При благоприятных обстоятельствах я могу рассчитывать еще на тридцать
восемь. Я сказал себе, что нужно заново строить жизнь, опять браться за
работу и, как знать, может быть потом мне встретится девушка, похожая на
Джуди, и мы поженимся.
Джуди. Она была моей избранницей и теперь о каждой девушке я буду судить по
мерке Джуди, а при таком сравнении, конечно, проиграет любая.
пластыря. Я старался вести себя так, словно ничего не случилось. Друзья - а
их у меня хватало - пожимали мне руку крепче обычного. Все они вели себя
очень тактично, изо всех сил притворяясь, что Джуди никогда не существовало.
Хуже всего было иметь дело с клиентами. Они говорили со мной приглушенным
голосом, не глядя на меня, и поспешно соглашались с любым моим выбором,
вместо того, чтобы с удовольствием привередничать, как они делали это
раньше.
Он то и дело выскакивал из своего кабинета с набросками, спрашивая моего
мнения о них - чего никогда не делал раньше - с видом величайшего внимания
выслушивал мои слова, потом исчезал только для того, чтобы через
какой-нибудь час появиться снова.
начинавший у "Картье" в Лондоне и обладающий внушительным, всеобъемлющим
знанием ювелирного дела. Он был пятью годами моложе меня; невысокий, худой
гомо с длинными волосами, синими глазами, узкими ноздрями и ртом, похожим на
прорезанную ножом щель. Когда-то в прошлом Сидни увлекся им и привез в
Парадайз-Сити, но теперь он ему надоел. Терри ненавидел меня, так же как я
его. Он ненавидел меня за знание бриллиантов, я же ненавидел его за
ревность, за мелочные попытки перехватить моих личных клиентов и за его
ядовитую злобу. Его бесило, что Сидни так много сделал для меня, хотя я и не
педераст. Они постоянно ссорились. Если бы не деловые качества Терри, да
еще, может быть, какая-нибудь грязь, припасенная им на Сидни, тот наверняка
избавился бы от него.
Терри, уже сидевший за своим столом, подошел ко мне.
ты тоже мог погибнуть.
желание ударить его. Я видел, что он рад случившемуся.
полная, солидная, лет под сорок пять, принесла мне почту. От ее печальных
глаз и попытки улыбнуться у меня защемило сердце. Я притронулся к ее руке.
слова... спасибо за цветы.
следящий за мной из-за своего стола, сделали этот день едва переносимым, но
я вытерпел до конца.
поздно мне предстояло столкнуться с одиночеством и чем раньше, тем лучше. В
прошедшие два месяца мы с Джуди всегда обедали или у меня, или у нее в
квартире, теперь всему этому пришел конец. Я раздумывал, не поехать ли в
загородный клуб, но решил, что не в состоянии выдержать молчаливое
сочувствие, и потому купил сандвич и остался дома в одиночестве, думая о
Джуди. Не слишком удачная идея, но этот первый день дался мне с трудом. Я
сказал себе, что через два-три дня моя жизнь войдет в колею... но получилось
иначе.
оправданий, а просто передаю то, что сказал мне потом психиатр. Полагаясь на
себя, я верил, что смогу изгнать все это из сознания, но пережитое
травмировало мой рассудок. Это выяснилось только потом, когда психиатр
объяснил, что именно психической травмой объясняется мое поведение.
недели я расклеился как умственно, так и физически. Я стал терять интерес к
вещам, из которых до той поры складывалась моя жизнь: к работе, гольфу,
одежде, контактам с людьми и даже к деньгам.
маленькие упущения, потом, с течением времени, все более серьезные. Я нашел,
что меня не интересует желание Джонса приобрести платиновый портсигар с
рубиновыми инициалами для его новой любовницы. Он получил портсигар, но без
инициалов. Потом я забыл, что миссис Ван Слей особо заказала золотые часы с
календарем для своего маленького чудовища - племянника, и послал ему золотые
часы без календаря. Она явилась в магазин, словно галион под всеми парусами
и крыла Сидни, но как - он едва не заплакал. Это дает некоторое
представление о том, насколько я сдал. За три недели я натворил уйму
подобных ошибок. Зовите это несобранностью, зовите, как хотите, но на Сидни
сыпались шишки, а Терри злорадствовал.
забывал ежедневно менять рубашку - какая разница. Я всегда стригся раз в
неделю. Теперь же впервые за все время, сколько себя помню, я ходил с
заросшей шеей... какая разница. И так далее, и так далее.
бить по маленькому белому мячику, загоняя его невесть куда, а потом идти за
ним?" - спрашивал я себя. Отдаленные воспоминания.
зал, где я сидел, тупо уставившись в стол, и спросил, могу ли я уделить ему
несколько минут.
груда писем и заказов, на которые я даже не взглянул. Часы показывали три, а
письма и заказы лежали передо мной с девяти утра.
важное?
столом поодаль. Он наблюдал за мной с издевательской улыбкой на лице. Его
поднос для входящей корреспонденции был пуст. Что там про него ни говори, но
Терри был работягой.
из яичной скорлупы.
свечки. Желая вывести его из затруднения, я спросил:
- Я хочу просить тебя об одном, очень важном одолжении.
лицо.
поверхность стола и кое-как заставил себя посмотреть мне в лицо.
назад, глядя на него во все глаза.
Это говорит о многом, если учесть, что в нашем городе один психиатр
приходится, примерно, на каждые пятьдесят жителей.
нужно с ним поговорить. - Он поднял руку, прерывая мои протесты. - Минутку,
Ларри, дай мне возможность сказать. - Он сделал паузу и продолжал: - Ларри,
с тобой не все ладно. Я знаю, через какое испытание ты прошел. Разумеется,
твоя ужасная потеря оставила след. Все это я могу понять. Сам я на твоем
месте просто не пережил бы... я уверен! Восхищаюсь твоей решимостью
вернуться и продолжать работу, но у тебя ничего не вышло. Ты ведь понимаешь
это, правда, Ларри? - Он смотрел на меня умоляюще. - Понимаешь?
"Проклятие, - подумал я. - Забыл побриться утром". Встав, я пересек комнату
и подошел к большому зеркалу, в котором Сидни так часто любовался собой. Я
уставился на свое отражение, чувствуя тошный холодок внутри. Неужели этот
неряха - я? Я посмотрел на заношенные манжетки рубашки, перевел взгляд на
туфли, не чищенные пару недель.
за мной. На его лице отражалась озабоченность, доброта и волнение. Я еще не
настолько опустился, чтобы не суметь представить себя на его месте. Я
подумал о своих ошибках, о не уменьшавшейся груде писем и о том, как я
выгляжу. Вопреки вере в себя и фасаду мужества (подходит ли здесь такое
определение?) со мной все-таки, как он выразился, не все было в порядке.
пошло не так. Я уберусь отсюда к черту, а ты предоставь Терри его шанс. Он
молодец. Обо мне не беспокойся, я и сам перестал о себе беспокоиться.
Теперь он полностью овладел собой и перестал мельтешить и суетиться. - Уйти
я тебе не дам, так как такая потеря дорого мне обойдется. Тебе нужно
Лукин Евгений
Максимов Альберт
Мурич Виктор
Пехов Алексей
Лондон Джек
Афанасьев Роман