требовали, делал вдвое больше, чем ожидали.
собирался стать медиком, но после второго курса перешел на физический
факультет. Его влекло в самые глубины природы, к фундаменту вещества.
Медицина ведала вещами сложными, слишком сложными, чтобы быть
определенными. В ней не было ясности, дорогой сердцу Томаса. Ясность
зависела от самого дна, а на самом дне копались физики.
Ученый мир был уже густо заселен во второй половине XX века; узкую
лестницу славы штурмовали толпы. Ухватившиеся за перила обязаны были
взбираться со ступеньки на ступеньку, переходить с площадки на площадку.
Площадками были ученые степени, ступеньками - печатные труды. Только
выпустив несколько книг, можно было завоевать авторитет, достаточный,
чтобы тебе поручили самостоятельное исследование.
применял все тот же; работал вдвое быстрее, делал вдвое больше, чем
спрашивали. Годам к сорока добрался до вершины... и тут оказалось, что
вершина-то не из самых высоких.
богатой соседки, продавала в Штаты лес, руду и даже пресную воду, а машины
получала из Штатов. Местная промышленность почти вся зависела от
американцев, если не принадлежала американским фирмам. Естественно, и
наука была здесь филиальной, у нее и средств не было для настоящего
размаха. В Штатах было куда больше лабораторий, оборудование куда мощнее,
гораздо больше видных ученых. Вообще Америка тянула к себе ученых из
других стран. Это называлось "выкачиванием мозгов". И многие канадцы
поталантливее продавали свои мозги.
удобное для себя место - Принстон. Там еще со времен Эйнштейна
существовали персональные дотации для ученых с именем. Им разрешалось
заниматься чем угодно, по своему усмотрению.
произвели впечатление, подобно опытам Рентгена. Каждому хотелось
повторить, проверить, уточнить. На всех материках кипели котлы с морской
водой, прокаливались соли, шипели кислоты. Было предложено (и
запатентовано) несколько новых способов получения бенгалия, и особенно
удачный - из канадской урановой руды. Именно из канадской, это имело
значение для Блеквуда. И а Америке были добыты уже целые граммы бенгалия.
граммы были переданы ему.
заполучить в свои руки граммы бенгалия, в то время как у других ученых
были всего лишь миллиграммы. Когда же другие накопили граммы, у него были
уже сотни граммов. Самый сильный заряд у Блеквуда. В результате другие
повторяли и проверяли, а открытия делал он. Практически открыл все, что
можно было открыть с рамкой Йовановичей.
Накапливая бенгалий и постепенно усиливая заряд, Блеквуд продвинулся в
каждом столбце от минус четырнадцатой до минус второй доли. Сначала он
отнимал биллионные и миллиардные доли массы, в дальнейшем - миллионные и
тысячные. Отобранные доли превращались в лучи (столбец - электромагнитные
волны), в лучи любой длины и частоты - инфракрасные, видимые, любого цвета
и оттенка, ультрафиолетовые, рентгеновы. Регулируя цвет поворотом винта,
Блеквуд рисовал светом красочные картины. Это понадобилось в телевидении,
в рекламе, в дизайне. Вообще с той поры пошла блеквудовская светоживопись.
связанные с выделением энергии. Между рамками бенгалия застывал пар,
выпадал иней, атомы соединялись в молекулы, даже удалось (и это было
высшим достижением) получить углерод из водорода. Практически, конечно,
пользы тут не было, но газеты в ту пору очень шумно и восторженно писали о
том, что наконец-то сбылась мечта алхимиков.
гравитации астероидов до притяжения Солнца, звезд-гигантов и белых
карликов. К сожалению, эти опыты были не столь наглядны. Все события
происходили в узеньком микронном просвете. Микрофильмы демонстрировали
стремительное слипание пылинок в комочки. Вся гравитехнология пошла от тех
опытов. Но управление тяготением это другая тема, сейчас мы ведем разговор
об управлении временем.
четырнадцатой до минус второй доли и добился ускорения времени на доли
процента. Для практики - маловато, но достаточно, чтобы рассмотреть много
важных подробностей.
