Чтение 2–й страницы книги ~Петровка, 38~

- Год получится, не понимаешь, что ль? Триста дней - год. Умножь на
двадцать две копейки, если "Беломор" считать.

- В году триста шестьдесят пять...

- Ну, округлил я.

- Округлил, а выйдет не мужской, а подростковый.

- Так ты ж и есть подросток.

- Я пока подросток, а зато на нем переключения передач нету. А без
переключения - разве это машина?

- Я тебе переключение сам устрою.

- А сможешь?

- Чего не смочь? Конечно, смогу.

Генка вздохнул, а потом улыбнулся.

- Пап, только это у нас как в сказке. Откуда мы с тобой по двадцать
две наберем? Мамка ведь не будет нам специально на папиросы деньги давать.
И потом - я не "Беломор", а "Дукат" все больше курю, а он всего семь
копеек стоит.

- Высеку я тебя, Генка, - сказал Копытов, - а то уж больно ты
дерзкий.

- Я не буду курить, пап, честное слово.

- Еще мать узнает... Знаешь, что будет?

- Знаю...

- Женщины, они ведь, сынок, нервные. А если еще это дело...

Копытов внезапно замолчал, потому что дальше он хотел говорить о
водке, но вовремя спохватился, поняв, что с Генкой об этом говорить никак
нельзя.

- Какое дело? - спросил Генка.

- Да так, к слову...

- Про двести с прицепом, что ль? - засмеявшись, сказал Генка. - Ты
все думаешь, я маленький, а я через три года на завод пойду...

Копытов поздоровался с дворниками, которые сидели на скамеечке около
дома номер семнадцать.

- Здравствуйте, Кузьма Семеныч, - ответили дворники в один голос.

- Все спокойно у вас?

- Порядок.

- Лешка из девятой не буянил?

- Притих.

- Мы ему в отделении сказали: еще раз напьешься - выселим из
Москвы...

- Не, пока не нажирался, - сказал дворник Хайрулин.

- Парень хороший. На баяне играет, - сказал дворник Афонин.

- Слышь, Афонин, - спросил Копытов, - а в нашем универмаге велосипеды
подростковые есть?

- Есть.

- А взрослые?

- Взрослых давно не завозили...

- Но бывают в продаже-то или химичить надо?

- Иногда бывают...

- А сколько стоит, не знаешь?

- Откуда я знаю, - ответил Афонин, - я свое откатал.

- Ну ладно... Завтра узнаю.

- Скоро к нам вернетесь?

- А вот участок обойду...

- Да посидите, Кузьма Семеныч... Покурим...

- Вернусь - и покурим... Я недолго...

Копытов шел вдоль темной аллеи. Он увидел согнутое молодое деревцо и
начал рыться в карманах. Нашел кусок бечевки и подвязал деревцо к шесту,
вбитому рядом.

Он отошел еще с полкилометра и увидел на скамейке двух мужчин. Они
сидели, низко опустив головы.

Копытов подошел поближе и сказал:

- Ребятки, домой пора. Поздно.

Мужчина, что постарше, замотал головой и замычал что-то невнятное.
Второй икнул и улыбнулся Копытову странной, мертвой улыбочкой. Копытов
заметил, что лицо его бледно и покрыто испариной.

- И чего напились? - спросил Копытов. - Где живете? Пошли, помогу
дойти хоть... Вот ведь нажрались-то, а...

Второй поднялся и стал раскачиваться с носка на пятку. Копытов взял
его под руку. Удивился, потому что от человека совсем не пахло водкой.

- Или ты больной? - спросил Копытов. - Никак больной?

- Б-больной.

Копытов обернулся, чтобы спросить того, что помоложе, по ничего не
успел спросить, потому что страшной силы удар обрушился на него, смял и
бросил на землю. Падая, он увидел Генку, который ехал на взрослом
велосипеде, жену и бабку Фросю. Она пела песню и возилась с тестом. А
потом все исчезло, стало лишним и безразличным ему - отныне и навсегда.

