кавалерийских отрядов особого назначения. Отряду, которым командовал
Пельтинь, было поручено разгромить крупную басмаческую группу и во что бы то
ни стало захватить главаря -- поручика белой армии Ильясова, или
Шамурад-хана, как звали его в этих местах Но Шамурад-хану удалось уйти, и
бойцы вернулись на базу угрюмые и злые В отряде знали, что не пройдет и двух
недель, как снова начнутся бандитские налеты на полустанки, поезда и селения
у подножия гор, жителям которых не мог простить кровавый хан захвата своих
бесчисленных стад.
кавалерийские галифе, гимнастерку, кожанку и остроконечную буденовку. Все
это взводный Рахимов положил перед Чары Эсеном, или Эсеновым, как записали
его в списки отряда Новичок ничего не говорил и переодеваться не собирался.
Только когда взводный коротко пригрозил, что ему придется уйти из отряда,
если не наденет обмундирования, Чары Эсен пошел за насыпь и быстро
переоделся там.
его, но тут же осекся под сумрачным, тяжелым взглядом новичка.
новичку. Взводный Рахимов, серьезный и рассудительный рабочий
Кизыл-Арватских железнодорожных мастерских, казалось, не замечал Эсенова. Он
никогда не смотрел в его сторону, не делал ему никаких замечаний. Если тот
ошибался, взводный подходил, молча показывал, что нужно делать, и Эсенов
повторял прием. Этим ограничивались их отношения.
семнадцатом году Корниловым на красный Питер и распропагандированные в пути,
относились к новенькому немного свысока. За их спиной было три года мировой
и пять фронтов гражданской войн. Они по справедливости считали, что ничего в
своей жизни не видавший чабан из пустыни должен ловить каждое их слово. Но
Эсенов выказывал к обоим презрительное равнодушие, и они сами скоро
перестали обращать на него внимание.
одного из братьев, новичок вдруг побелел от гнева, потряс карабином и злобно
выкрикнул что-то. Произошло это на плацу за полустанком. Оба брата сразу же
подобрали поводья и отъехали от него.
на старшего. Тот покачал головой.
он наконец.
вздыхали и молчали.
Мамедов, сразу же резко враждебно отнесся к новичку. Он и не скрывал своих
чувств. Уже на второй день явился он к комиссару и заявил, что если они с
командиром хотят гибели отряда, то пусть держат змею под халатом.
Им старую уздечку нельзя доверить. Из них один только и есть хороший человек
-- Ра-химов...
броситься на новичка, и только авторитет командира и комиссара удерживал
его.
ненавидит...
разговора на эту тему. Неожиданную поддержку получил новичок со стороны
командира Пельтиня. Суровый латыш, послушав разговоры о подозрительном
поведении нового бойца, вдруг коротко бросил:
слово за целую неделю. А с такими словами считаются.
занятия на плацу. После обеда -- стрельбы и политчас.
все сложные кавалерийские команды. Как-то на плацу к Телешову подъехал его
старый приятель по Сормову взводный Димакин. Они несколько минут наблюдали,
как Чары Эсенов в очередь рубит лозу.
Димакин.
тем Димакин. -- Сверху армя-чишко. Бороденка, лапти, как полагается: мужичок
с рынка. Только гнуться никак не может, прям уж очень. И смотрю: лапоть-то
лапоть, а ногу не сгибает и на всю ступню ставит. Я сам когда-то в
лейб-гвардии был... Вот я спереди зашел, вытянулся перед ним и -- парадным.
Он от неожиданности -- раз руку к голове: позабыл, что без погончиков...
ненависти взгляд, каким смотрел на новичка Мамедов. Заметив, что за ним
наблюдают, Мамедов выругался и, огрев коня камчой, ускакал с плаца.
Кроме них в отряде были мадьяры, чехи, татары, два австрийца и один китаец.
Людям рабочим, им не нужно было особенно хорошо знать русский язык, чтобы
понять, о чем говорил комиссар на политзанятиях.
иногда закрывал глаза, будто засыпал. Но комиссар угадывал, что он не спит.
комиссар Рахимову.
не хочет слушать...
установившиеся между ним и Рахи-мовым, братьями Оразовыми, Мамедовым, но не
мог. Среди русских все было как-то проще.
соседней небольшой станции. Просидевший всю ночь в сухом заброшенном арыке
стрелочник рассказал, что среди басмачей он видел двух русских
белогвардейцев и Шамурад-хана.
и показал глазами на Эсе-нова. Неизвестно откуда взявшийся в эту минуту, он
настороженно стоял у стены полустанка. Заметив взгляд комиссара, Эсенов
спокойно повернулся и пошел к конюшням.
Димакин.
разбитой станции. Мрачно чернели остовы обгоревших домов. Возле полотна
лежали рядышком прикрытые брезентом трупы. Бойцы помрачнели, а новичок
равнодушно проехал мимо... Отсюда свернули налево, в пустыню. Вчера только
прошел дождь, и следы сотни басмаческих коней оставили четкие отпечатки на
серой глине такыра.
песков.
полами шинелей. Спали на холодном песке. Кожанки и шинели не могли укрыть от
осеннего сырого ветра, и бойцы жались друг к другу.
освободившееся на ночь от туманов небо. И то ли снится командиру, то ли нет,
но он ясно видит свою комнату в Канавине, где он жил, бежав из омской
пересыльной тюрьмы. В комнате собрались Димакин, Телешов и другие,
называвшие его "товарищ Григорий". Распахнулась вдруг дверь, ветром задуло
лампу, а Телешов, почему-то уже в кожанке, с маузером на боку, осторожно
трясет его за плечо...
командира, обошли часовых. Никто из них
самым рассветом, Телешов снова разбудил комиссара и сообщил, что новичок
вернулся. Сделали вид, что никто ничего не заметил, и на заре Эсенов занял
свое место в строю.
неожиданно обстреляла разведку отряда. На следующий день завязался настоящий
бой. Засев за дувалами возле одного из колодцев, басмачи открыли частый
ружейный и пулеметный огонь по наступающему отряду. Кавалеристы спешились.
Появились первые раненые.
кольцо и постараться никого из него не выпустить. Но Шамурад-хан поставил на
флангах два пулемета. Кроме того, он выслал по обе стороны в пески мелкие,
по три-четыре человека, группы, которые тревожили наступающих и сообщали о
малейшем их передвижении. Шамурад-хану во что бы то ни стало нужно было
задержать особый отряд, пока не будут угнаны к дальним колодцам в пустыню
захваченные им стада. Именно там решил создать он основную базу для
беспощадной, жестокой войны с новой властью.