головой болтаясь в воздухе, вопила что есть мочи, грозила страшными карами и
пугала всеми мыслимыми несчастьями. Гай раскрутил ее как следует и запустил
в окно, потом отправил следом пенсне и бумаги. Выглянул в окно.
сильно прихрамывая, улепетывала, оставив на поле боя пенсне и бумаги.
приятнее им обоим.
7. НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ НАЗАД
после всех перенесенных страданий собирается проспать не меньше недели, а
Гай отправился в город наносить прощальные визиты старым друзьям. Он
волновался, было одновременно радостно и больно оттого, что он знал:
последний раз идет по этим улицам, последний раз щелкает по носу бронтозавра
Гугуцэ, как всегда, разлегшегося в непотребном состоянии у входа в
штаб-квартиру Лиги Здоровой Морали. Из окон страдальчески смотрели старые
грымзы - Гугуцэ был им никак не по зубам.
собрались второстепенные упырьки, привидения погибших при осаде Кандии
янычар и ведьмы-студенточки. Компания веселилась вовсю - гремел магнитофон с
высоко ценившимися здесь записями Высоцкого, грохотали по асфальту каблуки,
и ведьма Беллочка уже исполняла стриптиз под одобрительные вопли. В уголке
метелили давешнего грузина, сделавшего Беллочке насквозь грузинское
предложение, - чувствовалась рука Саввы Иваныча, без устали натаскивавшего
зеленую молодежь.
Беллочки смачный поцелуй и пошел дальше. Попрощался с фонтаном Непорочной
Каракатицы, с жившими в фонтане водяными и немного поболтал с пожилым
рассудительным русалом Владимиром Иванычем. Русал Владимир Иваныч свято
верил, что настанет времечко, когда электронно-вычислительные машины возьмут
в свои руки регистрацию браков, продажу леденцовых петушков, сочинение
лирических сонетов, перепись зайцев в Восточной Сибири, редактирование
мемуаров профессиональных аферистов и все остальное, что пока что, слава
богу, находится в компетенции людей. Слушать его иногда было довольно
забавно.
собралась отпетая, буяны и безобразники. Стол поставили прямо на улице,
настоянную на драконьих зубах водку разливали из черного бочонка. Плакал о
чем-то неизвестном и непонятном ему самому упившийся леший Сукин-Распросукин
Кот, присмиревшая и красивая, сидела Алена, против обыкновения был молчалив
и не тревожил гитару Мертвый Подпоручик, угрюмо опрокидывал рюмку за рюмкой
упырь и философ Савва Иваныч. Наступил момент, когда просто нельзя было
больше сидеть за столом и пить, и Гай отошел к перламутрово-серому
"роллс-ройсу", сделал вид, будто проверяет мотор, хотя мотор был заворожен
лично Сукиным Котом на двадцать лет работы без бензина и запасных частей.
Подошел Савва Иваныч, постоял рядом.
Вадькой, - кивнул он на Мертвого Подпоручика. - В барды Вадьку потянуло,
как-нибудь проживем. Ты ведь будешь очень жалеть, Гай, пойми ты это. Ты
обречен на постоянство предметов и небес. Тогда как главная прелесть здешней
жизни состоит в том, что никто из нас не знает, что в следующую минуту
случится с любым из нас и с самим Ирреальным Миром. А вернуться ты уже не
сможешь. Даже если на нас не плюхнут атомную бомбу, что, откровенно говоря,
всего лишь вышибет Круг назад в Ирреальность, вернуться ты уже не сможешь...
Вот, держи на память.
искусно вырезанный из камня кофейного цвета с золотистыми прожилками. А
глаза были - из зеленого камня.
Савва и надел цепочку на шею Гаю.
печальным хрустальным криком. Гай расцеловался с Саввой Иванычем, с Сукиным
Котом, Вырвипупом и Охломонычем, обнялся с Мертвым Подпоручиком и забрался в
машину, где уже сидела Алена. Резко рванул с места. В зеркальце заднего вида
он не смотрел, и, когда перебрасывал скорость, в него, как нож, вошло ясное
сознание, что ни Саввы, ни Мертвого Подпоручика, ни этого страшного и
красивого города он больше не увидит никогда. До этого какая-то частичка
мозга упорно сопротивлялась этой жестокой истине, но сейчас перестала.
Сожжены были все мосты.
теперь этот кровоточащий трепещущий кусок валяется на пыльной мостовой.
привычные мелочи, на которые еще вчера не обратил бы внимания, - приоткрытое
окно, пустую бутылку, пьяного тролля, потому что и окно, и бутылка, и тролль
были в последний раз. Он не плакал, хотя плакать ужасно хотелось.
8. БЕГСТВО ОТ КРИВОГО ЗЕРКАЛА
обычные улицы, рекламы, поток автомобилей, даже отели имелись, а в отелях -
во множестве свободные номера. Портье был очень вежливый и представительный
кенгуру с бриллиантовым перстнем на мизинце. А в номер их проводил
развеселый скелет с черной пиратской повязкой на правом глазу, предложивший
шепотком абсолютно достоверные карты кладов острова Санта-Эсперанца. И все
же это было не то, не то, веяло другим духом, во всем чувствовалась
Ирреальность другого рода - прилизанная и лощеная, чисто выбритая и
припудренная европейская, ничуть не похожая на веселый разгульный бардак
того города, который они покинули. Ему стало грустно, но рядом была Алена, а
это снимало боль.
энергично спать, Гай.
перешагнул мужчина с умным жестким лицом. На лацкане его пиджака поблескивал
значок - факел с алым трилистником пламени.
вашем визите. - Он говорил энергично и напористо. - Глен Эрон,
статс-секретарь Клана Факела. Может быть, я не вовремя, но Клан будет очень
рад видеть вас почетным гостем.
привести себя в порядок. Вас не шокирует, если я сниму брюки при вас? Вам бы
тоже следовало соблюсти стиль...
постели, накинула халатик, мимоходом подставив Гаю грудь для поцелуя, а Гай
после короткого раздумья разулся и расстегнул рубашку до пупа, что Эрон,
обернувшись, одобрил.
вызвал ни малейшего удивления, больше того - на них смотрели с восхищенным
уважением, а кое-кто и со страхом, хотя нашлись и такие, кто попросту
откровенно пялился на Алену: ее домашний халатик при каждом шаге
распахивался, открывая стройные загорелые ноги, а один раз мелькнул и
завиток светлых волос - глаза стоявшего ближе других толстяка вылупились до
того, что выпали и со звоном покатились по полу. Гай мимоходом наступил на
них, и они с хрустом разлетелись.
настежь дверями. Внутри, в темноте, густо стояли люди, только в центре
виднелось светлое пятно. Эрон провел их туда, поминутно рассыпая извинения.
Оказалось, что светлое пятно - это луч подвешенного к стропилам прожектора,
а в круге света стоял "Краун Империал", самый дорогой автомобиль на Земле,
окруженный новехонькой современной мебелью.
рот, но кто-то прошептал: "Тс-с!"
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Лукин Евгений
Афанасьев Роман