- Ты... ты забрал свою душу обратно, Конан?
- Да. Она была возвращена мне меньше двух недель назад королевой
Хаурана.
- Хаурана! Значит, ты был там, пока я обыскивал Шадизар? Но почему ты
вернулся, если у тебя есть такой друг в Хауране?
- Она умерла, - сказал Конан и снова некоторое время ехал в молчании.
- Я спас ее и Хауран от чародейского заговора, целью которого было
отдать их во власть Кофа, - пробормотал он наконец, - и, делая это, я...
обрек ее на смерть.
Хассек ничего не сказал и продолжал ехать вперед. Ну и приключения были
у этого юноши-северянина! В центр каких заговоров он попадал или влезал сам
- и выпутывался из них, проливая кровь! Аджиндар был мертв, Карамек был
мертв. И королева Хаурана... и, без сомнения, некоторые другие участники
этого "чародейского заговора", о котором так коротко упомянул киммериец.
Хассек знал, что и Хисарр Зул был мертв Ему хотелось бы знать насчет этой
Испараны...
-- Продолжай, Конан. Итак, ты отправился за Испараной.
- Да. Один, в пустыню, с одной-единственной лошадью. Я был глупцом, и
мне везло. У первого же оазиса, где я остановился, на меня напади двое
людей.
- И это было везением?
- Да... таким образом я заполучил их лошадей и
их припасы. Иначе пустыня, несомненно, убила бы глупого мальчишку из
Киммерии.
- О, - спокойно сказал Хассек, - а эти двое...
- Мертвы.
- Конечно.
И пусть кто-нибудь другой попытается назвать тебя "мальчишкой"! Хассек
оглянулся и увидел, что его спутник внимательно вглядывается в него.
- Не смотри на меня так пристально, Конан. Ты же знаешь, у тебя
действительно есть склонность оставлять за собой кровавый след.
- Кром, бог Киммерии, - сказал Конан, глядя прямо перед собой, - в
момент рождения киммерийца вдыхает в его душу способность сражаться и
убивать. После этого он нас не замечает. Мы - мужчины.
- Ты... сражаешься - и убиваешь.
-Да.
Конан помолчал немного, пока лошади мерно шагали вперед, потом сказал:
- Я редко ищу неприятностей, Хассек. Они выслеживают меня, преследуют
меня, разыскивают меня.
Он выпрямился в седле, и Хассек, оглянувшись через плечо, смог с
расстояния в несколько футов, разделявшего их лошадей, насладиться видом
того, как раздувается эта могучая грудь.
- Я не бегу от них, - сказал Конан, обращаясь ко всему миру.
- Мудрецы в моей стране говорят, что "нужно идти по той дороге, которая
ждет", - сказал Хассек. - Это хороший совет. Храбрый и в то же время
разумный человек вряд ли станет делать что-либо иное. Ты догнал Испарану?
- Да, в конце концов, - безрадостно отозвался Кован и больше ничего не
говорил на протяжении многих миль.
Хассек позволил своему более молодому товарищу погрузиться в
размышления. Степная трава попадалась все реже и реже. Они приближались к
великой пустыне. Если ехать по ней прямо на юг, то там, у самой границы
песков, вздымались к небу стены, и башни, и купола дворцов Замбулы. К югу и
востоку от Замбулы, у подножия цепи могучих гор, распластался Иранистан. Он
был очень, очень далеко. Хассек спрашивал себя: куда заведет их дорога,
которая ждала, теперь, когда они пошли по ней? Он подумал, что, возможно,
Конан размышлял о том же самом.
- Глубоко в сердце пустыни, - внезапно начал Конан, и Хассек физически
вздрогнул при звуках этого голоса, раздавшегося слева от него, - я встретил
нескольких солдат из Самары. Это были неплохие ребята, которые без особого
интереса выслеживали парочку воров, направлявшихся на север. Ворами
оказались те двое, которые пытались ограбить и меня. У меня с собой была
большая' часть их добычи и их лошади - с верблюдами я справиться не смог.
- А кто может? - с улыбкой спросил Хассек.
- О, теперь я могу! Во всяком случае, эти добрые парни тоже оставили
мне несколько вещей из добычи тех, кого они преследовали. И отправились
своей дорогой, предупредив меня, чтобы я держался подальше от некоего
перевала.
- Ущелье Песчаного Чудовища!
- Вот именно. К несчастью, я заметил Испарану в нескольких милях
впереди и знал, что этот перевал позволит мне подобраться к ней гораздо
ближе, чем если бы я поднялся верхом на один из тех проклятых Драконовых
Холмов, и спустился с него, и повторил бы то же самое снова и снова. Я
выбрал Ущелье Песчаного Чудовища.
- И остался в живых!
- И остался в ,живых, Хассек. Оно напало на меня. С ним было невозможно
сражаться, и мои лошади унеслись обратно, туда, откуда мы пришли. Сами пески
поднялись мне навстречу. Они образовали что-то вроде смутно похожей на
человеческую фигуру, которая постоянно перемещалась вместе с кружащимся в
вихре песком, - и она схватила меня. Я был беспомощен, как ребенок я
задыхался. Я услышал голос, ее голос - она требовала сказать ей, не был я
Хисарр Зулом! Этот голос каким-то образом разговаривал внутри моего мозга, и
я каким-то образом ответа! ему. "Нет, - сказал я чудовищу, - я хочу убить
Хисарр Зула, потому что это могу сделать только я один". Конан взглянул на
своего спутника:
- Это небольшое преувеличение, поставщик благовоний для королевы Кофа.
