– Какая разница, – топнул ногой Тимка, – и вообще я не о том. Я хочу сказать, что проспать всю жизнь – это все равно что и не жить вовсе! Надо тебя в прежний вид поскорее возвращать, вот что.
– И как ты это собираешься делать? – с интересом спросил дракончик. – Я ведь расколдовать короля гномов не могу, сам знаешь. А как же мне без него назад-то?
– Очень просто, – Тимка торопливо покопался в кармане, достал оттуда ракушечный свисток. – Я буду за гномьего короля! Ты вот что – ты приготовься, я тебя сейчас попробую в нормального дракона пересвистеть. В здоровенного и видимого.
– А может, не надо? – засомневался Огник. – Боюсь, как бы хуже не получилось. Вдруг совсем пропаду?
– Не боись, хуже не будет, – уверенно пообещал Тимка. – Как-никак, а опыт у меня есть, свистел уже. Я – самый лучший специалист по волшебным свисткам! После Добуца Подземного, разумеется. Не веришь – у Бони спроси, он подтвердит.
– Как же, спросишь у Хозяйственного сейчас, – усмехнулся дракон. – Он, наверное, как раз в это время двадцать второй сон видит! Ладно, свисти давай, – Огник сорвался с тимкиного плеча и отлетел в сторону.
– Ты куда? – нахмурился мальчик. – Не доверяешь мне, что ли? Удрать решил?
– Решил тебя не задавить, – пояснил дракончик из густой травы. – Не каждый мальчишка выдержит на своем плече взрослого дракона! Впрочем, и не каждая башня тоже… Свисти уж, волшебник доморощенный! Я готов.
– Ага, – сказал Тимка, сунул в рот свисток и дунул в него.
От пронзительной трели у Тимки заложило в левом ухе. Он отвлекся, пытаясь пальцем проковырять неожиданную глухоту, и возмущенный вопль Огника застал его врасплох.
– Ты чего наделал? Что за дурацкие шуточки? – вопил дракон. – Прекрати немедленно!
Тимка посмотрел в сторону дракончика и чуть не упал от неожиданности: над Огником – теперь очень даже хорошо видимым – висел черный жидкий шар, мягкий, колыхающийся. Висел, словно громадная капля чернил в космической невесомости. И из этой капли на дракона лил, как из душа, мощный чернильный дождь. Что самое интересное – трава под этим дождем ни чуточки не перекрасилась. А вот дракон теперь стал похож на статуэтку, отлитую из черного, как смола, чугуна. Живую и очень сердитую статуэтку! Ругающуюся.
– Момент, – спохватился Тимка. Вспомнив, как он однажды убрал такой же, но только зеленый и мятный дождь, мальчик дунул в другой конец свистка. Ракушка сипло крякнула, и чернильный шар исчез.
– Это как понимать? – продолжал бушевать Огник. – Издеваешься, да? Очернить меня захотел?
– Ни в коем рази! – еле сдерживая смех, заверил Тимка буйного негритянского дракончика. – И в мыслях не было. Я просто хотел сделать тебя для начала видимым. Я же не знал, что свисток так сработает!
– Не знал он, – возмущенно пискнул Огник, с отвращением оглядывая себя, – а кто знать должен? Я, что ли? Не должен я ничего знать, не разбираюсь я в гномьих свистульках. Ты же сам сказал, что лучше тебя никто свистковую магию не знает!
– Так оно и есть, – гордо ответил мальчик, небрежно подбрасывая и ловя тяжеленький свисток, – я загадал, чтобы ты стал видимым. Ты и стал! Мы, волшебники, зря на ветер колдовство не бросаем – что задумаем, то у нас и получается. Гарантированно!
– Но не таким же образом, – с укором покачал головой дракончик. – Значит, для того, чтобы я вырос до нормальной величины, ты сейчас наворожишь какой-нибудь самодуйный насос, что ли? Который силком накачает меня воздухом до нужных размеров, да? Как резиновый мячик?! Не хочу!
