Чтение 2–й страницы книги ~Уснувший пассажир~

Александр Иванович.

- Не наблюдательна - дальнозорка. Годы сказываются. Ну а вы
наблюдательны или дальнозорки? - спросила Галина Георгиевна и стремительно
улыбнулась.

- Я любопытен, - признался Александр Иванович. Увидев цветочницы на
тонких ножках, вдруг пропел тихонечко и очень точно: - А на нейтральной
полосе цветы необычайной красоты.

- Ну уж! - усомнилась Галина Георгиевна насчет необычайной красоты,
глянула на часы и предложила: - Во фри-шоп? Времени у нас навалом.

- Это где на валюту торгуют? Без меня, Галина Георгиевна. Я пустой.

- Я вам жвачки куплю, - пообещала она и удалилась.

Без дамы Александр Иванович позволил себе немного хромать и опираться
на трость. Он брел по кругу, пока не добрался до лестницы, ведущей в
буфет. Подумал, вздохнул и пошагал по лестнице вверх.

В буфете уже безумствовала рок-группа, все члены которой, как один,
стояли в очереди. Александр Иванович через их головы глянул на
впечатляющий ряд бутылок с разнообразными напитками и с ужасом вспомнил,
что бутылка армянского коньяка вместе с сумкой ушла в багаж. А самое время
поправиться: полностью трезв и совершенно без сил. И не купишь ведь -
последнюю сотню в официальной бумажке обозначил.

- Три дня не ел, а выпить так хочется, - произнес он тихо в отчаянии.

Самый волосатый (судя по этому - лидер) из рокеров живо обернулся,
узнал их защитника и доброжелательно возгласил:

- За чем дело встало? Поторчим, папик!

- Я старый дурак, всю наличность в декларации указал, - признался
Александр Иванович.

- Дяденька, да вы что? - страшно развеселился лидер. - Нынче-то
октябрь девяностого - самое время нарушать, пока гайки не закрутили.

- Боитесь, что обратно не пустят? Пустят, пустят, не волнуйтесь.
Выпустили, вот что удивительно!

- Считаешь, что имеет смысл рискнуть? - слегка посомневался Александр
Иванович, но, ободренный подтверждающим кивком лидера, попросил: -
Возьмите мне полторашку, а?

- Чего? - поинтересовался его вкусами лидер, беря протянутый
четвертной.

- Чего, чего. Водки, конечно, - слегка обиделся на непонятливость
собеседника Александр Иванович.

Решительно сдвинули два столика, уселись всемером. Господи, неужели
до конца жизни милиционером быть? И сам не заметил, как устроился спиной,
где автомат, к стене и лицом к входу: тыл обезопасил и обзор обеспечил.
Зачем? Александр Иванович вздохнул и, стараясь не смотреть на вход,
приложился к водочке. Лабухи, интеллигентно пропуская газ через носы,
неспешно смакуя, сосали шампанское.

- Прикольный кайф! - с удовлетворением оценили напиток барабаны.

- Бухалово в оттяжку, - подтвердила диагноз бас-гитара.

- Как на тусовке, - подвел итог лидер.

- По-русски вы умеете? - вежливо осведомился Александр Иванович. -
Или мне начать на фене болтать?

- А можете? - удивился лидер.

Александр Иванович не счел нужным отвечать на этот вопрос. Сам
спросил:

- Тебя как зовут?

- Дэн, мой любезный папик.

- На русский переведи.

- Дмитрием предки обозначили.

- Тогда уж не Дэн, а Дэм.

- Дэм - это семеновское издательство, а Дэн - имя.

- Кличка, - поправил его Александр Иванович.

- А крутой чувачок, - понял Дэн.

- Зови меня просто Александр Иванович. - Поговорил, пропустил
побыстрее неопределенность предощущения, и вот он, процесс поправки: кровь
по жилочкам, тепло под рубашкой, ощущение удобства и свободы, чистота
цветов и резкость наблюдаемой картинки. Мир прекрасен, и еще
большая-большая жизнь впереди, несмотря на шестьдесят с хвостиком.

В буфет неторопливо вошел отряд. Впереди - переводчик, затем господин
в твердой шляпе, сопровождаемый двумя омоновцами с автоматами, в
арьергарде - представитель компетентных органов.

- Ничего себе мажора спецназ свинтил! - удивился вокал, от нечего
делать наблюдая появление отряда.

