Чтение 2–й страницы книги ~Горы Судьбы~

- Спасибо. И один совет, Луиджи: совершенствуйте свое тело, но не
забывайте, что человеком быть важнее, чем чемпионом!

Тераи не понравился Старжону с первого взгляда. Высокий, атлетически
сложен. Директор не любил людей выше и сильнее себя, а потому встретил
геолога холодно.

- Нам рекомендовали вас университеты Парижа, Чикаго и Торонто. Кроме
того, я прочел вашу диссертацию о Баффиновой Земле и других северных
островах. Неплохая работа. У нас здесь немало блестящих изыскателей, но ни
одного настоящего геолога. Вы нам подходите, несмотря на молодость. Для
начала займитесь составлением карт. Мы предоставим в ваше распоряжение все
необходимые средства, конечно, в пределах возможного, однако потребуем
соответствующей отдачи. И еще одно. Этот ваш зверь. Он будет вас стеснять и
может оказаться опасным. Советую вам избавиться от него, пока не случилось
беды.

Тераи встал.

- Лео включен в подписанный мною контракт. Он сопровождает меня повсюду.
Если вы не согласны, контракт будет расторгнут, и я немедленно улечу.
"Денеб" еще здесь.

- Не будьте таким вспыльчивым! Я забочусь о ваших же интересах, но если
вы смотрите на это таким образом... Короче, ваш зверь целиком на вашей
ответственности, понятно?

- Понятно. Вы не можете порекомендовать мне отель?

- В Джонвиле нет отелей. Мы тут все пионеры, господин Лапрад, не
забывайте! Кстати, здесь немало таких молодцов, которых не испугают ни ваши
мускулы, ни ваш лев. А хижина для вас еще строится. Мы думали, что вы
прибудете на корабле нашей компании, то есть не раньше чем через месяц. А
пока - есть лишь маленькая гостиница при харчевне, может быть, там найдется
для вас комната. Не знаю только, примут ли они вашего зверя...

- Попытаю счастья...

- Да, еще одно, Лапрад! Как можно меньше якшайтесь со стиками.

- Со стиками?

- Это аборигены. Так их называют изыскатели: "стики", палки. Они похожи
за палки. К счастью, стики не относятся к гуманоидам и у нас здесь нет
никаких историй с их женщинами. А ведь, говорят, на других планета
мужчины... Ну ладно, грузовик доставит вас с вашим багажом до гостиницы.
Завтра жду вас с докладом в дирекции ровно в восемь. Кстати, купите себе
офирские часы - их продают в магазине компании. Здесь на Офире сутки
составляют двадцать пять земных часов и двенадцать минут, а я привык к
точности, господин Лапрад.

Харчевня-гостиница оказалась приземистым бревенчатым домом в два этажа,
стоящим в конце улочки из хижин изыскателей, рабочих и инженеров. Содержала
это заведение еще молодая вдова, мадам Симпсон, с помощью своей
семнадцатилетней дочери Анны. Несмотря на опасения Старжо-на, Лео здесь
приняли хорошо. Мадам Симпсон зачитывалась журналом "Райдер Дайджест", а как
раз недавно там появилось сокращенное изложение книги знаменитого Джо
Диксона "Создания божьи", в которой этот журналист попытался донести до
широкой публики суть сложных биохимических и генетических изысканий Генри
Лапрада. Тераи едва сдержался, когда любезнейшая мадам Симпсон,
преисполненная гордости от того, что у нее поселится сын прославленного
ученого, упомянула об этой книге. Ведь именно ее крикливое название вызвало
ярость американских фундаменталистов, все еще влиятельных в отдельных
штатах, и привело к трагедии. Анна же лишь молча покраснела, что очень шло к
ее личику полненькой блондинки.

- Обед через два часа, месье Лапрад, - сказала мадам Симпсон. - А пока
приготовят вашу комнату, можете посидеть в соседнем баре. Он тоже
принадлежит нам, пиво там отменное, да и выбор напитков неплохой.

Тераи вошел в бар и уселся в углу, Лео растянулся у его ног. Бесцветная
служанка спросила, что им подать.

- Для меня пиво. Для Лео кока-колу в большой миске.

- Кока... для этого зверя?

- Что поделаешь, в смысле напитков у него дурной вкус.

- Вы что, смеетесь?

- Принесите, и увидите сами!

Посетители столпились вокруг них, с любопытством ожидая продолжения.
Раздосадованный Тераи встал:

- Послушайте, друзья! Я только что прибыл, а потому ставлю выпивку на
всех. Вы, наверное, работаете на ММБ? Я тоже. Я хочу лишь одного: жить в
мире со всеми. Но я не желаю, чтобы меня разглядывали как какое-то чудовище,
только потому; что я олимпиец и со мною Лео. Лео - паралев, его разум был
искусственно развит. Вот и все. В остальном он обыкновенный лев. Он очень
мирный, когда ему не досаждают и не угрожают. Но в противном случае... Вы
знаете, на что способен разъяренный лев? Так вот, Лео способен на большее!

