Чтение 2–й страницы книги ~Вокруг Луны~

Ровно в десять часов Мишель Ардан, Барбикен и Николь распростились со
всеми друзьями, которых они оставляли на Земле. Две собаки,
предназначавшиеся для разведения собачьей породы на Луне, уже сидели в
снаряде. Путешественники приблизились к отверстию огромной колумбиады.
Подъемная машина тотчас спустила их в жерло вплоть до конической верхушки
снаряда.

Отсюда через специальный люк они проникли в свой алюминиевый вагон.
Канаты и блоки были тотчас же вытянуты наружу, и жерло колумбиады
освободилось от всех лесов и площадок.

Очутившись с товарищами в снаряде, Николь немедленно принялся
завинчивать его отверстие плотной металлической крышкой, укрепленной изнутри
нажимными винтами; такие же плотно пригнанные крышки закрывали толстые
выпуклые стекла иллюминаторов. Путешественники, герметически закупоренные в
металлической тюрьме, погрузились в глубочайший мрак.

-- Ну, дорогие попутчики,-- сказал Ардан,-- моя специальность --
домашний уют, и я -- отличный хозяин. Пожалуйста, не церемоньтесь и
чувствуйте себя как дома. Прежде всего надо как можно удобнее и уютнее
расположиться в нашей новой квартире. Для начала я нахожу, что у нас
темновато. Не для кротов же, черт возьми, изобретен газ!

С этими словами беззаботный француз чиркнул спичкой о подошву своего
сапога и поднес ее к газовому рожку на баллоне, в котором под сильным
давлением хранился запас светильного газа. Этот запас был рассчитан для
освещения и отопления снаряда в течение ста сорока четырех часов, или шести
суток.

Газ загорелся, и при его свете пассажиры увидели комфортабельную
комнату со стеганой обшивкой по стенам, круглым диваном и сводчатым
потолком.

Все находившиеся в снаряде предметы -- оружие, посуда, приборы -- были
плотно пригнаны к стенам и укреплены на стеганых прокладках, так что могли
выдержать самое сильное сотрясение. Для осуществления рискованного
предприятия предусмотрели все, что только было в человеческих силах.

После тщательного осмотра Мишель Ардан заявил, что очень доволен новым
помещением.

-- Это, конечно, тюрьма,-- сказал он,-- но тюрьма летучая. И если бы
только нам дозволено было хоть изредка высовывать нос из окна, я подписал бы
на такую квартиру арендный договор сроком хоть на сто лет. Чему ты
усмехаешься, Барбикен? Уж не думаешь ли ты, что этот снаряд станет нашим
гробом? Да хоть бы и так, я все-таки не променяю его на Магометов гроб,
который болтается из стороны в сторону на одном месте.

Пока Мишель Ардан разглагольствовал, Барбикен и Никель заканчивали
последние приготовления.

Хронометр Николя показывал двадцать минут одиннадцатого вечера, когда
три путешественника окончательно замуровались в снаряде. Этот хронометр был
поставлен по часам инженера Мерчисона с точностью до десятой секунды.
Барбикен взглянул на него и сказал:

-- Друзья мои, теперь ровно двадцать минут одиннадцатого. В десять
часов сорок семь минут двадцать секунд Мерчисон пустит электрический ток по
проводу, соединенному с зарядом колумбиады. В ту же минуту мы оторвемся от
Земли. Значит, нам остается всего-навсего двадцать семь минут.

-- Двадцать шесть минут и сорок секунд,-- поправил педантичный Николь.

-- Ну что ж,-- воскликнул неунывающий Ардан.-- За двадцать шесть минут
можно еще наделать пропасть дел. Можно обсудить глубочайшие моральные и
политические проблемы и даже разрешить их. Двадцать шесть дельно
использованных минут стоят двадцати шести лет безделья! Несколько секунд
жизни Паскаля или Ньютона стоят целой жизни какого-нибудь глупца или
бездельника.

-- Так что же из этого следует, неугомонный болтун? -- спросил
Барбикен.

-- Следует только то, что нам остается целых двадцать шесть минут.

-- Теперь уже только двадцать четыре,-- опять поправил Николь.

-- Хорошо, только двадцать четыре, дорогой капитан. Двадцать четыре
минуты, в течение которых можно с успехом углубить и обсудить...

-- Мишель,-- перебил его Барбикен,-- у нас будет достаточно досуга для
самых глубокомысленных рассуждений во время перелета, а теперь лучше бы
заняться приготовлениями к отъезду.

-- А разве не все готово?

-- Разумеется, все готово, но следовало бы еще кое-что сделать, чтобы
ослабить, насколько возможно, первоначальный толчок.

-- А ты разве забыл воду в разбивных перегородках? Ее упругость
предохранит нас от любого толчка.

-- Я надеюсь, Мишель,-- мягко сказал Барбикен,-- но все-таки не
уверен...

-- Ну и шутник! Он "надеется"! Он "не уверен"! Он дожидался, пока нас
совсем закупорят, чтобы сделать такое печальное признание! Я требую, чтобы
меня сейчас же выпустили отсюда!

-- Выпустили? Да как же это сделать? -- спросил Барбикен.

-- Действительно, теперь это трудновато. Мы сидим в вагоне и через
двадцать четыре минуты услышим свисток кондуктора.

