такой же неприспособленный к жизни, как и я: целыми днями сочиняет музыку,
которую никто никогда не будет слушать. Тейер лелеет надежду унаследовать
от Хака часть состояния моего отца и поэтому, обеспокоившись, сразу
написал мне.
Хаку приходил человек с коробками от Тиффани [известная во всем мире
ювелирная фирма], с которым Хак провел в кабинете почти час. Это могло
означать только одно: он покупал какие-то драгоценности для женщины -
одной из трех перечисленных.
как умерла моя сестра, выбирался из дома не больше двух или трех раз.
Женщины его не посещают. Это должна быть одна из трех. Вы удивитесь,
почему Пол и я сами не выясним, какая именно. Но все не так-то просто. Мы
видим Хака крайне редко, он даже пищу принимает в своей комнате или в
кабинете. Пол, конечно, пробовал что-то нащупать, да и я предпринял
несколько незначительных шагов в этом направлении, но дело, сами
понимаете, деликатное...
уж все станет ясно.
глупыми их не назовешь.
выведет соблазнительницу на чистую воду, - возразил Вульф. - Не без
консультации со мной, разумеется.
Отнюдь! - От волнения Луэнт даже съехал с гладкого кожаного сиденья. -
Господи, неужели так сложно провести расследование, не посвящая никого в
его истинные цели? Поймите, я не смогу привести Гудвина в дом, чтобы он
допрашивал девушек касательно их отношений с Хаком, даже если захочу. Это
дом моего отца, но хозяин в нем Хак. Нам придется воспользоваться какой-то
уловкой, особенно для того, чтобы предоставить Гудвину случай побеседовать
с самим Хаком. Например...
наполовину рычанием, наполовину урчанием. Звук для этого и предназначался.
Маленькие серые глазки Луэнта раскрылись в испуге и недоумении:
поинтересоваться любовными планами состоятельного вдовца, если бы
находился в стесненных обстоятельствах, а наживка была впечатляющей. Но
при существующем раскладе вы напрасно тратите свое время. И мое тоже. До
свидания, сэр.
ротик Луэнта задвигался из стороны в сторону.
обеих рук. - Ладно, попытаемся иначе. Но это конфиденциально.
доме моего отца, от отравления птомаином [птомаины - ядовитые вещества,
образующиеся в процессе гниения], содержавшимся в съеденной ею пище. Хак
послал мне в Париж телеграмму, и я прилетел на ее похороны. По данному
поводу у меня никогда не возникло бы никаких подозрений, не случись две
вещи. Во-первых, Оделетт, моя тулузская любовница, обезумев от ревности,
попыталась меня отравить, тем самым продемонстрировав, что убийство может
совершить кто угодно, был бы мотив достаточно серьезным; и, во-вторых, я
получил от Пола Тейера предупреждение, что Хака охмурила одна из живущих в
доме женщин. Это заставило меня задуматься, и я отправился в библиотеку,
где внимательно изучил статью о птомаине. Все три женщины непосредственно
присутствовали при том, как отравилась моя сестра, и я уверен, что одна из
них приложила к этому руку.
же думала, что это лишь вопрос времени. Проведенные здесь две недели
только укрепили мою уверенность. Но что я мог сделать? Я даже не
осмеливался кого-либо о чем-либо расспросить. В полиции надо мной бы
попросту посмеялись. И тут я, естественно, подумал о вас, но самое
большее, что смог наскрести - тысячу долларов. Для вас это гроши, поэтому
я решил попробовать уговорить вас взяться за дело, не упоминая об
убийстве, а лишь рассказав о конкретной цели расследования... Что ж,
теперь вы знаете все.
кто она.
достижения своей абсолютно законной цели я готов заплатить авансом тысячу
долларов в качестве компенсации за время и усилия мистера Гудвина, плюс
ваша консультация. Итак, десять часов Гудвина и десять минут ваших. Пусть
меньше. Сколько бы ни было, я хочу их купить.
Оставляю вас с мистером Гудвином. Поскольку, как вы говорите, вся работа
будет выполнена им, мое присутствие не потребуется даже для того, чтобы
решить, браться за нее или нет.
позвонить. Не желая отказываться от денег, но и не рискуя взваливать на
свои плечи вину за мой испорченный во имя презренной тысячи долларов
выходной, он решил оставить последнее слово за мной. Теперь он пойдет на
кухню, откроет бутылку пива и будет высказывать Фрицу предложения
относительно приготовления обеда. А я... Я влип. Если выпроводить теперь
Луэнта за дверь, то пройдут месяцы, прежде чем я смогу вновь раскрыть рот,
чтобы упрекнуть Вульфа за отказ от предлагаемой работы. Поэтому я взял
небольшую пачку купюр, которую маленький человечек положил на стол Вульфа,
пересчитал и удостоверился, что в ней двадцать штук по пятьдесят долларов.
всего нам следует обсудить тот способ, при помощи которого мы собираемся
найти подход к Хаку. Вы согласны?
Шестьдесят девятой улице между Пятой и Мэдисон-авеню, не подвергался
мытью, очевидно, с тех самых пор, как маленький Герман родился там в
далеком девятнадцатом столетии, внутри дома, несомненно, произошли
изменения. Автоматический лифт был просторным и современным, и я без труда
догадался, что его установили уже после того, как нынешний владелец этих
хором оказался прикованным к креслу-каталке по причине болезни артерий.
закончит обед, и когда мы наконец добрались до места и были впущены в дом
женщиной-гренадером, которая легко могла бы поместить Германа в кармане
своего передника, часы показывали уже начало третьего. Но я все еще
надеялся, что изловчусь заработать тысячу за оставшуюся часть дня и сумею
спасти выходной. Поэтому, когда гренадерша взяла у нас шляпы, я не стал
тратить время на разглядывание роскошной громадной прихожей, а направился
следом за Луэнтом к лифту. Мы поднялись на этаж и повернули направо по
коридору, который был несколько 'уже, но длиннее, чем нижний. Меня
удивляла толщина ковров в доме, хозяин которого проделывал все
передвижения в кресле-каталке.
задней части дома просторную комнату с высокими потолками и я увидел это
кресло-каталку. Его сиденье показалось бы достаточно вместительным даже
Ниро Вульфу. С боков располагались всевозможные полочки, подносы и
отделеньица. Сзади внизу находился мотор. Люминесцентная лампа,
прикрепленная слева к спинке кресла, освещала страницы журнала, лежавшего
на коленях хозяина.
и вышел.
столик, он нажал какую-то кнопку, и подножка кресла стала плавно
подниматься вверх, пока его ноги, укрытые большим шотландским пледом, не
выпрямились в горизонтальном положении. Он нажал другую кнопку, и спинка
кресла подалась назад. Теперь Хак полулежал. Он нажал третью кнопку, и его
ноги начали довольно резко перемещаться из стороны в сторону. Он закрыл
глаза. Я опустился на стул и бегло осмотрел комнату, служившую ему
кабинетом. Стены были обшиты старинными дубовыми панелями. Дорогие картины
и множество книг. Я взглянул на Хака. Верхняя часть тела для человека его
возраста была идеальной: сужающийся к талии торс; хорошие широкие плечи;
черты лица пропорциональные, правильные; довольно густые, некогда темные,
а теперь главным образом седые волосы.