– Нет, ну почему же ветродуйный насос? – Тимка в растерянности почесал затылок. – Можно и без насоса, можно, например, витамины для быстрого роста загадать. Дрожжи пирожковые хотя бы. Распухнешь в момент!
– Не хочу я пухнуть, – огрызнулся черный Огник, – я тебе не пирожок. И не плюшка.
– Тогда не знаю, – развел руками Тимка. – Раз не хочешь от витаминов расти, тогда сам придумывай, как себе помочь.
– И придумаю, – сердито пообещал дракончик, – не глупее некоторых! – Огник задрал голову к небу и задумался, вывалив от усердия из пасти длинный язык – весь в мелких чернильных крапинках. Тимка посмотрел на дракона, на синее небо – там были только облака – и улегся рядом с Огником, в подсохшую траву.
Огник думал долго. Голова у него опускалась все ниже и ниже, глазки-бусинки закрывались все плотнее и плотнее, пока не закрылись вовсе: дракон распластался в траве и тихонько захрапел. Наверное, от глубокой задумчивости…
Тимка зевал в полный рот, он и сам уже был не против хорошенько призадуматься, как и Огник, часика на два или три. Но тут вдруг явился голодный Хозяйственный с рюкзаком и мечом на одном плече и скатертью-самобранкой под мышкой, и всем важным раздумьям пришел конец.
– Где мой положенный завтрак? – требовательно спросил Боня, внезапно вырастая над мальчиком. – Где крепкий чай и пироги? Ничего тебе нельзя поручить, елки-палки! На минуточку, понимаешь, прилег отдохнуть и пожалуйста – завтрака нет, этот типчик дрыхнет в траве где попало, никакого дежурства и наблюдения! А если враги нападут? Так все и проспишь, да? А если… – тут Хозяйственный умолк и, выпучив глаза, уставился на перекрашенного Огника. Дракон, ничуть не реагируя на крики Бонифация, продолжал нагло дрыхнуть. То есть думать, очень отрешенно и сосредоточенно – как сказал бы он сам.
– Это кто такой? – шепотом спросил Хозяйственный у мальчика, осторожно показывая пальцем на черную фигурку. – Что за головешка храпучая? Гномий выползень какой-то…
– Это, Боня, царь драконов, – любезно пояснил Тимка, – который Изер. Он же наш Огник.
– Какой же он теперь Огник, – облегченно рассмеялся Хозяйственный, – он нынче, скорее, Черник. Ты его что, в пузырек с тушью уронил?
– Нет, – Тимка неторопливо встал на ноги, – я его немножко заколдовал. Вернее, попытался расколдовать. Видимым для начала сделать хотел!
– Удалось, – строго заметил Боня, – вижу. Поздравляю с успехом. А как отнесется к этой операции сам пациент? Жалобы были? Замечания?
– Ох, были, – согласно покивал Тимка. – Я думал, он мне от неожиданности руки-ноги поотрывает и уши обгрызет. В виде замечаний. Но ничего, обошлось.
– Вот и славно, – Хозяйственный вынул из-под мышки скатерть и расстелил ее на траве. – Люблю вот так, на природе, – Боня развалился рядом со скатертью, – на свежем, понимаешь, воздухе. Солнышко светит, птички чирикают! Аппетитно, елы-палы. Просто хочется жить и жить!
– Есть и есть, – поправил его Тимка и замолотил кулаком по скатерке.
Завтрак прошел весело и громко: то ли от того, что скатерть в этот раз расстаралась и выставила кучу всяких сладких лакомств, то ли от того, что Огник теперь был непривычно видимый, но Тимка, похоже, вместе, с большим куском торта откусил и толстую смешинку. И хохотал до упаду от любой ерунды. Огник, косясь на мальчика, с мрачным видом слизывал крем со своего куска бисквита, бурча при этом: «…не, драконы такого не едят. Не едят и все!..» – однако ел преисправно. И это страшно веселило Тимку. А еще его веселил Хозяйственный, который ни с того ни с сего вдруг принялся рассуждать о том, когда же едят Змея и Дракон, раз они все время летают, и когда они все-таки отдыхают, да и отдыхают ли вообще. И как долго они еще будут гоняться друг за дружкой. И хотя всю свою речь Боня произносил важным, серьезным голосом, Тимка смеялся от души, плюясь во все стороны кусками торта. Словно ему анекдот рассказывали.
