Чтение 11–й страницы книги ~Корона Солнца~

К моему креслу подкатил небольшой белый ящик на мягких колесиках.
Холодные щупальца электродов обвили руки, шею, забрались под одежду.

- Нервный шок, - констатировала Мида размеренным голосом. - Необходим
полный покой, глубокий сон... Рекомендую принять снотворное.

Вот глупая! Разве я не сплю?

- Марш на место!

Ящик послушно укатился прочь.

Я брожу по салону и думаю, думаю... А может быть, и не думаю ни о чем,
только бесцельно брожу и трогаю руками все, что ни попадается на пути.
Скопище безмозглых автоматов... Неужели "Бизон" все еще послушен им?!
Впрочем, какая мне разница, мчится ли он по точно рассчитанной кривой или
беспорядочно падает куда-то?.. Одному он мне не нужен. Да и я ему не нужен
один...

Липкая мгла безудержного страха застилает сознание. В приступе ярости
бью кулаками о стены, катаюсь по полу, кусая руки. Быть может, даже
кричу... По моим щекам струятся слезы.

Мне жаль себя, и я плачу навзрыд, как ребенок. Ох, как мне жаль себя!..

ГЕЛИАНА

Сколько прошло времени, не знаю. Может быть, целая вечность. Странная
тишина. Тишина непроницаемая, мертвая. Поднимаю голову и оглядываю салон.
Приборы замерли, и все вокруг выглядит так, словно корабль устал от
бесцельной работы и погрузился в дремоту. Он выполнил свой долг и теперь
отдыхает, прикрыв веки многочисленных экранов. Люк переходной шахты
открыт.

Я тоже устал. Устал удивляться, устал чувствовать себя живым. Да и
какой мне смысл страдать от одиночества и горя, кружить в непроходимых
дебрях собственных галлюцинаций? Вверху, над головой, тихонько мурлычет
кот. Ну и пусть. Почему бы ему и не мурлыкать? Теперь мне все
безразлично... На всякий случай оглядываю потолок.

Огромные кольца лениво обмениваются сгустками оранжевой дымки. Их два.
Это они издают странные звуки, похожие на сытное урчание котов. Я погрозил
им кулаком. Пожалуй, это все, что я могу сделать. Их двое, я - один. К
тому же я сошел с ума, потерял рассудок... А если нет? Что, если все
происходящее не бред и не игра воображения? Быть может, мы в плену у этих
тварей?

Делаю прыжок в открытый люк переходной шахты и устремляюсь вдоль
тюбинговых стен туннеля. Этим путем ушел Веншин. Разыскать его, во что бы
то ни стало разыскать!..

Выходной люк тоже открыт. Но там, где должна быть испепеляющая ярость
раскаленной бездны, переливается голубое сияние таких чистых и радостных
тонов, какими дарит людей только земное небо.

У выхода - широкая синяя полоса. Не могу понять, что это такое, и
осторожно пробую плоскость ногой. Твердо, можно ступать... Прямо передо
мной - остроконечные вершины заснеженных гор. Подошвы их скрыты в тумане.

Синяя полоса, словно дорога, проложенная по облакам, уходит вдаль
грациозным изгибом. Иду по ней, как во сне, оглушенный тишиной,
ослепленный великолепием. Грудь дышит легко, свободно. Далеко позади
остался громадный конус "Бизона", а я иду все вперед и вперед, не зная
куда и зачем.

И вдруг в гулком пространстве возникает удивительный звук. Похоже на
растянутый удар гонга. Звук тронул сердце и увлек в другой мир ощущений,
до боли знакомый и светлый. Где-то в глубине пробудившейся памяти
тоненьким звоном рассмеялось мое далекое детство. "Мама, а звезды могут
смеяться?" Мама склоняется надо мной. Темно, я почти не вижу ее. В большие
окна заглядывают звезды. "Могут, мой мальчик. Спи, поздно уже. Хочешь, я
тебя поцелую?" - "Да... и еще я хочу, чтобы меня поцеловали звезды..." -
"Звезды заняты, они освещают ночное небо". - "И эта?" - показываю на
голубую лучистую каплю. Мне кажется, она ближе всех. "И эта. Спи, родной.
Когда ты вырастешь, все твои желания исполнятся". Мама гладит мой лоб...

Издалека на крыльях неведомой мелодии прилетел голос. Женский голос.
Кристально чистый, как поцелуй звезды, он окликнул меня и поманил за собою
к сверкающим вершинам гор. Я останавливаюсь и слушаю, один на синей
дороге. Вокруг ветер и горы. И голос. Мне не догнать его, ведь у меня нет
таких крыльев...

А голос поет. Прозрачный и радостный, он с легкостью взлетает в
недосягаемую высь, парит над мелодией, наслаждаясь свободой полета. Он
будто приближается к границе полной невесомости, и я боюсь: вдруг он
уплывет за эту грань, исчезнет навсегда. Голос, словно угадывая мою
боязнь, возвращается обратно и долго блуждает в разливах тающих аккордов.
Потом он постепенно набирает волнующую силу, наполняя мир теплом, любовью
и нежностью...

