Чтение 2–й страницы книги ~Красный Ястреб~

Собаки, дети, рабы разбежались, чтобы не попасть нам под копыта.
Собаки лаяли, дети и рабы кричали и смеялись. Когда мы соскочили с лошадей
перед своими шатрами, рабы подхватили поводья, собаки стали прыгать,
стараясь лизнуть в лицо, а дети хватали ручонками, требуя рассказов о
битвах, сражениях, стычках, прося показать скальпы врагов.

Затем мы приветствовали своих женщин.

У меня не было жены, но была мать и две сестры. Они ожидали меня во
внутреннем шатре, сидя на низкой скамеечке, покрытой ярким одеялом. Такие
одеяла ткали из овечьей шерсти наши рабы. Я встал на колени, поцеловал
руку матери, затем поцеловал ее в губы, также я приветствовал своих
сестер.

Таков был наш обычай. Мы любили и уважали наших женщин. Если бы это
было не так, мы в чем-то уподобились бы Калькарам, которые женщин не
считали за людей. А всем известно, что Калькары свиньи.

Конечно мы не позволяли женщинам выступать на Совете, но их влияние
на членов Совета, когда те были в своих шатрах, было довольно сильным.
Женщины выступали на Совете через своих мужей, сыновей, братьев. И мнение
женщин выслушивалось и обсуждалось со всей серьезностью.

Они были чудесны наши женщины. Это для них мы гнали врага с нашей
земли уже три сотни лет. Это для них мы собираемся сбросить их в море. Для
них и ради нашего Знамени.

Пока рабы готовили пищу, я поболтал с матерью и сестрами. Мои братья,
Гриф и Дождливое Облако, были тут же. Грифу было восемнадцать лет,
прекрасный воин, настоящий Юлиан.

Дождливому Облаку было всего шестнадцать. Это был самый красивый
парень, которого я когда-либо видел. Он только что стал воином, но он был
мягким и нежным, и взять жизнь человека для него казалось чудовищным. Но
он был настоящий Юлиан и в этом не было никаких сомнений.

Все любили и уважали его, хотя он был не очень искусен в обращении с
оружием, но зато все знали, что он смел и будет сражаться нисколько не
хуже других, хотя ему это совсем не по душе. Лично я считал, что Дождливое
Облако отважнее меня. Он ведь мог делать то, что ему не нравится, я же мог
делать только то, что мне нравится.

Гриф любил кровь так же, как и я. Поэтому мы всегда оставляли
Дождливое Облако дома, чтобы он охранял женщин и детей. Это не было чем-то
постыдным. Напротив, это было почетная обязанность члена клана. Сами же мы
уходили на поиски врагов. Сколько раз я пробирался по тропе вдоль границы,
желая увидеть врага, в которого я бы мог вонзить копье!

Сколько раз, завидя незнакомца, выезжал ему навстречу, выкрикивая
свое имя и мы неслись на лошадях навстречу друг другу. А потом с места боя
уезжал один, везя с собой свежий скальп - свидетельство победы, тело же
второго оставалось на поле боя и служило пищей грифам и койотам.

В шатре кроме матери были еще две мои сестры, Налла и Нита, а также
три девушки рабыни, готовые выполнить любой приказ сестер. Наши женщины не
работали. Они ездили верхом, плавали, сохраняли силу в своих телах. Каждая
могла бы победить могучего воина. Но работа была не для них и не для нас.

Мы охотились, сражались, пасли свои стада, но всю остальную работу
делали рабы. Они были всегда здесь - крепкие темнокожие люди, искусные
ткачи, гончары, огородники... Мы хорошо относились к ним и они были
счастливы с нами.

Калькары, которые были здесь перед нами, плохо относились к ним, и
они ненавидели их. Мы прогнали Калькаров. Эти простые люди остались здесь
и стали служить новым хозяевам, но в их памяти осталась ненависть к
Калькарам.

У них были старинные легенды о далеком прошлом, когда по пустыне
ездили железные кони, возившие железные шатры, где жили люди. И они
показывали на пещеры в горах, через которые эти кони проезжали в зеленые
долины. Они рассказывали о людях, которые летали по небу. Но мы знали, что
все это сказки, какие женщины рассказывают детям. Но нам нравилось слушать
эти сказки.

Я рассказал матери о своих планах напасть на Калькаров после сезона
дождей.

Она помолчала, прежде чем ответить.

- Конечно, - наконец сказала она. - Ты не был бы Юлианом, если бы не
сделал такой попытки. До тебя наши воины раз двадцать пытались ворваться в
долины, но каждый раз терпели неудачу. Я бы хотела, чтобы ты женился и
получил сына, Юлиана Двадцать Первого, прежде чем пошел бы в этот поход,
из которого ты можешь не вернуться. Год или два ничего не изменят. Подумай
хорошо, сын мой. Но ты Великий Вождь, и если ты решишь идти, мы будем
ждать твоего возвращения и молиться за тебя и твоих воинов.