- Мы не хотели тебе мешать! - воскликнул рослый изыскатель. - Но
согласись, посмотреть, как лев будет пить кока-колу, такое не каждый день
случается!

- Ладно, смотрите, а потом оставьте нас в покое. Я здесь пробуду по
крайней мере год, еще успеете на нас налюбоваться.

Служанка вернулась с банками пива и кока-колы, рядом на подносе стояли
стакан и небольшая супница. Тераи открыл банки, вылил кока-колу в супницу, и
Лео под восхищенные взгляды зрителей вылакал свой напиток до дна.

- Ну что, посмотрели? А теперь оставьте его в покое! Я уже сказал:
сегодня всем по стакану за мой счет!

Так Тераи впервые встретился с теми, кому суждено было стать его
товарищами по работе. Тут были самые разные люди: дипломированные
геологи-разведчики и изыскатели-практики; европейцы, американцы, русские,
китайцы, несколько африканцев и даже один малаец. Все они переговаривались
на англо-русском жаргоне или - в зависимости от культуры говоривших - на
более или менее правильном английском или русском языке, которые давно стали
языками космоса.

Когда Тераи объяснял уже в десятый раз, зачем он прибыл на Офир II, в бар
вошел человек, при виде которого все понизили голоса. Маленький
механик-парижанин, сидевший слева от Тераи, привстал на цыпочки и шепнул ему
на ухо:

- Это Голландец! Не вздумай с ним связаться... Лапрад обернулся, окинул
вошедшего оценивающим взглядом. Почти такого же роста, как он, но шире в
плечах, тяжелее, с уже выступающим животом. Лет тридцати пяти. На узком лице
близко к сломанному носу глубоко посаженные светло-голубые глазки. Могучая
челюсть и длинный шрам на левой щеке. Он направился прямо к геологу.

- Так это вы новый босс? Сразу из детского сада? Так вот, со мною держите
себя потише. Я - Ван Донган! Мне наплевать на всяких там ваших покровителей:
я не позволю, чтобы мною командовал какой-то желторотый. Запомните это,
повторять не стану!

Он резко повернулся и, направившись в дальний конец бара, уселся там в
стороне ото всех.

- Что это еще за субъект? - спросил Тераи соседа.

- Он открыл рудник Магрет, пока что самый богатый. До вашего прибытия
считался большой лягушкой в нашей маленькой луже. И постарается таковой
остаться.

- И может в этом преуспеть?

- Да, черт побери! К несчастью, может.

- Похоже, вы его не очень-то жалуете.

- Его никто не жалует, эту скотину. Он силен как бык и избивает до
полусмерти всех, кто ему противится. Вы тоже видно не из слабеньких, но вряд
ли имеете такой опыт, как он. Главное: для Голландца нет запрещенных
приемов. Вернее, он только и пользуется запрещенными!

Тераи пожал плечами: поживем, увидим.

В бар вошел старик с красным носом и глазами пьяницы. Его когда-то
великолепный комбинезон изыскателя совершенно выгорел и был вытерт до дыр,
каждая из которых свидетельствовала о нищете хозяина... или о полном
безразличии ко всему и вся.

- А это кто?

- Старина Мак-Грегор. Пьет мертвую. А жаль. Ведь это он первым высадился
здесь двадцать лет назад и обнаружил первые месторождения. Прекрасный
инженер, первый здешний директор. А теперь...

Механик приумолк, затем продолжал:

- И все-таки он прекрасный человек, а когда трезв - настоящий кладезь
самых разных сведений об Офире. Он единственный, кто знает язык стиков,
единственный, кто может с ними свободно говорить.

- С чего же он так спился?

- Никто не знает. Одни говорят, что он не может смотреть, как компания
обращается со стиками, другие - что у него свою любовная драма, третьи - что
с ним в горах случилась какая-то странная история, после которой он слегка
тронулся. ММБ продолжает ему выплачивать жалованье, потому что никто не
знает Офир лучше, чем он. Но в последнее время он так часто напивается, что
вряд ли это протянется особенно долго.

Мак-Грегор заказал еще одно виски. У него было мрачное опьянение, каждый
раз он долго смотрел на свой стаканчик и потом подносил его ко рту и выпивал
до дня большими глотками. Никто, казалось, не обращал на него внимания.
Лапрад снова заговорил с соседями, пытаясь по их рассказам составить себе
представление об условиях работы, об опасных животных и растениях, узнать о
труднопроходимых тропах. Мак-Грегор подошел к стойке за новым стаканчиком
виски. Он увидел Тераи, внимательно вгляделся в него и пробормотал:

- Ах это ты, тот самый? Значит, мне осталось уже недолго...

И он, пошатываясь, двинулся к своему столу.

- Что он хотел сказать?

- Да так, ничего, - ответил механик. - просто он с причудами. Говорит,
что точно знает день своей смерти. Особенно когда выпьет, как сегодня...

Его прервал глухой удар и последовавший за ним крик. Тераи обернулся.
Мак-Грегор лежал на полу с окровавленным лицом, а над ним со сжатыми
кулаками склонился Голландец.