Пение обрывается. Я стою и продолжаю вслушиваться, не в силах
преодолеть оцепенение. Но я уже не тот, что прежде, - пожалуй, я стал
лучше. Лучше и чище, богаче. Словно мой разум обрел небывалую силу, и я
стал видеть далеко и во все стороны сразу.

На голубой дороге маячит пятнышко. Пятнышко растет, приближаясь,
раздваивается. Одно из них совсем маленькое. Я прикрываю ладонью глаза -
пусть отдохнут.

Отняв руку, вижу перед собой... девушку. Большие, слегка удлиненные
глаза, синие с золотистыми искорками - океан в погожий солнечный день;
темные брови, ресницы, густые и длинные, волна ослепительно белых волос...
На обнаженных плечах - ожерелье из голубых звезд.

- Здравствуй... - говорит она, и я ее понимаю.

- Здравствуй...

Я снова прикрываю веки. Мираж? Видение?

Нет, она не исчезла. Она по-прежнему стоит передо мной и с интересом
меня разглядывает. На ней легкое светлое платье из какой-то пенящейся
ткани. К ее ногам робко прижалась маленькая белая лань.

- Кто ты, путник?

Она говорит не так, как говорят люди, но почему я понимаю ее?

- Я - сын Земли. Ищу своих друзей.

- Мы с Лимой - твои друзья. Но ты искал не нас?

- Нет.

- Кто такие те, кого ты ищешь?

- Мои товарищи... Люди.

Вокруг нее медленно кружит серебристо-матовый шарик.

- Я не такая, как люди?

Я вижу, с каким волнением она ожидает ответа. Голубые звезды издают
тонкий тающий звук. Это похоже на озвученное мерцание льдинок...

- Не знаю... - наконец отвечаю я. Чувствую свою неловкость. - Это ты
пела? Твой голос много рассказал мне о тебе.

Синие глаза погрустнели. Странные, неземные глаза - сплошная радужка...

- Я хочу быть такой же, как люди.

Матовый шарик дрогнул, покрылся блестками и описал замысловатую кривую.

- Как зовут тебя, незнакомка?

Она произнесла что-то, очень похожее на земное имя Майя.

- Майя - это значит Мечта. Ты красивая, Майя. Когда-нибудь люди станут
такими, как ты...

- Спасибо тебе, сын Земли.

Четыре тороида плавно вращаются над нашими головами.

- Как называется мир, в котором мы находимся, Майя?

Она ответила, мне послышалось: "Гелиана".

- Гелиана?.. В этом слове есть знакомый мне слог.

- Я знаю. Миолмы общения правильно переводят мои слова. - Она показала
рукой на торы.

Понятно: миолмы общения просто-напросто внушают мне смысл слов,
сказанных на незнакомом языке. Я с уважением смотрю на торы, тяну к ним
руку. Кольца, вздрагивая, отплывают.

- Они недоступны осязанию, - говорит Майя. - Миолмы никогда не позволят
коснуться себя - это опасно.

Мне как-то не по себе.

- А эти горы, этот снег тоже недоступны осязанию?

- Снег?.. - На лице Майи любопытство и озабоченность. - Ты видишь то,
что хотел увидеть. Я даже не знаю, что видят твои глаза. Должно быть,
что-то прекрасное...

Вот как!.. Неуверенно протягиваю руку, чтобы коснуться ее. Но не
коснулся. Мне страшно встретить пустоту. Девушка понимающе улыбается и
берет меня за руку. Если бы она знала, как мне приятно гладить ее
маленькую, теплую ладонь!..

- Я дам тебе другое зрение, и ты увидишь мой мир, - говорит она.

Матовый шарик делится на два поменьше. Один из них покидает свою орбиту
и кружится возле меня. Сначала это кружение казалось назойливым, но скоро
я перестаю замечать его.

Синева дневного неба быстро тускнеет. С горных вершин сползают снега,
обнажаются острые грани. Не горы, а какие-то правильные пирамиды. Над
горизонтом вспыхивает красное полукружие.

- Ты начинаешь видеть мой мир, - как бы издалека доносится голос Майи.

Все окружающее постепенно меняет цветовые тона: фиолетовые, голубые,
зеленые меркнут; оранжевые, красные разгораются. На гранях пирамид ползут
отражения ломаных дуг. Дорога теряет свою голубую прозрачность,
приобретает ярко-малиновый цвет и расползается множеством плоских фигур.

Я стою и растерянно озираюсь вокруг, ошеломленный внезапностью
появления каких-то больших предметов, похожих на пурпурные орхидеи. Надо
мной нависли колокола прозрачных лилий. Их серповидные стеклянные лепестки
отражают мириады огней. На длинных стебельках раскачиваются причудливые
чаши, наполненные бледно-лиловым сиянием. Очень трудно остановить свой