- Ты не поняла меня, мать, - ответил я. - Я сказал, что после дождей
мы пойдем в долины. Но я не сказал, что мы собираемся возвращаться. Я не
сказал, что вы останетесь здесь и будете дожидаться нас. Вы пойдете вместе
с нами.

Племя Юлиана после дождей пойдет в долину Калькаров вместе с
женщинами, детьми, стадами, шатрами и со всем имуществом, которое можно
переносить. Племя больше никогда не вернется в пустыню.

Она сидела в задумчивости и молчала.

Пришел раб, чтобы позвать мужчин ужин. Женщины и дети ели в своих
шатрах, а мужчины собирались за общим круглым столом, который назывался
Кольцо Совета.

Этим вечером здесь собралась сотня воинов. Факелы в руках рабов и
огонь из очага, разложенного внутри Кольца Совета, освещали стол. Все
ждали стоя, пока я не сяду. Это был сигнал начинать еду.

Рабы стали приносить мясо и овощи, рыбу и фрукты, кукурузы и бобы.

За столом много говорили и смеялись, громко, заразительно. Вечерний
ужин в лагере всегда был праздником для всех. Мы все мало времени
проводили дома. Мы ездили, охотились, сражались. Часто мы голодали в пути,
умирали от жажды. В нашей земле было мало воды, да и та теплая и нечистая.

Мы сидели на скамье вокруг стола. Рабы с подносами находились внутри
круга и подносили пищу каждому воину. Когда раб останавливался против
воина, тот вставал, перегибался через стол, брал руками кусок и отрезал
его острым ножом. Рабы двигались вдоль стола медленной процессией и над
столом постоянно сверкали ножи, мелькали раскрашенные лбы и щеки,
колыхались перья. Было и шумно.

Позади скамьи бегали собаки, ожидая кусков со стола. Это были сильные
злые животные. Они охраняли наши стада от койотов и волков, бродячих собак
и горных львов. Они хорошо справлялись со своим делом.

Когда воины закончили еду, я сделал знак, и раздались звуки барабана.
Воцарилась тишина. Я стал говорить.

- Больше ста лет живем мы под жарким солнцем пустыни, а наши враги
живут в богатых плодородных долинах. Их тела ласкает прохладный морской
ветерок. Они живут в богатстве, их женщины едят фрукты прямо с деревьев, а
наши довольствуются сушеными и сморщенными.

Их стада имеют богатые пастбища и чистую воду прямо у шатров своих
хозяев, а нашему скоту приходится бродить по каменистой пустыне без воды,
под жарким солнцем, чтобы найти немного травы. Но это меньше всего волнует
душу Красного Ястреба. Вино становится горьким у меня во рту, когда я
смотрю на долины и вспоминаю, что это единственное место на земле, где еще
не развивается наше Знамя!

Грозный гул голосов прервал меня.

- С самого детства у меня была мечта отобрать эти земли у Калькаров.
Я только ждал дня, когда плащ Великого Вождя ляжет на мои плечи. И этот
день настал. Теперь я подожду только окончания сезона дождей. За сто лет
двадцать раз воины Юлиана пытались захватить долины. Но они оставляли в
пустыне своих женщин, детей и имущество. Всем было ясно, что они должны
вернуться.

Так больше не будет. В апреле племя Юлиана навсегда покинет пустыню.
Мы со всеми стадами, женщинами, детьми, шатрами спустимся с гор и будем
жить в апельсиновых рощах. На этот раз мы возвращаться не будем. Я,
Красный Ястреб, сказал.

Волк вскочил, выхватил нож. Лезвие сверкнуло в лучах факелов.

- Знамя! - крикнул он.

Сотня воинов вскочила, сверкнули мечи над головами.

- Знамя! Знамя!

Я вскочил на стол, поднял кубок с вином.

- Знамя! - крикнул я и все выпили вино.

Вошла моя мать. Она несла, Знамя прикрепленное к длинному посоху. Она
остановилась возле стола. Остальные женщины толпились сзади нее. Мать
развязала веревочки и Знамя распустилось, заколыхалось на ветру. Мы все
склонили головы перед этой выцветшей тканью, которая передавалась от отца
сыну через все пятьсот лет, с того самого дня, как Юлиан Первый пришел
домой с победой со старой давно забытой войны.

Это Знамя называлось Знаменем Аргона, хотя значение этого слова было
давно потеряно в пучине времени. На Знамени были чередующиеся белые и
красные полосы, а в углу голубой квадрат с множеством белых звездочек.
Белый цвет от времени стал желтым, голубые и красные цвета выцвели. Знамя
было во многих местах порвано, запачкано кровью тех Юлианов, что погибли,
защищая его. При виде Знамени благоговейный трепет наполнил наши души.
Знамя имело власть над жизнью и смертью, оно приносило дожди, ветры, гром.
Вот почему мы склоняли головы перед ним.

2. ИСХОД

Пришел апрель и все кланы собрались по моему зову. Сезон дождей
кончился и можно было начинать путь. Оказаться в долинах в сезон дождей
было смертельно опасно. Жидкая топкая грязь лишала нас свободы
передвижения и Калькары могли легко уничтожить нас всех.