вообще не знал, что такое шутка), а Федера.
пустил, непонятно. Он или идиот, или антикуист - а я, между прочим,
предупреждал! - вскочил со своего места Лимиччи.
план пробора, хватит ерунду слушать!
нему вплотную и сидел чуть ли не в ногах у него, вдруг сказал с дурашливым
видом:
но не сказал. Замороженности как не бывало. Перед нами стоял растерянный,
даже запуганный парнишка, совсем не похожий на того строгого, официального
лидера, каким он всегда пыжился быть. И мне его даже жалко немного стало.
Может быть, потому, что я Каспара терпеть не мог. Потом дю-А все-таки
подсобрался, распалил немножко себя (смешно - он распалил себя тем, по
крайней мере мне так показалось, что принялся пересчитывать нас глазами) и
заговорил снова:
говорю и считаю, но я все-таки пока старший математик пробора и буду
настаивать, чтобы... Без моей подписи...
Федер. - Подписями он нас испугал. Тут, ребята, вот какая вещь получается.
Математик наш не хочет учитывать в своих сугубо сложных расчетах, что надо
не только местных животных жалеть, но и людей. Он это как-то не очень
считает важным. Ему особой разницы нет между сотней лет и годом, он еще
молодой, ему любой срок подходит. Я с ним вчера говорил, и получается, что
ему наплевать, будет на Земле перенаселение или не будет. И куда тех
девать, которые за восемьдесят пять лет на свет появятся. Он знаете что
говорит? Он говорит - а пусть! Он говорит, включатся, мол, механизмы
саморегуляции рождаемости, как только спадет жизненный ценз. Ну а если и
это не поможет, то можно вообще, пока другого выхода не найдут люди,
искусственно ограничивать эту самую рождаемость. Знакомо, правда? Он на
эту тему даже расчеты какие-то делал. Математик, одно слово. В общем, так.
Математик он неплохой, действует, как я понимаю, с самыми искренними
намерениями (что, как вы знаете, самый тяжелый случай), поэтому гнать я
его не стану. И знаете, что самое-то интересное? Он ведь не только этот,
на восемьдесят пять лет, план разработал, он ведь двойное дело сделал. Он
и нормальный план прикинул, и неплохо у него получилось, я сегодня утром
смотрел, вовсе даже неплохой план пробора - на десять процентов местных
вкраплений или на одиннадцать - не важно. И, как положено, всей работы на
семь месяцев. Он просто молодец у нас, этот наш математик.
равно не поймете, зачем.
понял сначала, да и ни к чему тогда было их понимать, но прошло время - я
вспомнил и разобрался. Он просто такой человек, дю-А. Он не мог не сделать
того, что считал правильным, и не мог не сделать того, что ему приказано.
Потому что такой человек. Потому что просто иначе не мог.)
как для своего восьмидесятипятилетнего, но тоже ничего. Так что он хоть и
юнец неразумный, но как математик, еще раз повторяю, неплохой.
другому делу перехожу.
стало жестким.
о предметах, которые к плану пробора отношения не имеют. Минут пятнадцать,
не больше. А потом перейдем к плану, который посчитал для нас строптивый
наш математик. Суть дела вот в чем. Недавно, дней пять назад, присылают
мне с Земли, из Управления, этакую страшную докладную. Без подписи. Там
про наш пробор много всяких слов, что мы не делом занимаемся, полезным для
всех, а тешим в основном садистские свои наклонности. И по фамилиям, я уж
не буду их перечислять. И четырнадцать раз в этой докладной автор,
пожелавший, как говорится, остаться в неизвестности, употребил слово
"вандализм", один раз даже с большой буквы.
даже никто. Многие и не поняли даже, похохатывать начали, шуточки
отпускать.
- И я догадываюсь, кому. Для справки - докладную передали с Галлины. И не
с личного интеллектора, а с сетевого, который находится в ведении старшего
математика. И если ты, уважаемый дю-А, начнешь нам сейчас втолковывать то,
что мы все и без тебя знаем: что каждый может послать свою депешу через
Центральную интеллекторскую, а ты все читать не обязан...
отрывали от него глаз.
регистрации.
ничего не знал о докладной. Я...
против него складывалось, и только, может быть, я один чувствовал, что
здесь что-то, не так. Я... не знаю, как объяснить... я, наверное, из-за
того, что внешность у нас похожая, очень понимал его, мне казалось, что
насквозь понимал, и знал я, не думал, а именно знал, что если бы даже дю-А
и написал такую докладную, он обязательно бы признался, он бы даже
хвастался, что написал докладную. И он бы обязательно ее подписал. Не могу
сказать, что испытывал к нему что-то вроде родственных чувств, наоборот
даже - в нем соединялось все, что я не любил с детства: заносчивость,
занудство, он всех ставил ниже себя, малоприятный был из него начальник. А
главное - это то, что хоть и не был он настоящим антикуистом (те просто
бандиты какие-то с красивыми лозунгами), замашки их и взгляды очень хорошо
усвоил, и куаферов со всем, что к ним относится, считал падалью и не особо
это скрывал. Чего не могли простить ему ни я, ни кто другой из наших
ребят.
его сторону. Может, потому, что на него нападали и не так, чтобы совсем
честно. Вот это мне больше всего и не понравилось. Я помалкивал, потому
что не знал еще, как себя вести надлежит в таких случаях настоящему
куаферу, - тогда эти вещи для меня очень важными были. Растерянный, как и
дю-А, я только молча следил за перепалкой. Я, как бы это сказать... болел
за дю-А.
да и то сказать: докладная на парикмахерскую команду. Подлость, по нашим
меркам, неслыханная. Но при всей искренности (а я никогда не сомневался в
искренности ребят - Беппию, конечно, не считаю, тот подонок) они
подыгрывали Федеру, как свора подыгрывает вожаку, когда они бегут на тебя,
а ты никак не можешь взять нужный прицел, а Федер - тот совершенно
откровенно издевался над математиком. Он издевался над ним потому, что
стоял перед выбором: или заставить его подписать семимесячный план
пробора, или уничтожить - физически или морально, это не важно. Федер
только хорохорился, что ему не нужна подпись дю-А - еще как нужна! Он
хотел раздавить упрямого математика, размазать его, как жидкую кашу по
тарелке, и для него эта докладная была отличным козырем: как кто-то по
другому поводу сказал, что, если бы ее не было, ее стоило бы придумать.
впервые она пришлась к случаю), он холодно, коротко отвечал на обвинения.
злобой. Вспомнили все, до деталей, и это тоже мне не понравилось, тут
что-то не куаферское, мелочное - уж ругать, так по конкретному делу! - и
все ему выложили, и все, чего не было, но могло в принципе быть, тоже
вспомнили, а потом Федер их немножечко притушил, заговорил он спокойно, с
усмешкой своей обычной, собрал в кучу, что про дю-А говорилось, и
подытожил:
как математику и как члену группы доколонизационной обработки. В полном
согласии, между прочим, с твоим любимым Положением.
не так-то просто недоверие выразить, - огрызнулся дю-А. - Там совсем
другая процедура.
что это будет значить для твоего будущего?
вандалы. Да и математик ты неплохой. Одним словом, так. Ты делаешь то, что
от тебя требуется как от старшего математика пробора, а не какого-то там
борца с вандализмом, а мы на первый раз, учитывая и принимая во
внимание...
Строптивый был очень вреден, строптивый мог принести много бед - у Федера,
мы все это знали, хотя и не влезали в детали, очень сложная жизнь. И как
только я это понял, мне сразу же стало ясно, кто написал докладную. И в ту
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Белов Вольф