Чтение 11–й страницы книги ~Повелители мечей~

- Вот-вот. Замок Эрорн, расположенный милях в пятистах от нашего острова.

- В пятистах милях? Сколько же времени нес меня Великан из Лаара? В
замке, о котором ты говоришь, госпожа Ралина, я родился и вырос. Мабдены
разрушили его до основания. Теперь мне предстоит долгий путь, но рано или
поздно я встречусь с Гландит-а-Краем.

Только сейчас Корум в полной мере ощутил свое одиночество. Он попал в
иной, чуждый для него мир, о котором ничего не знал. Мир мабденов. Гордость
и глупость погубили цивилизацию вадагов. Им надо было жить в гармонии с
природой, а не обособляться от нее в поисках абстракций.

Корум склонил голову на грудь. Маркграфиня, казалось, поняла те чувства,
которые он испытывал. Слегка прикоснувшись к его руке, она сказала:

- Пойдем, принц Корум. Тебе необходимо хоть немного подкрепиться.

Корум послушно последовал за ней в одну из комнат дворца, где для них
двоих был сервирован стол. Легкая пища - в основном, фрукты и разнообразные
блюда из морских водорослей - разительно отличалась от той, которую он видел
у других мабденов. Корум понял, что умирает от голода и усталости. С
жадностью накинулся он на еду. В голове у него все перепуталось, и лишь одна
мысль жгла его мозг раскаленным железом: он должен отомстить ненавистному
Гландиту, причем как можно скорее.

За столом царило молчание, хотя маркграфиня искоса поглядывала на Корума,
порываясь что-то сказать, и каждый раз сдерживалась.

Стены комнаты были увешаны гобеленами. Насытившись, Корум принялся
рассматривать сцены, на них изображенные, и внезапно все поплыло у него
перед глазами. Он недоуменно посмотрел на Ралину, но лицо маркграфини
оставалось бесстрастным. У него закружилась голова, ослабли руки и ноги. Он
попытался задать какой-то вопрос, но губы отказались ему повиноваться.

Ему подсыпали снотворное, может быть, смертельную дозу. Эта женщина
отравила его.

Он вновь стал жертвой мабденов.

Голова Корума упала на руки, и, сам того не желая, он впал в глубокий
сон.

***

Коруму снился сон. Он видел замок Эрорн во всей его красе. Он видел
мудрое лицо своего отца, который что-то говорил, хотя не было слышно ни
слова. Он видел свою мать, пишущую трактат по математике. Он видел своих
сестер, танцующих под чарующую музыку, сочиненную его дядей.

Жизнь в замке текла своим чередом.

И внезапно поведение всех его обитателей показалось Коруму странным и
бессмысленным. Они напоминали шаловливых детей, не ведающих, что к ним
подкрадывается хищный зверь.

Он попытался крикнуть, предупредить их о грозящей опасности, но у него
пропал голос.

Он видел, как огонь распространяется по комнатам, как мабденские воины
ломают двери. Смеясь и перешучиваясь, они подносили горящие факелы к
шелковым драпировкам.

А в замке только сейчас заподозрили что-то неладное и кинулись искать,
где горит.

Его отец вошел в одну из комнат и остановился, пораженный, глядя как
Гландит-а-Край кидает в огромный костер из книг фолиант за фолиантом. Губы
принца Клонски вежливо двигались, в глазах застыл недоуменный вопрос.

Гландит повернул голову, ухмыльнулся, достал из-за пояса боевой бронзовый
топор, взмахнул им...

Корум видел свою мать. Двое мабденов держали ее за руки и за ноги, а
третий тяжело опускался и поднимался на ее обнаженном теле.

Корум попытался ворваться в комнату, но что-то остановило его.

Он видел своих сестер и кузину, которых постигла участь его матери. И
вновь на пути обезумевшего Корума встал невидимый барьер. Он попытался
проломить его, тратя остатки сил... Было поздно. Мабдены перерезали женщинам
горла. Они задрожали в предсмертных судорогах, подобно фавнам, и скончались.

Корум зарыдал.

***

Он рыдал взахлеб, чувствуя под собой мягкое женское тело, слыша тихий
убаюкивающий голос, ощущая прикосновения нежных рук, гладивших его по
волосам.

Он попытался вырваться, но его крепко прижали к теплой груди.

Он вновь зарыдал, но ему стало легче на душе, и, всласть выплакавшись, он
уснул.

На этот раз без сновидений.

