Чтение 11–й страницы книги ~Клеарх и Гераклея~

на звезду Анахиту, которой царь недавно построил храм в Экбатанах, и ему это
не совсем нравилось, так как Митрадат был посвящен во все тайны магов, а
учение магов ни храмов, ни статуй не терпит.

Митрадат продолжал дневной разговор.

-- Вот так-то, -- сказал он, -- сила большой страны вытекает из
раздоров между равными, которые хотят отличиться в глазах царя, а
хозяйственным людям до этого дела нет. А в ваших городках из раздоров между
бедняками и богачами вытекает вечная слабость и нищета, и изгнания; и,
клянусь Ахура-Маздой, вы делите земли и конфискуете имущества, а потом
ломаете голову, почему данники персов богаче свободных эллинов. И начинаете
доказывать, что свобода и бедность лучше, чем богатство и рабство! Но я
скажу тебе: пока свобода не станет выгодной -- какое это ваше греческое
слово, -- экономически выгодной, она ничего не стоит. А видал ли ты, чтоб
свободные были богатыми?

Потом помолчал и, глядя на звезды, добавил:

-- Кстати, понял ли ты, что истинной причиной гнева отца была
проигранная битва? И мой план все-таки был хорош, и я бы разбил тебя, если
бы не оказался трусом.

У Клеарха похолодели кончики пальцев, и он спросил:

-- Как ты меня узнал?

А надо сказать, что у персов есть такое божество, Фарна, в виде сияния
над головой знатных и удачливых. Греки его не видят, видят только персы; и
Митрадат в ту ночь увидел Фарну у головы Клеарха и все понял.

-- Что же ты, однако, не признался моему отцу?

-- Чтобы он не сварил меня в свинце или масле...

Митрадат рассмеялся:

-- Он бы усадил тебя за свой стол и пожаловал бы тебе больше земли, чем
во всей твоей Гераклее! Разве персы убивают врагов, просящих о защите? Разве
царь не осыпал милостями и Фемистокла, и Алкивиада, когда народ прогнал их
за то, что их победы вызывали слишком большую зависть?

Уже светало, когда Клеарх проснулся, взял кувшин с водой и пошел по
малой нужде к краю крыши. И вдруг слышит, кто-то точит нож. А голос
спрашивает:

-- А за людьми управляющего уже посылали?

-- Может, сами управимся, их же всего двое?

Собеседник возразил:

-- Нет, надо связать их и послать за людьми Фарнака. Потому что он
предупреждал, чтобы мы таких вещей без его ведома не делали...

Клеарх разбудил Митрадата и рассказал о разговоре.

-- Вот, -- сказал с тоской Митрадат, -- отец хочет убить меня за то,
что я недостоин рода Артабаза, а лидиец хочет убить меня за то, что я -- из
рода Артабаза... Бежим!

-- Нет, -- возразил Клеарх, -- если мы убежим, они нас догонят и убьют.
Надо уезжать со спокойным сердцем.

Юноши спустились с крыши, подошли к окну и увидели, как хозяйкин сын
осматривает большой нож. Тут они вскочили в окно и прирезали его и двух
рабов, а женщину пожалели и привязали к столбу.

А потом Митрадат отворил соседнюю дверь и сказал:

-- Какая досада! Я забыл тебе сказать: это ведь царская деревня, и
здесь ведь ни смокву сорвать, ни свинью зарезать нельзя без ведома
управляющего.

И точно: за дверью, над желобом для стока крови, лежали два связанных
борова.

Юноши заторопились, и надо же: на выезде из деревни им попался хозяин с
рыбой в корзинке.

Клеарх сказал:

-- Мы решили ехать пораньше, и хозяйка сказала: если встретите моего
мужа по дороге, попросите его проводить вас.

У них была лишняя лошадь, и хозяин действительно ехал с ними несколько
часов. Клеарх, прощаясь, дал ему две мины:

-- Ты уж извини, так получилось, что нам пришлось рано уехать...

-- Это было не самое приятное общество, -- сказал Митрадат, глядя вслед
провожатому.

Клеарх ответил:

-- Этот человек вернулся бы, увидел, мертвецов, и за нами вдогонку
пустилась бы вся деревня.

Тут Митрадат подскакал к нему и хотел обнять, но место было неудобное,
он перевесился с лошади и чуть не упал.

-- Не время обниматься, -- сказал Клеарх.

-- Ладно, -- рассмеялся Митрадат, -- обниму, когда будет время. Однако
в Сарды мне теперь действительно нельзя; надо в Ионию: Тирибаз человек
страшный, но друг отца.

x x x

Кшатрапаван Ионии Тирибаз принял Митрадата, как сына, дал ему два
городка на пропитание и одежду и сказал:

-- Только посмей у меня уехать в Сузы! Эта вражда пройдет быстро, если
не идти с ней к царю. А то будет с тобой, как с Сохрабом.