Наконец Хозяйственный не выдержал.
– Да сколько можно хохотать? – возмутился он. – Я что тебе, дядька-смеховик, что ли? Этот, как его… клоун? Ешь давай и перестань смеяться. А то еще подавишься, тьфу-тьфу. Зачем нам это нужно? Нам подавленные мальчики вовсе не требуются.
– Подавленные! – взвыл Тимка и расхохотался так, что окончательно выплюнул торт на землю.
– Не знаю, как драконы, а тимки-хохотунчики этого точно не едят, – флегматично сказал Боня, с сожалением глядя на расплеванные остатки торта. – Вон сколько добра зря перевел! – Хозяйственный с сожалением хмыкнул и уткнулся в кружку с чаем.
– Кстати, насчет всяких змей и драконов, – словно продолжая собственную мысль, наставительно сказал Огник, облизывая розовый крем со своей черной мордочки. – Когда они отдыхают, когда едят… Да никогда! В том смысле, что хорошему боевому дракону во время долгой битвы ни отдыха, ни еды вовсе не требуется. Он как бы становится другим, что ли. Ему для сытости вполне хватает солнечного или лунного света! И глубокий сон особо не нужен. Потому что правильно обученный дракон может во время боевого полета одновременно и сражаться, и спать. Вполглаза. И этого вполне хватает.
– И долго он так может, вполглаза? – заинтересованно спросил Боня, ставя пустую кружку в сторону. – В смысле сражаться, спя? То есть спать, сражаясь?
– Годик, пожалуй, сможет, – что-то прикинув в уме, ответил дракончик. – А может, и два. Змея, я думаю, тоже так умеет.
– Два года в полете! – поразился Тимка, враз позабыв о дурацкой смешинке. – Это что же, нам два года за ними туда-сюда бегать?
– Зачем же – бегать? – Боня повернулся к мальчику. – Для чего? Делать тебе больше нечего, я вижу.
– Ну, я собирался тихонько подкрасться к Змее, когда она решит немного отдохнуть, – принялся объяснять Тимка, беря со скатерти очередной кусок торта, – и ка-ак заморозить ее из камня! Чтобы раз и навсегда. А теперь, выходит, ничего у меня не получится. Как же я к ней подкрадусь, если она два года спать не будет?
– А что, в этом что-то есть, – оживился Хозяйственный, рассеянно барабаня пальцем по донышку кружки. – Если не ждать, когда Змея уснет, а подлететь к ней поближе, на драконе… или как-нибудь иначе вплотную подобраться… и – бац! Заморозить ее с близкого расстояния. В упор! Наповал. Очень, очень дельная мысль.
– У меня все мысли умные и дельные, – невнятно прочавкал Тимка, размахивая обгрызенным куском торта. – Только вы их не понимаете. Не доросли еще до меня!
– Мыслитель, – ехидно сказал Хозяйственный, – философ. Нос вытри, он у тебя весь в креме, – и засмеялся. Потом посерьезнел:
– Да, хороший план, ничего не скажешь. Дело осталось лишь за малым – нужен дракон. Всего-навсего.
– Да вон их сколько, – Тимка ткнул куском торта в недалекое черное пятно входа, – целая гора. Бери сколько хочешь! Надо только Огника доколдовать в нормальный вид и все. А он не хочет, упирается.
– Я не упираюсь, – возразил дракончик, сердито посверкивая глазками, – я проявляю мудрую осторожность. Я в конце концов попросту хочу жить! А от такого расколдовывания я того и гляди или лопну, или с ума сойду… Вон, видишь, каким меня наш волшебник сделал? Черным. А я всю жизнь был зеленым. Даже когда еще подростком был, и то у меня шерсть зеленая росла!