***

Когда Корум проснулся, у него возникло такое ощущенье, что он опоздал
сделать нечто очень важное. Опершись о локоть, он приподнялся на кровати,
затем вновь откинулся на подушки. Впервые со времени своего путешествия он
почувствовал себя по-настоящему отдохнувшим. Энергия переполняла его тело,
мысли текли плавно и спокойно.

Значит, маркграфиня не отравила его, а дала снотворное, которое помогло
ему восстановить силы.

Сколько же дней он спал?

Корум устроился поудобнее и случайно дотронулся до теплого тела, лежащего
с той стороны, где он был слеп. Повернув голову, вадагский принц увидел
Ралину.

Лицо спящей женщины казалось спокойным, умиротворенным.

Корум вспомнил свой сон. Он вспомнил облегчение, которое испытал, всласть
выплакавшись. Благодаря Ралине он утешился. Корум вытянул здоровую руку и
осторожно погладил ее по черным спутавшимся волосам. Глядя на маркграфиню,
он испытывал чувство нежной привязанности, словно она была членом его семьи.

Вспомнив о своих погибших родных и близких, Корум отдернул руку и
дотронулся до культи. Рана его полностью зажила, края ее закруглились,
образовав плотный белый рубец. Корум вновь посмотрел на Ралину. Как могла
она разделить свою постель с калекой?

Внезапно маркграфиня открыла глаза и улыбнулась.

Корум решил, что это - улыбка жалости, и чувство обиды захлестнуло его.
Он резко сел на кровати, и мягкая рука тут же легла ему на плечо.

- Побудь со мной, - произнес грустный голос. - Мне так не хватает твоей
ласки. - Корум подозрительно посмотрел на нее, но она продолжала говорить,
словно не замечая ничего вокруг. - Я люблю тебя.

Корум нахмурился.

- Любишь? Мабден любит вадага? Так не бывает.

- Я знаю, у нас никогда не будет детей. Что с того? Любовь - это жизнь.

- Не понимаю...

- Прости, - сказала она и села рядом с ним. - Вместо того чтобы помочь
тебе, я пользуюсь тобой. У меня никого не было с тех пор, как умер мой муж.
Ты - первый...

Корум не отрываясь смотрел на ее обнаженное тело. Он возбудился. Это было
противоестественно. Потомок древней расы не мог испытывать подобных чувств
к...

Корум наклонился и поцеловал ее в грудь. Она прижала к себе его голову.

Они утонули а шелковых простынях, привыкая друг к другу, отдавая и
получая всю нежность и ласку, на какую только были способны, как самые
настоящие влюбленные.

Прошло несколько часов прежде чем она сказала:

- Корум, ты - последний вадаг на этой земле. Я тоже одинока и не могу
вернуться на родину. На моем острове можно обрести покой. Останься со мной
хотя бы на несколько месяцев.

- Я поклялся отомстить убийцам моего народа, - ласково пробормотал он и
поцеловал ее в щеку.

- Такие клятвы чужды твоей натуре, Корум. Ты создан любить, а не
ненавидеть.

- На это мне нечего возразить. Могу сказать лишь, что не буду считать
свою жизнь завершенной, пока не убью Гландит-а-Края. И не только потому, что
я хочу отомстить. Когда лес поражает болезнь, надо вырубить гнилые деревья,
чтобы они не заразили здоровые. Герцог Край - убийца. Он истребил вадагов и
жаждет крови.

Когда у него не останется других врагов, он начнет уничтожать своих
соплеменников, разрушать города, сжигать деревни. Сама судьба дарует мне
шанс остановить этого безумца.

- Но зачем ты хочешь пуститься в путь немедленно? Рано или поздно мы
получим известия о Гландит-а-Крае, и тогда тебе не придется его искать.
Корум поджал губы.

- Возможно, ты права.

- К тому же ты лишился руки и глаза, и тебе многому придется учиться
заново. На это уйдет время.

- Да, конечно.

- Тогда оставайся.

- Давай договоримся так, Ралина: я дам тебе ответ через несколько дней.

Прошел месяц. Ужас, который испытал вадагский принц, мешал ему
выздороветь. Каждый раз, машинально пытаясь что-то сделать левой рукой или
глядя в зеркало, он вспоминал о том, что был калекой.

Ралина все свое время проводила либо с ним, либо в библиотеке, но у
Корума не было никакой охоты читать. Он гулял по крыше дворца или брал из
конюшни лошадь и скакал по естественной дамбе во время отлива к берегу (хоть
Ралина и беспокоилась, что он попадет в плен к конским племенам), где гулял
среди деревьев.

Дни незаметно текли один за другим, и чувство страха постепенно покидало
Корума, но на душе у него оставалось неспокойно. Часто он бросал начатое