Митрадат рассказал Клеарху об этом ответе, и грек спросил:

-- А кто такой Сохраб?

-- Сын Ростама. Герой Ростам возвел на бирюзовый трон Кай Хосрова, а
Сохраба убил как царского врага. Это не совсем так было, но царь сказал:
"Мощь Ростама необозрима, если сын будет с ним плечо к плечу, что останется
от моего трона?"

-- А ты что думаешь? -- помолчав, спросил Клеарх.

Кровь Митрадата все еще кипела при мысли о перенесенных пытках, он
прокусил губу чуть не до крови и сказал по-гречески:

-- А я думаю, что лучше быть Эдипом, чем Сохрабом.

Вскоре Митрадат попросил, чтобы Тирибаз внес Клеарха в список своих
друзей.

-- Он -- анарья, -- отказался кшатрапаван.

"Анарья" по-персидски значит то же, что "варвар" по-гречески. Тогда
Митрадат велел Клеарху явиться на следующий день на пир и непременно
опоздать.

Клеарх так и сделал и, войдя, увидел, что пир уже в полном разгаре:
золотые блюда, серебряные павлины, гости в тончайшем виссоне, благовония,
венки, розовая вода.

Знатный перс поднялся навстречу опоздавшему греку, поцеловал и обнял.
Гости дивились, и многие негодовали.

-- Знайте же, -- сказал Митрадат, -- этот человек мне дороже отца, ибо
отец, когда даровал мне жизнь, думал лишь о своем удовольствии, а Клеарх,
спасая мою жизнь, мог утерять свою...

Митрадат посадил Клеарха подле себя и, когда уже все поели, вымыли руки
и начади пировать с вином и музыкантами, сказал ему:

-- Я обещал обнять тебя тогда, когда от этого будет прок, и, как
видишь, исполнил обещание. Теперь многие будут приходить к тебе с просьбами,
чтобы ты походатайствовал за них. Однако говори мне, сколько тебе дали,
потому что эти люди будут норовить обмануть тебя и дать мало за то, что
стоит гораздо дороже.

Так прошел месяц, и однажды Митрадат сказал Клеарху:

-- Я слышал, что ты вчера не принял просьбы от одного финикийца и
вообще ты скопил меньше денег, чем мог бы.

Клеарх промолчал.

-- Ладно! -- сказал Митрадат. -- Этот финикиец действительно бесчестный
человек. Возьми его к себе и делай с ним, что хочешь, пока он не признает,
что должен тебе двадцать талантов. Или у вас так не делают?

-- Нет, -- сказал Клеарх, -- у нас так не делают. В Греции, когда
разоряют богатого человека, добро отдают не другому человеку, а всему
народу.

Клеарх взял к себе финикийца, однако пытать не стал, а обращался с ним
хорошо. Финикиец в благодарность отдал ему двадцать талантов золота и
сказал:

-- Я буду молить за тебя того, чье имя благословенно в вечности, чтобы,
когда с тобой случится то же самое, ты попал бы в руки человеку столь же
милостивому.

Эти слова запали Клеарху в сердце.

И вот однажды, когда Клеарх отдыхал, в саду раздался крик:

-- Клянусь Зевсом, я проучу этого взяточника и негодяя! И тут же
какой-то огромный человек, пьяный и с обнаженным мечом, перемахнул через
глиняную стену и бросился на Клеарха. Двое рабов пытались было схватить его,
человек подхватил их и шваркнул о стенку, подскочил к Клеарху, вонзил меч в
низенький столик и закричал:

-- Клянусь Зевсом! Ты ответишь за все! Тирибаз послал меня и солдат в
поместье Митрадата, а наглец управляющий стал жаловаться, что мы портим его
рабынь! У меня под началом тысяча здоровых мужчин, как они могут обойтись
без баб? А когда я окунул его в озеро, чтоб он успокоился, эта дрянь явилась
со взяткой к тебе!

Тут Клеарх расхохотался, потому что узнал греческого наемника Биона,
того, которому помог бежать. А Бион, хоть и был пьян, тоже пригляделся и
вскричал, пораженный:

-- Клянусь Зевсом, ты ли это! Да я всем говорил: вот человек, который
может разорить всю Фригию, а то и Лидию! А ты вот славную выгоду променял на
позорную!

Через месяц поехали на несколько дней на охоту: Митрадат и Tax, внук
Тирибаза. Клеарх был с ними.

Митрадат сказал Клеарху.

-- Царь велит мне ехать в Сузы, и я не знаю, зачем. Поедешь ли ты со
мной или останешься здесь? Потому что, сказать по правде, если ты поедешь со
мной, я не знаю, чем эта поездка кончится, а если останешься здесь, я боюсь,