- Господина не арестовали, господина сопровождают, - возразил
разобравшийся в лабуховском сленге Александр Иванович, первым и
всеобъемлюще прочитавший про эту группу.

- Это почему? - усомнился вокал.

- У арестованного кейс отобрали бы, - пояснил Александр Иванович для
начала.

Господин в твердой шляпе и представитель компетентных органов
уселись, переводчик направился к стойке, омоновцы остановились у стола.
Переводчик без очереди отоваривался у буфетчицы пепсиколой, омоновцы
перекрестно наблюдали за двумя входами, представитель внимательно изучал
лица посетителей буфета, а господин скучал.

Не снимая перчатки, господин левой рукой наполнил свой стакан
пепси-колой, с наслаждением попил. Остальные члены отряда не пили.

- Серьезный груз у господина, - сказал Александр Иванович. - Кейс-то
на наручнике.

- А вы кем будете, Александр Иванович? - строго спросил Дэн.

- Я-то? Я пенсионер.

В буфет ворвалась бурная Галина Георгиевна, придирчиво осмотрела
присутствующих, увидела Александра Ивановича, обрадовалась и возмутилась:

- Посадка идет, а вы здесь водку пьете!

Уже расселись по местам, уже проследовал в пилотскую кабину
озабоченный и суровый экипаж, уже дарили улыбки направо и налево гуляющие
по проходу стюардессы, уже начали подвывать двигатели.

В полупустом салоне устраивались по желанию. Александр Иванович
пожелал быть рядом с Галиной Георгиевной, а рок-группа - поблизости от
них. Рокеры главные футляры сдали в багаж, в салон же взяли ручную легкую
акустику.

Теперь бы на взлетную полосу. Но дверь все не закрывали, ждали
кого-то.

Наконец к трапу (Александр Иванович и Галина Георгиевна смотрели в
иллюминатор) подлетела черная с московским номером "Волга", из которой
прямо-таки выпорхнул до невозможности элегантный субъект и бойко взбежал
по ступеням. В салоне он, ни на кого не глядя, проследовал в первый класс.

- Дипломат, - догадалась Галина Георгиевна.

- И большой говнюк, по-моему, - грубо дополнил Александр Иванович. Не
нравились ему дипломаты. Зятек у него дипломатом был, женин брат. Про того
он уже точно знал, что говнюк.

- Говнюк он, может быть, и говнюк, - свободно согласилась Галина
Георгиевна, - но его ждали. Сейчас полетим.

- Не его, - уверенно возразил Александр Иванович и кивнул в
иллюминатор.

В эллипсоидной раме иллюминатора была любопытная картинка: знакомый
отряд в рутинном порядке двигался к трапу. Омоновцы остановились у первой
ступеньки и замерли, подобно почетному караулу. Представитель и переводчик
пожали господину руку, и господин, имея в правой руке кейс, в левой
придерживая шляпу, молодецки взбежал наверх.

Господин проследовал путем дипломата. Тотчас глухо лязгнула тяжелая
дверь, герметизируя салон, и сразу же самолет тронулся с места.

Подрожав от напряжения и набираемой мощи на старте взлетной полосы,
самолет сначала быстро побежал, а потом поднялся в воздух, ощутимо меняя
положение салона из горизонтального на полувертикальное.

Закладывало уши. Александр Иванович недовольно открывал рот,
освобождаясь от неприятных ощущений. Галина Георгиевна снимала эти
ощущения другим способом - оживленно заговорила:

- Слава Богу, полетели!

- Полетели, полетели, на головку сели! - пролепетал Александр
Иванович.

- Это вы к чему? - подозрительно поинтересовалась она.

- Репетирую. В гости к внучке лечу.

Действительно, к внучке. Но не к своей, к сожалению. Не было у него,
старого пня, своей. Вот и пристроился любить, как свою, спиридоновскую
Ксюшку. Бескорыстно радостную улыбку при виде его, счастливое удивление
миру, открываемому ежеминутно, беззащитное маленькое гибкое и сильное
тельце, нежные ребрышки под ладонью... Он встряхнулся и вспомнил:

- Курить хочется.

- А я не видела ни разу, чтобы вы курили.

- Шесть штук в день по расписанию, не считая чрезвычайных
обстоятельств.

- Взлет для вас - чрезвычайное обстоятельство?

- Для меня чрезвычайное - знакомство с вами, - с неожиданной
галантностью шарахнул он по ней комплиментом.