-- Через двадцать,-- поправил Николь. Несколько мгновений
путешественники молча глядели друг на друга; затем осмотрели все
находившиеся при них вещи.

-- Все в порядке,-- сказал Барбикен,-- все на месте. Теперь надо
решить, как бы получше разместиться, чтобы легче выдержать толчок от
выстрела. Какое положение наиболее выгодно? Прежде всего надо предотвратить
приток крови к голове.

-- Совершенно верно,-- заметил Николь.

-- Ну так встанем вверх ногами, как клоуны в цирке! Чего же лучше! --
воскликнул Ардан, готовясь тотчас же привести в исполнение свою выдумку.

-- Нет, нет,-- возразил Барбикен,-- лучше всего лечь на бок. Лежа на
боку, мы легче перенесем толчок. Заметьте, что в момент выстрела никакого
значения не будет иметь, находимся ли мы внутри снаряда или впереди него.

-- Ну, раз это не имеет никакого значения, я могу быть спокоен,--
сказал Мишель Ардан.

-- Одобряете ли вы мою мысль, Николь? -- спросил Барбикен.

-- Вполне,-- отвечал Николь.-- Остается тринадцать с половиной минут.

-- Наш Николь не человек,-- воскликнул Мишель Ардан,-- а ходячий
хронометр с секундомером на восьми камнях...

Но товарищи уже не слушали его; с непостижимым хладнокровием они
заканчивали последние приготовления к вылету. Со стороны их можно было
принять за двух аккуратных пассажиров, которые со всеми удобствами
располагаются в железнодорожном купе. Спрашивается, из чего только сделаны
сердца у этих американцев! Их пульс не ускоряется даже в минуту самой
страшной опасности.

В снаряд были положены три толстых, туго набитых тюфяка. Николь и
Барбикен вытащили их на середину .диска, образующего подвижно" пол. На эти
тюфяки путешественники намеревались улечься за несколько минут до выстрела.

Неугомонный Ардан суетился и вертелся в своей тесной тюрьме, как он
называл снаряд, словно дикий зверь в клетке. Он без умолку болтал с друзьями
и с собаками -- Дианой и Сателлитом, которым, как мы помним, он незадолго до
отъезда дал эти символические клички.

-- Эй, Диана, сюда! Эй, Сателлит! -- кричал он, подбадривая собак.-- Ко
мне! Мы с вами покажем лунным собакам, как ведут себя псы на Земле! То-то
прославится ваша собачья порода! Черт возьми! Приведись нам только вернуться
назад, мы уж конечно привезем с собой новую, скрещенную породу "лундогов",
которая произведет здесь страшнейший фурор.

-- Если только на Луне водятся собаки! -- заметил Барбикен.

-- Разумеется, водятся,-- уверенно заявил Мишель Ардан.-- Там водятся и
лошади, и коровы, и ослы, и куры. Держу пари, что мы найдем там кур.

-- Пари на сто долларов, что их там нет,-- заявил Николь.

-- Принимаю вызов, капитан! -- воскликнул Ардан, пожимая руку Николя.

-- Впрочем, ты уже трижды проиграл пари с нашим председателем: деньги
для нашего полета собраны, выплавка снаряда удалась как нельзя лучше и,
наконец, зарядка колумбиады выполнена без малейшей аварии,-- итого ты, стало
быть, проиграл шесть тысяч долларов!

-- Ну что ж, ну и проиграл,-- согласился Николь.-- Десять часов
тридцать семь минут шесть секунд!

-- Прекрасно, капитан. Не пройдет, значит, и четверти часа, как тебе
придется отсчитать председателю девять тысяч долларов: четыре тысячи за то,
что колумбиаду не разорвало, и пять тысяч за то, что снаряд взлетит дальше,
чем на шесть миль.

-- Что ж, доллары со мной,-- отвечал Николь, спокойно хлопнув себя по
карману,-- и я охотно расплачусь.

-- Я вижу, Николь, что ты человек порядка, чего- я никогда не мог
сказать про себя. И все-таки позволь тебе заметить, что все твои пари --
верный убыток.

-- Почему?

-- Да потому, что если ты выиграешь, значит, колумбиада взорвется, а с
ней и снаряд... И тогда Барбикен не сможет заплатить тебе свой проигрыш.

-- Моя ставка внесена в Балтиморский банк,-- вмешался Барбикен,-- и
если Николь погибнет, деньги достанутся его наследникам.

-- Фу-ты, что за практичные люди! -- воскликнул Ардан.-- Чем меньше я
вас понимаю, тем более вам удивляюсь.

-- Сорок две минуты одиннадцатого! -- сказал Николь.

-- Остается всего пять минут,-- заметил Барбикен.

-- Да, всего-навсего! -- воскликнул Мишель Ардан.-- А мы закупорены в
снаряде, в стволе девятисотфутовой пушки! И под снарядом -- четыреста тысяч
фунтов пироксилина, что равняется шестнадцати тысячам фунтам обычного
пороха. Наш приятель Мерчисон с хронометром в руке вперился сейчас в
стрелку, положил палец на электрическую кнопку, отсчитывает секунды и
готовится швырнуть нас в межпланетное пространство.