- Пусть шофер включит прожектор, - сказал оперуполномоченный МУРа
Росляков.

Яркий свет прожектора резанул ночь легко, словно острый нож кусок
черного хлеба. Ночь раскололась надвое, и все увидели мертвого Копытова.
Он лежал, сжавшись в комочек, щупленький старый человек с большими руками
крестьянина. Его руки словно жили еще. Они обнимали землю, сквозь которую
пробивалась первая зелень, казавшаяся синей в белом свете прожектора.
Росляков долго и внимательно рассматривал голову милиционера, пробитую у
виска чем-то тяжелым.

- Вы еще будете долго работать? - спросил он эксперта.

- Право, не знаю. Он очень плохо лежит. Где фотограф, товарищи?

- Тогда вы работайте, а я поговорю с людьми.

Дворники ничего путного рассказать не могли, потому что, кроме самого
Копытова, никого не видели, голосов не слышали, и вообще ничего такого, на
что следовало бы обратить внимание, сегодня не случалось.

- Он все смеялся: "Велосипед куплю", - сказал дворник Афонин.

- Он тут у вас ни с кем не ссорился?

- Да, господи, он же человек мягкий.

- Был, - поправил дворник Хайрулин, - был человек...

Проводник собаки Еремушкин, вернувшись, сказал, что след оборвался в
километре отсюда, около, стоянки такси.

- Там машин нет?

- Пусто.

Оперативник из отделения, ходивший вместе с Еремушкиным, сказал:

- Проходящая машина была, тормозной след посредине улицы оборван.

- Вы замерили?

- Да. И ширину и длину.

- Позвоните к дежурному, пусть сообщит в ОРУД.

- Хорошо...

После этого Росляков начал осторожно - метр за метром - осматривать
землю вокруг убитого милиционера. Прежде чем сделать шаг, он внимательно
обследовал то место, куда надо будет поставить ногу. Он помнил, как
однажды комиссар сказал ему:

- Знаете, у кого надо учиться осторожности? У слепых. Они, пока
место, куда надо ступать, не ощупают, ногой не шевельнут.

Росляков запомнил это и потом много раз убеждался в точности
комиссаровских слов. Он сделал еще несколько шагов я сказал эксперту:

- Тут есть след.

- Сейчас.

Росляков осторожно подобрал окурок "Казбека" и в метре от окурка
увидел окровавленную перчатку.

- Товарищ лейтенант, - окликнул его эксперт, - у Копытова пистолет
срезан. Прямо с кобурой. Видно, за оружием охотились.

...Последовавшие за этим убийством события подтвердили предположение
эксперта. В Москве начала орудовать банда вооруженных грабителей.

Через неделю утром комиссар вызвал к себе начальников двух ведущих
отделов и спросил:

- Чем сейчас занимаются Костенко, Росляков и Садчиков? Снимите их со
всех дел. Будем создавать специальную группу. Вызывайте сотрудников ко мне
на совещание...

ПЕРВЫЕ СУТКИ

Специальная группа

- "8 мая 1962 года в 12.20 двое неизвестных в темных очках зашли в
помещение скупки ј 1678 по Средне-Самсоньевскому переулку и, угрожая
пистолетом и ножами, забрали у работников скупки 384 рубля. Пригрозив,
преступники потребовали не выходить из скупки в течение десяти минут после
того, как закроется дверь. Работники скупки слышали, как заработал
автомобильный мотор, но, когда они вышли, переулок был пуст".

"12 мая 1962 года в 17.45 двое преступников в темных очках вошли в
домовую лавку по Холодному переулку, дом ј 10/9, заперли дверь, перерезали
телефон и, угрожая оружием, потребовали выдачи денег. Забрав дневную
выручку в количестве 272 рублей, преступники скрылись в неизвестном
направлении".

"16 мая 1962 года трое неизвестных зашли в приходную кассу ј 765/941
по Большому Васильевскому переулку, дом ј 17, заперли дверь, перерезали