пригласили только потому, что было недостаточно пышно для моего утонченного
вкуса?
бесплатно.
когда температура понижается. Он любит свой холодильник, потому что холодный
сон похож на маленькую смерть. Он как-то сказал: "Член Круга умирает каждый
день. Поэтому мне нравится быть членом Круга".
опять стояло в прихожей, и скорость стратоплана вытесняла его все дальше, за
дверь, за порог, и за пределы их мира - мира Элвина, Леоты и Юнгера, - чтобы
на Бермудах вновь высадить их на пороге сочельника.
новогодний бал, вспоминал свои прошлые желания и представлял, что они сидят
рядом с ним; вспоминал все прошлые балы и представлял все те, на которых его
не будет; вспоминал работу, к которой ему уже не вернуться, и что связь
времен действительно распалась, и он не смог ее восстановить; вспоминал свою
старую квартиру, где с тех пор ни разу не был, и старых друзей, включая
Диану Деметриос, теперь уже умершую или одряхлевшую, и представлял вполне
отчетливо, что вне Круга, от которого он отказался, не знает ни одной живой
души, кроме женщины в соседнем кресле. Только Вэйн Юнгер не имел возраста,
потому что служил вечности. Дай ему месяц-другой - и Юнгер откроет бар,
соберет собственный кружок отверженных, и будет играть в свой личный
ренессанс - если он решит когда-нибудь выйти из Круга.
заботливого призрака мартини, и забрал его, перегнувшись через спящую жену.
Медленно потягивая спиртное, он размышлял о мире, пролетавшем внизу.
смыслил в современной политике, или законах, или искусстве; его навыки были
воспитаны Кругом и имели отношение только к веселью, музыке, цветовым
сочетаниям и остроумным речам; в науке и технике он вернулся на младенческий
уровень. Он знал, что богат, но всеми его делами управлял Круг.
Непосредственно у него имелась только универсальная личная карта,
принимаемая в любой точке света для оплаты за любые товары, удобства и
услуги. Периодически просматривая свои бумаги, он видел распечатки балансов
и знал, что ему никогда не придется беспокоиться о деньгах. Но он ощущал
отсутствие уверенности и компетентности перед встречей с людьми, живущими
вне Круга. Возможно, он покажется им закоснелым, старомодным, и "странным" -
как он чувствовал себя сегодня вечером - без ореола избранности Круга,
маскировавшего личные его качества.
Достигнув Бермуд, они спустились на землю.
обернулась к Муру.
Провожу до стоянки челноков.
они свернули в широкий проход, ведущий к ангарам.
спутник-маяк блестел, как яркая монетка, заброшенная в глубину небес.
Дыхание слетало с их губ белыми облачками, которые тотчас таяли, не успев
сформироваться. Мур безуспешно пытался раскурить трубку. Ему пришлось
остановиться, прикрывшись от ветра, чтобы наконец это сделать.
искр. Он посасывал трубку, засунув руки в карманы пиджака, подняв воротник.
Поэт хлопнул его по плечу.
идти.
У меня странное чувство - словно я выпил эликсир столетий и стал вдруг
мудрецом в такое время, когда мудрость бесполезна. Я... я боюсь.
здесь сходим. Приятно провести время!
удаляющуюся к ангарам фигуру поэта.
углубился в сад. Через несколько минут неприятных блужданий он нашел
дорожку, ведущую к руинам.
короткого периода паники, когда ему показалось, что он заблудился среди
темных деревьев, он выбрался на освещенную звездами поляну, где взвихренные
кусты гоняли по развалинам причудливые пятна тьмы, повинуясь порывам ветра.
снова разжег трубку.
онемели, и почувствовал себя частью этого ландшафта: искусственные
декорации, симулированная трансплантация древней истории на новую. Ему не
хотелось двигаться. Хотелось вмерзнуть в этот пейзаж и стать памятником
самому себе. Он придумывал договор с воображаемым дьяволом: повернуть время
вспять, вернуться с Леотой во Фриско, снова работать. Подобно Юнгеру, он
вдруг ощутил себя мудрецом - в такое время, когда мудрость бесполезна. Он
стремился к знаниям. Он обрел только страх.
то ли уснул в своем фонтане. Возможно, это холодный сон богов, подумал Мур,
и когда-нибудь Пан проснется, задует в свою праздничную свирель, и только
ветер отзовется ему среди высоких башен, только налоговый робот приковыляет
к нему - потому что посетители Балов забудут праздничные мелодии, глянцевые
фигуры на картинках будут лишены мудрости, растворенной в человеческой
крови, а людям сделают прививку от нее, и запрограммированная против эмоций
машина легкомыслия будет вечно вливать ощущение радости в лихорадочный бред
опьяненных, чтобы они не узнали музыку Пана, и среди них никого не окажется
из детей Феба, способных хотя бы повторить аттический крик его первого
появления, разнесшийся над водами Средиземноморья множество лет тому назад.
почувствовал, что подсмотрел краем глаза перспективы человечества.
Потребовался страх перед новым миром, чтобы вызвать это чувство, но теперь
он начал понимать поэта. Почему же тогда Юнгер остается в Круге? - удивился
он. Получает ли тот мазохистское удовлетворение, глядя, как исполняются его
ледяные пророчества, уходя все дальше и дальше от своего времени? Может быть
и так.
по их старой дорожке к молу. Камни леденили руки, поэтому он перебрался на
пляж по лестнице.
на черные горбы камней, на которых они с Леотой вели непринужденную беседу
несколько дней/месяцев назад. Сперва он говорил о своих машинах, до того как
разговор перешел на более личные темы. Тогда он верил, все еще верил в
неизбежное слияние с ними его духа, превращающее их в большие и лучшие
вместилища для жизни. А сейчас он боялся, подобно Юнгеру, что к тому времени
может утратиться нечто иное, и прекрасные новые сосуды будут заполнены лишь
частично, чего-то важного не хватит в них. Он надеялся, что Юнгер не прав;
он чувствовал, что взлеты и падения Времени могли бы в некоем грядущем
равноденствии возродить все дремлющие истины глубин души, какие он сейчас
ощущал в себе, - и тогда найдется слух, чтобы оценить флейту Пана, и ноги,
чтобы станцевать под нее. Он старался в это поверить. Он надеялся, что так
оно и будет.
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Маккэфри Энн