медленные колеса поезда в тот момент, когда остались две последние минуты
- самые длинные и ненужные во всей дороге... Ох как же я люблю ее,
господи! Только я люблю ее такой, какой она была тогда на пирсе -
испуганной, моей, до последней капельки моей, и все в ней было открыто и
принадлежало мне; и было понятно мне загодя - когда она опечалится, а
когда рассмеется, а теперь прошло пять лет, и она все такая же, а может,
совсем другая, потому что я другой, и как же нам будет вместе? Говорят,
что расставания - проверка любви. Глупость. Какая, к черту, проверка
любви! Это ж не контрразведка - это любовь. Здесь все определяет вера.
Если хоть раз попробовать проверить любовь так, как мы научились
перепроверять преданность, то случится предательство более страшное, чем
случайная ночь с кем-то у нее или шальная баба у меня.
в Кантоне Израиль Михайлович Рудник. А поскольку наша с вами
государственность - и бывшая и нынешняя - во всем цивилизованном мире
вызывает хроническое недоверие, - Рудник свое изобретение упаковывает в
английские коробочки: их ему здесь, в Шанхае, напечатали, - и берут
нарасхват, верят. А самое изумительное, то, что люди Иоффе из
генконсульства закупили большую партию "английского" препарата - в Кремле,
видимо, тоже кое-кому не спится.
у тебя нет рака, ощущаешь спокойствие бессмертия. Иллюзии - самые надежные
гаранты человеческого благополучия. Поэтому-то и кинематограф называли
иллюзионом. Делай себе фильмы про счастье - так нет же, все про горе
снимают, все про страдания".
верю в лечение медом, травой и прогулками. Я верю в пилюли.
поскольку вы мне платите деньги, я готов выполнить любое ваше пожелание.
Хотите пилюли? Пожалуйста. Устроим в два мига. Но если спать хотите - мед,
прогулки и травы.
глаза его казались очень большими, словно у беременной женщины, и такими
же настороженными.
себе ложь, - подумал Исаев. - Я ведь лгу ему. Точнее говоря, я не открываю
ему правды. Если бы я сказал ему, что не могу спать, потому что жду
возвращения домой, и что там, среди своих, мне не нужно будет никаких
лекарств, и что бессонница началась месяц назад, из-за того, что Вальтер
сказал о предстоящем отъезде (нельзя говорить человеку о счастье, если не
можешь его дать сразу), тогда бы он знал, в чем причина бессонницы".
гривенники! Разве такие слова я говорил ей все эти годы, когда. она
являлась мне? Отчего мы так стыдимся выражать самих себя? Неужели человек
искренен лишь когда говорит себе одному, тайно и беззвучно?!"
они синие.
которые любят, бывают такие губы - безвольные, старающиеся молчать, но они
не могут молчать, и говорить они тоже не могут, поэтому они подрагивают
все время, и тебе страшно, что они скажут то, что ты так боялся услышать,
поэтому ты целуй их, Максим, целуй эти сухие, мягкие губы, и не смотри ты
ей в лицо, и не старайся понять, отчего она закрывает глаза и почему слезы
у нее на щеках, - может, горе с ними уходит? А кто виноват в ее горе? Ты?
Ты. Кто же еще? Ты ведь оставил ее на эти долгие пять лет, ты ведь не мог
найти ее, как ни искал, ты ведь ни разу не написал ей ни слова - кто ж еще
виноват в ее горе? "Ее" горе... Наше горе и еще точнее - мое горе. Потому
что я могу простить, но забыть я никогда не смогу...
успокоим... В сыпняке ведь многие бытовичок подхватили и не знают об этом.
Давеча вскрытие было занятное, полковника Розенкранца потрошили... Думали,
удар - пил много, а в головушке-то у него гумма, третья степень, а дочери
на выданье. Вот вам задачка на сообразительность: где граница между
нравственностью и долгом? Мы обязаны поступить безнравственно, вызвать
девиц для обследования. Китайцы и англичане настаивают: Шанхай, говорят,
самый чистый порт в Китае. Розенкранц, перед тем как почить в бозе, три
недели глаз не смыкал, уснуть не мог-криком исходил. Думал, что синдром
похмелья у него, и давление поднялось. Ан, нет... Так что я не зря про
люэсочек.
овес ноне подорожал. Год назад я брал пятнадцать, а сейчас собираю
зелененькие - в Австралию подаюсь, там и желтого цвета поменьше, и наших
зверенышей почти никого, да и врачей негусто... Значит, пилюльки какие
будем пользовать? Англо-кантонские? Израилево-Михайловские? Или медок с
водой на ночь и прогулка до пота между лопаточками?
у извозчика подвитой, ржаной цветом.
он так пел прелестно.
одного прохожего на улицах.
ладони очень люблю твои. Я, знаешь, ночью просыпался и чувствовал твои
ладони на спине, и глаза боялся открыть, хотя знал, что нет тебя рядом...
Это страшно было - то я папу видел рядом, живого, веселого, а то вдруг ты
меня обнимала, и я чувствовал, какие у тебя линии на ладонях и какие
пальцы у тебя - нежные, длинные, с мягкими подушечками, сухие и горячие...
А ты меня во сне чувствовала?
летят утки и два гуся...".
доктор Петров, пряча деньги в зеленый потрепанный бумажник.
подаетесь?
доктор, - помани мизинцем, бросился б, закрыв глаза бросился бы.
продразверстка, то "обогащайтесь"... Я детей вообще-то боюсь, милостивый
мой государь, - шумливы, жестоки и себялюбивы, а коли дети правят
державой? Вот когда они законы в бронзе отольют, когда научатся гарантии
выполнять, когда европейцами сделаются... А возможно это лишь в третьем
колене: пока-то кухаркин сын университет кончит... Кухаркин внук править
станет державой - в это верю: эмоций поубавится, прогресс отдрессирует.
Мой тесть-покойник, знаете ли, британец по паспорту, хотя россиянин - нос
картошкой и блины на масленую руками трескал, - так ведь чуть не из пушек
палили, когда в Питер приезжал. Любим мы чужеземца, почтительны к
иностранцу... В Австралии паспорт, гляди, получу, фамилию Петров сменю на
Педерсон - тогда вернусь, на белом коне въеду. "Прими, подай, пшел вон" -
простят: иностранцу у нас все прощают...
зеленых круга: они были радужные, зыбкие, словно круги луны во время
рождественских морозов в безлесной России. "Такая была луна, когда мы