Хассек без улыбки кивнул.
- Значит, мы оба умеем лгать, - задумчиво пробормотал он, спрашивая
себя, сумел бы он сохранить присутствие духа, чтобы солгать какому-то
песчаному демону, если бы тот в эту минуту усердно пытался задушить его!
После этого песчаное чудовище отпустило его, продолжал Конан, и
рассказало ему свою историю: оно было безглазым духом умершего здесь десять
дет назад брата Хисарр Зула, и за все эти годы оно сумело подчинить своей
воле сами пески. И так оно убивало всех, кто пытался пройти через перевал.
Слепо разыскивая своего убийцу, Хисарра, оно нападало на всех
путешественников и расправлялось с ними. Похожий на лощину перевал был усеян
костями, клочками одежды и оружием. В течение многих лет по этому долгому
кратчайшему пути через сводящие с ума Драконовы Холмы шли только глупцы или
те, кто ничего не ведал о стонущем песчаном кошмаре, который обитал здесь.
Хисарр и его брат - это был Тосия Зул, Песчаное Чудовище - много лет
изучали древние науки, тайные знания давно умерших волшебников. Они познали
секреты, не известные больше никому из тех, кто живет среди людей:
демоническое учение о бесформенных кошмарах, таящихся вокруг холмов этого
мира и в самой черноте между мирами, в темных пещерах, куда не ступает нога
человека, и даже в вечно перемещающихся пустынях, превращенных палящим
солнцем в вечность. Хисарр и его брат искали власти. В своем доме в Замбуле
они затевали всякие мерзости и хан узнал об этом и послал людей схватить
их. Они бежали, прихватив с собой мешки всякого добра, но оставив свои
познания, - так думал Тосия Зул. Он даже рискнул своей жизнью, чтобы
вернуться и спасти Хисарра. Они бежали, оставив позади бесценные сокровища
древних знаний. Они бежали в ночь, как псы, - богатые псы!
Хисарр солгал своему брату. В Драконовых Холмах Тосия обнаружил, что
Хисарр прихватил с собой некоторые из старинных рукописей. Они поссорились.
Ночью Хисарр убил своего брата и выжег ему глаза раскаленными добела
монетами, чтобы он не смог увидеть дорогу в следующий мир. А сам продолжил
путь в Аренджун.
- Там он усовершенствовал способы похищения людских душ, как я узнал к
своему смятению, - хуже, чем смятению! Понимаешь, он хотел использовать это,
чтобы подчинить своей власти некоторых чиновников, и таким образом вскоре
овладеть всем городом. А потом и страной - и все это путем угрозы душам,
находящимся в его власти. После этого... - Конан пожал плечами. - Еще одна
страна, я думаю, и потом, возможно, другая. В течение десяти лет Песчаное
Чудовище, которое было Тосия Зулом, испытывало мучения и убивало всех, кто
пытался пройти мимо него. Шакалы сожрали его плоть, и, хоть он и был
мертвым, он знал это - и чувствовал! Чудовище оплакивало десятилетие,
которое оно провело в муках - мертвое и в то же время не мертвое, - и даже
само заявило, что я должен пронять: оно не может больше быть в своем разуме!
О, я-то очень хорошо это понимал!
- Ты стоял и разговаривал вот так... с песком? Ты видел этого мертвого
волшебника?
- Я видел все время меняющий свою форму столб песка. Голос говорил
внутри моей головы. Он рассказал мне, как я могу заполучить обратно свою
собственную душу: я должен был помешать разбить зеркало, ибо это обрекло бы
меня навеки. И, однако, я должен был сделать так, чтобы оно было разбито -
человеком, носящим корону. Чудовище сказало, что у всех, кто правит,
есть сила сила, которую они сами не сознают. Однако сначала я должен был
захватить обратно зеркало. Потому что, видишь ли, у меня почти не было
сомнений в том, что стоит мне привезти Хисарр Зулу амулет, и он сразу же
проявит все свое вероломство. Я не верил, что он вернет мою душу и отпустит
меня на свободу. Песчаное Чудовище рассказало мне, как я смогу освободить
тех бездушных тварей, созданных его братом.
Киммериец начал описывать жуткие средства, которые должны были дать
покой этим нелюдям, и Хассек, взглянув на него, увидел, что его профиль
превращается в суровый лик каменной статуи какого-то мрачного бога, и тут же
понял, что Конан совершил это: необходимо было отрубить голову волшебнику,
набить череп, и уши, и ноздри землей, а потом сжечь эту голову всю без
остатка.
- А-а. И замок Хиссар Зула сгорел вместе со всем содержимым. Это была
твоя работа, Конан?
- Да, - сказала статуя с прищуренными глазами. - Пламя распространилось
от его головы, после того, как сама кость превратилась в известь и пепел.