до торжественного
открытия дверей к сокровищам серийной продукции.

Если бы "Кауфхоф" был лавочкой галстуков или газовых зажигалок, все
было бы очень просто. Стоишь где-нибудь поблизости, так чтобы в поле
зрения попал тротуар перед входом, и ждешь, пока появится Радев.

В "Кауфхофе" есть и галстуки, и зажигалки. Но, к сожалению, там есть
еще миллион других вещей, ибо это четырехэтажный универмаг, который тяжело
даже обойти - где уж там все разглядеть!

Для начала я мог бы воспользоваться методом элиминации: исключить
секторы, где по той или иной причине Земляк вряд ли мог быть. Например,
отделы женской одежды. Толкаться там - значит все время попадаться людям
на глаза. В те джунгли платьев, костюмов и юбок редко проникают мужчины, а
если и проникают, то держатся около своих жен. Или этаж ковров - там
слишком мало покупателей, чтобы остаться незамеченным, если задержаться
немного дольше. Или огромный сектор парфюмерии и косметики, где продавщицы
все время предлагают вам свою помощь. Или первый этаж - гастрономия, - где