как целую тонну; при всех поправках на низкую гравитацию подобное зрелище
внушало благоговейный трепет.
ожидал, что лунное плавание окажется радикально отличным от земного, не
совсем ясно себе представляя - в чем же именно. Однако все было как
обычно, если не считать слишком уж высоких волн и того, как медленно
катятся они по поверхности прозрачной, зеленоватой воды.
приятно успеть за время неспешного, словно в замедленном фильме, падения
осмотреться по сторонам, непрерывно осознавая, в каком положении находится
корпус и что тут вообще происходит. Но затем Садлер рискнул сделать полное
сальто с высоты в пять метров. А что тут такого, удар - как на Земле с
метра, даже слабее...
больше (или меньше), чем надо. И врезался в воду плечами, тут же -
слишком, увы, поздно - вспомнив, каким неприятным может оказаться падение
даже с небольшой высоты, если приземлишься неудачно. Да, невесело подумал
Садлер, вот так, наверное, чувствует себя груша того кровожадного медика;
чуть прихрамывая, он выбрался из бассейна, с твердым решением оставить
подобные забавы тем, кто помоложе.
удалось прочувствовать лунный образ жизни, Садлер присоединился к Молтону
и остальным сотрудникам Обсерватории, как раз собиравшимся уходить из
спорткомплекса.
ворота, вторые, третьи... Голубые, с рваными клочьями облаков небеса
сменились стылой реальностью лунной ночи. Все так же висела над головой
Земля, ничуть за эти часы не изменившаяся. Садлер поискал слепящий огонь
сверхновой, но тут же вспомнил, что в этих широтах ее не видно - она
где-то там, за северным краем Луны.
ушли за горизонт. И тут Садлера поразила мрачная, тревожная мысль.
Построенные, чтобы выдержать весь натиск враждебных сил природы, какими
жалкими и хрупкими окажутся эти скорлупки, доведись им испытать на себе
ярость человека.
7
трактора на приближающуюся стену Платона, - что Старик поднимет дикий хай,
как только узнает.
него будет слишком много дел, чтобы снизойти до нас. За горючее мы
заплатили, чего ж еще? Так что кончай паниковать. Развлекаешься, так
развлекайся. Выходной у нас сегодня или нет?
если только это можно назвать дорогой. Единственным признаком, что здесь
кто-то когда-то проезжал, были немногочисленные борозды, пропаханные в
пыли. На Луне, в полном вакууме, эти борозды сохранятся навечно, их не
занесет никакой ветер, так что иных дорожных знаков и не требовалось, но
все равно время от времени встречались щиты с тревожными надписями:
"ОПАСНОЕ МЕСТО - ВПЕРЕДИ ТРЕЩИНЫ!" или "АВАРИЙНЫЙ ЗАПАС КИСЛОРОДА - 10
КИЛОМЕТРОВ".
связаны монорельсовыми линиями, вагончики которых бегают быстро и точно по
расписанию и обеспечивают своим пассажирам полный комфорт. Но сеть этих
линий очень редка и вряд ли когда-нибудь станет особенно густой - из-за
непомерной своей дороговизны. Все прочие передвижения обеспечиваются
мощными газотурбинными тракторами, известными в народе как "катерпиллеры",
или для краткости "кэты". По сути своей, это небольшие космические
корабли, взгроможденные на маленькие, но очень широкие колеса, дающие им
возможность пробраться куда угодно - в разумных, конечно же, пределах -
даже по удивительно корявой поверхности нашего естественного спутника. На
ровном месте они легко выжимают до сотни километров в час, однако в
нормальных условиях скорость редко доходит даже до пятидесяти. Есть у этих
машин и гусеницы, выпускаемые в случае необходимости, что позволяет им -
благодаря низкому тяготению - вскарабкиваться по совершенно
головокружительным склонам. Были даже случаи, когда тракторы, с помощью
своих лебедок, втаскивали себя наверх по отвесным стенам. Они бывают
разных размеров, в более крупных моделях можно прожить, не испытывая
особых неудобств, несколько недель кряду; именно ими пользовались
исследователи, проводившие подробную съемку Луны.
