и жажды?
истошно вопивший, говорил на хорошем английском языке. Человек не знал,
бояться ему или нет. Он посмотрел вслед быстро удалявшемуся льву, и его
наполнило чувство признательности к этому странному человеку, испугавшему
царя зверей.
дней я ничего не ел, и сегодня у меня еще не было ни капли во рту.
рассказать мне, что ты делаешь один в этой стране.
что тот потерял сознание, так как его тело обвисло и отяжелело. Наконец они
подошли к воде, и Тарзан положил бесчувственное тело в тень небольшого
деревца. Затем разжал ему зубы и влил в сухой рот несколько капель воды.
Американец пробормотал что-то неразборчиво. У него начинался бред.
прекрасна!
Внезапно он открыл глаза и удивленно взглянул на Тарзана. Брови его
поднялись, лоб вопросительно сморщился.
Так она красива... огромный... такой огромный... что? Не может быть! Я видел
его своими собственными глазами... глазами... глазами!.. Какими глазами! Но
друг... десять миллионов долларов... все... большой... большой... с
человеческую голову...
костер и приготовил птицу, сраженную стрелой. Устроив все должным образом,
он взглянул на американца и увидел, что тот неотрывно и внимательно следит
за ним. Взгляд его был удивленным, но абсолютно нормальным.
лев. Теперь припоминаю. Это ты принес меня сюда и приготовил пищу? И воду
раздобыл тоже ты?
достаточно окреп, чтобы самому дотянуться до воды?
прибавлялись.
американец обернулся к Тарзану.
что ты делаешь здесь один? И вообще, что ты делаешь в этой стране?
и незнакомец это понял. Это был приятный, сильный голос, привыкший
повелевать. Интересно, кто бы это мог быть, этот белый обнаженный гигант?
Может быть, легендарный Тарзан? Он взглянул на мощный торс человека со
спокойным сильным голосом и уверенными манерами. Вполне возможно, что это
тот самый человек из легенды, о котором он неоднократно слышал.
потом сможешь ответить на мои вопросы.
ножом. Затем, насадив еду на палочку, он отдал ее человеку, предупреждая:
было очень горячим, мешало ему проглотить весь кусок сразу. Подкрепившись,
он откинулся на спину, не вполне, впрочем, наевшись, так сильно он
проголодался.
Вуд. Я писатель-путешественник. В бродяжничестве стараюсь применить свои
природные наклонности. Сейчас я снова готов организовать экспедицию, расходы
на которую будут значительно выше, нежели стоимость билета на пароход или
пары ботинок. Ты нашел меня здесь одиноким, без куска хлеба, но с таким
материалом для моей будущей книги о путешествиях, о какой не может мечтать
ни один современный писатель. Я видел такое, о чем не может даже знать
современная цивилизация и во что она, без сомнения, никогда не поверит. Я
также видел самый большой в мире алмаз. И я держал его собственными руками.
Я даже строил планы, как бы украсть его и взять с собой. Я также видел и
самую красивую женщину в мире, но также и самую жестокую. И я надеялся
увести ее с собой, потому что я люблю ее, мечтаю о ней в своих снах; люблю и
ненавижу ее, и эти два чувства переполняют мою настоящую жизнь. Я ненавижу
ее рассудком, но люблю всем сердцем. Для меня она конец и начало; но я
постараюсь быть более последовательным.
Монфорд?
годами вынашивал идею об организации экспедиции, которая должна была бы
опровергнуть все слухи. Я должен был найти Монфордов или разузнать
что-нибудь об их судьбе.
который и помог мне в моих начинаниях, -- Роберт ван Эйк. Он из древнего
рода Нью-йоркских ван Эйков. Разумеется, это вам ни о чем не говорит.
эмоций не отразилось на его лице. С ним вообще было трудно общаться. Но
Стенли Вуд был настолько увлечен, что будь тут только уши каменного Будды,
он и этому был бы рад.
зажегся и взял та себя основную часть расходов, так что мы смогли почти
полностью оснастить экспедицию и сделать гораздо больше для подготовки этой
экспедиции, чем я надеялся. И от чего, разумеется, зависел результат нашего
предприятия.
Англии и Америке, когда, наконец, нам стало ясно, что исчезли они где-то у
Ньюбери, к северу или к югу от озера Рудольфа. Все, о чем мы узнали,
указывало на это, хотя все сведения исходили только из слухов и рассказов.
Африкой, хотя в нужной нам части они не были ни разу.
казалась вымершей -- ни одного поселения. Очень редко нам попадались местные
жителя -- дикие и пугливые. Мы не могли добиться от них ничего
вразумительного относительно тех мест, куда лежал наш путь, хотя и
обращались к их богам, стремясь влить в них страх Господень.
этому. Положение становилось серьезным, так как мы, белые, были абсолютно
беспомощны в этой африканской глуши. Нагруженные провизией и прочей
амуницией, мы могли теперь едва двигаться: нас осталось мало, а к таким
походам мы были совершенно не приспособлены.
чернокожих. Встречающиеся нам на пути аборигены сообщили им о племени,
населяющем Ньюбери, которое убивает или берет в плен всех чернокожих,
появляющихся в этих владениях. Это племя обладает загадочной силой, от
которой невозможно уйти. И даже если вам и удастся уйти, эта сила настигает
вас, и вы все равно погибаете, не добравшись до своей страны. А вы, в свою
очередь, не можете убить их, потому что это не люди, а дьяволы в обличии
женщин.
разумеется, раздули из этого целую проблему. Подговорив оставшихся черных
боев и вселив страх перед карой Господней в их рабские души, они научили их,
что сказать нам. И те сказали, что вывести нас обратно из этой страны они не
могут, так как им не хочется уходить далеко от своей страны. На следующую
ночь нас покинули все. Проснувшись рано утром, мы увидели, что нас осталось
всего четверо: Боб ван Эйк, Спайк, Тролл и я. И пятьдесят огромных тюков!
несколько из наших носильщиков. Они действительно никого не нашли и через
два дня вернулись к нам. Но мы не знали, что и они вскоре покинут нас.
непонятные и страшные вещи. Я не могу сказать точно, что это было, так как
мы никого не видели. Возможно мы просто сильно устали и ослабли. Но у ван
Эйка была прекрасная нервная система, да и я был опытным путешественником по
Центральной Америке, так что напугать меня было не так легко.
чувство видения чего-то невидимого днем и ночью. Раздавались какие-то звуки,
но я не могу их описать. Это были и не человеческие крики, и не вопли зверя.
Во всяком случае от всего этого становилось жутко.
рассказали им о наших ощущениях. Они подняли нас на смех. Но очень скоро
такое же пришло и к ним. Надо было как-то избавляться от этого жуткого
наваждения.
револьверов и винтовок. И на следующее утро двинулись в путь. Утром мы
завтракали в полном молчании и, не произнеся ни слова, двинулись к Ньюбери.
Мы даже не взглянули друг на друга. Не знаю, как моему другу, но мне было
стыдно.