вселенским потоком, могучим, плавным, однородным, чуть-чуть замедляющим
течение только на дальнем берегу - возле скорости света. В опытах Блеквуда
время предстало в ином виде. Если это поток, то не плавный, а ливневый,
бурный, с завихрениями и водоворотиками, весь рябой от капель. Оказалось,
что в каждом атоме время идет по-своему, в ядрах быстрее, чем в оболочках,
в электронах в 300 раз быстрее, чем в фотонах, а в протонах раз в 50
быстрее, чем в электронах. Оказалось, что где-то время изменяется плавно,
а где-то рывками. И все удавалось регулировать.
- веские отчеты о важных опытах. Все эти статьи вошли в золотой фонд
науки. Четыре науки начинали все рассуждения со слов: "Опытами Блеквуда...
такими-то... доказано, что..." Две сотни открытий за десять лет! Биографы
восторженно писали о "золотой россыпи открытий". Одна из биографий
называлась "Счастливчик Том".
достаются легко. Но ничего не поделаешь, бывают и такие периоды.
Действительно, новое месторождение найти трудно, но когда оно найдено,
велик ли труд удачников, наткнувшихся на самородок? Трудно навести
переправу через бурную реку, но так ли велик подвиг тех, кто перешел и на
том берегу сделал открытия? Переправу через Атлантический океан начел
Колумб, а после этого любой корабль, взявший курс на запад, открывал
полуостров, или архипелаг, или неведомую страну. Получив в руки первый в
мире телескоп, Галилей за несколько вечеров открыл горы на Луне, четыре
спутника Юпитера, кольцо Сатурна. Любое из этих открытий обессмертило бы
имя астронома.
Новый прибор, новый метод тянули за собой вереницу открытий. Мост
проложен... надо спешить подбирать самородки. Тут не только гениальность
нужна, но и проворство...
темпорологии он был Галилеем... но без отречения. Наоборот. Газеты писали
о Блеквуде только в превосходной степени. Величали его волшебником света,
и современным алхимиком, и творцом второго космоса, и повелителем времени.
Эпитеты, конечно, преувеличенные, но в тогдашней прессе они были в ходу.
комиксах вместо сутуловатого добродушного старика с шапкой седых кудрей
(прообраз - Эйнштейн) появился долговязый раздражительный великан, одной
рукой выкидывающий журналистов за окошко.
точности - претили преувеличения, да еще нарочитые, да еще крикливые. Не
раз выступал он в печати с уточнениями, опровержениями, тратил на статьи
свое драгоценное время. Все старался объяснить истинное положение вещей.
Никаких чудес, никакой алхимии, никаких рычагов времени нет и не будет.
Есть микронный просвет, щелочка, позволяющая подсмотреть некоторые тайны
природы. Тайны, не имеющие никакого отношения ни к политике, ни к войне,
ни к экономике, ни к быту. Тайны для любознательных ценителей природы,
чисто теоретические.
практической пользы, - уверял Блеквуд. Сколько раз эти слова приводились
как пример недальновидности большого ученого.
яростно. Людей он делил на полезных науке, бесполезных и вредных. Был
безжалостен к тем, кого считал бесполезным. Был безжалостен к ученым
словоблудам, заселяющим полки библиотек пустопорожними томами. Был
безжалостен и к теряющим силы, стареющим, высмеивал их, не считаясь ни с
возрастом, ни с прежними заслугами. Разил, язвил, издевался, громил...
однажды ехидные журналисты.
Блеквуд без запинки. - Вежлив-невежлив, воспитан-невоспитан - это имеет
значение в гостиной. А хороший ученый не тратит часы на салонную болтовню.
Скромность? Скромный не решится спорить с великими предшественниками. Как
же он будет продвигать науку?
ни с личными делами, ни с переживаниями, ни с настроениями. Увольнял
требующих отпуска в разгаре работы, увольнял стареющих, увольнял
многосемейных. Был случай, когда помощники очень упрашивали его оставить в
лаборатории старательного, но неудачливого и бездарного работника,
обремененного большой семьей. Блеквуд выдал ему жалованье за год вперед из
своих личных денег... но все равно уволил. Ибо превыше всего - интересы
науки.
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Белов Вольф