равно только через час после начала поездки Уилер перестал стучать зубами
и у него опустились дыбом стоящие волосы. Не так-то просто привыкнуть к
тому, что на Луне даже сорокапятиградусный склон не представляет собой
опасности - если, конечно же, относиться к нему с должным уважением. Было,
пожалуй, и к лучшему, что Уилер - новичок; пассажир более опытный пришел
бы в полный ужас от весьма неортодоксальной техники вождения, применяемой
Джеймисоном.
парадокс обсуждался его коллегами много и долго. Именно парадокс - ведь
при любых прочих обстоятельствах он неизменно проявлял крайнюю
осторожность и скорее уж не делал ничего, чем делал что-либо без полной
уверенности в последствиях. Никто и никогда не видел Джеймисона сильно
раздосадованным или очень возбужденным, многие считали его лентяем, но уж
это-то было явной клеветой. Он мог потратить на какое-либо наблюдение
несколько недель, добиваясь абсолютной надежности результатов - а затем
отложить их на два-три месяца, чтобы перепроверить заново.
отчаяннейшего из водителей, установившего неофициальный рекорд чуть ли не
на каждом тракторном маршруте северного полушария. Причина этого - не
осознаваемая даже самим Джеймисоном - лежала в давней детской мечте стать
космическим пилотом, мечте, осуществлению которой помешало больное сердце.
неприступный и даже устрашающий, особенно - в косых лучах солнца.
Действительная же их высота не превышает километра, и путешествие из
кратера в Море Дождей не представляет особых трудностей - если правильно
выбрать путь через один из многочисленных перевалов. Джеймисон проскочил
горы менее чем за час - не доставив тем особой радости Уилеру, который
предпочел бы езду помедленнее.
впереди безупречную гладкость линии горизонта нарушал треугольный выступ -
ровная конусообразная вершина Пико. По правую руку на северо-восток
уходили Тенерифские горы, ни в чем не похожие на своего одинокого
родственника [Тенерифе - главный из Канарских островов, в честь него и
назван этот лунный хребет; лунная гора Пико названа по имени Тенерифского
пика (Пико де Тенерифе) - горы на этом острове]. Большую часть этих
рваных, иззубренных вершин никто еще не покорил, в основном потому, что
никто не давал себе такого труда. Свет Земли красил их в призрачные
зеленовато-синие тона, но пройдет неделя, и в безжалостном сиянии дня они
поблекнут, станут грязно-белыми, с черными провалами теней.
бинокль, но не заметил ровно ничего необычного. Это его не удивило -
мешавшие астрономам корабли садились где-то дальше, за горизонтом.
Джеймисону. - До Пико можно добраться за пару часов, там и пообедаем.
месте спускались очень немногие тракторы, хорошо, если десяток. Но ты
особенно не дрожи, наш "Фердинанд" как раз из этого десятка.
накопивший за тысячелетия толстый слой растресканной горной породы.
Подобные места очень опасны - зачастую достаточно малейшего прикосновения,
чтобы хлынул безудержный, сметающий все на своем пути каменный поток.
Несмотря на кажущуюся безрассудность, Джеймисон не любил рисковать и
старался держаться от всяческих ловушек подальше; менее опытный водитель
самым жизнерадостным образом проскочил бы у подножия такого склона, и это
сошло бы ему с рук - в девяноста девяти случаях из ста. Но Джеймисону
приходилось видеть, что случается в этом сотом случае. Трактор, накрытый
пыльной каменной волной, обречен - любые попытки спасти его только
вызывают новые обвалы.
можно было ожидать, что по наружному, значительно более пологому, чем
внутренний, склону трактор пойдет ровнее. Однако Джеймисон решил
воспользоваться легкими условиями и прибавил скорость, с тем побочным
результатом, что "Фердинанд" начал ритмично раскачиваться. Дело кончилось
тем, что несчастный пассажир исчез на некоторое время где-то в задней
части трактора.
- что на Луне может случиться приступ морской болезни.
обычный для лунной равнины) пейзаж. Горизонт сошелся в тесное кольцо;
через некоторое время стало казаться, что крохотный, не больше трех
километров в радиусе каменистый пятачок - единственное, что осталось от
мира. Иллюзия эта настолько сильна, что иногда водители даже сбавляют
скорость из подсознательного страха свалиться через край Луны.