– Не понял, – Боня глянул на дракончика. – Так ты что, шерстяным когда-то был?
– Само собой, – кивнул Огник. – Без крыльев, весь мохнатый и на задних лапах запросто ходил. А как повзрослел, так вся шерсть сразу выпала и крылья выросли. И на задних лапах перестал ходить – неудобно, с крыльями-то. Перевешивают.
– Так, значит, наш Каник еще совсем молоденький, – понял Тимка. – То-то он все переживает, что летать не может! А у него, оказывается, еще все впереди.
– Мохнатый, лопоухий, ходит на задних лапах, хвост короткий, крыльев нет, золото не ест? – стал перечислять Огник. – Так?
– Точно, – согласились хором Тим и Боня, – один в один.
– Ему лет шестьсот всего, – добавил Тимка. – По-моему. Правда, он себя пожилым считает. Стареньким.
– Молодой он еще, ваш Каник, – сделал вывод дракончик, – необлетанный. Тоже мне, старичок в детском пуху! Эх, где мои шестьсот годков. Молодость, молодость… – Огник печально поник головой.
– Ладно, хватит о грустном, – Хозяйственный бодро потер ладони. – Я так понимаю, что у нас есть только один-единственный выход из создавшейся ситуации. Неприятный, где-то даже опасный выход. Но – единственный!
– Какой? – Тимка и Огник уставились на Бонифация.
– Расколдовывать тебя надо. Окончательно и бесповоротно! – Боня ткнул пальцем в сторону дракончика.
– Не дамся! – заверещал Огник, тут же расправляя крылья. – Погубители! Колдуны-недоучки!
– Погоди, – остановил собравшегося было улетать дракона Хозяйственный, – не шуми. Ты что, решил навсегда таким остаться – маленьким и прозрачным? Краска со временем с тебя слезет, и ты опять станешь невидимым, уж поверь мне. И твои драконы никогда не проснутся… Ты о них подумал? Согласен, Тимка иногда может чего ляпнуть, не подумав. Но, в общем, идея-то у него верная была, толковая. Тебя ведь заколдовали с помощью гномьего свистка? Значит, и расколдовывать надо с его помощью. А вот как, каким способом, это уже другое дело… Здесь подумать надо! Не торопясь, обстоятельно. Чтобы опять не напортачить.
– Вот вы и думайте, – все еще недовольным голосом буркнул дракон, однако крылья сложил. – У вас головы большие! А у меня она сейчас маленькая и ничего путного в нее не лезет. Только чепуха всякая. И вообще меня от долгих раздумий завсегда в сон клонит.
– Это мы заметили, – согласился с драконом Тимка, – это нам знакомо: Боня, когда крепко задумается, обязательно носом клевать начинает! У него, наверное, голова тоже неподходящего размера. Маленькая. Зато усы ого-го какие! Так что я за вас обоих думать буду, у меня мыслей на всех хватит.
– Ну-ну, – усмехнулся Хозяйственный, – давай, думатель ты наш, – и с гордостью подкрутил свои «ого-го» усы. Тимка неторопливо допил чай, вытер руки о штаны, встал и ушел в сторонку, чтобы друзья не отвлекали его от умных мыслей. После чего уселся по-турецки на травку, обхватил голову руками и стал напряженно думать.
Однако, к тимкиному удивлению, это оказалось очень непростым занятием – думать по необходимости о чем-то об одном было крайне утомительно и неинтересно. Скучно. Мысли упорно удирали в сторону, вспоминались всякие ненужные вещи. То кинушки, то всякие прочитанные книжки, то комиксы. Мама с папой вспомнились, и Тимка немного загрустил от таких воспоминаний. Потом вспомнился замороженный Олаф, и на душе у Тимки стало совсем погано. А затем в памяти всплыли островок из замороженной воды и Боня, требующий «дуть взад» волшебство, вызвавшее мятный дождь; заодно вспомнилось как Тим убрал тот зеленый дождик. И как совсем недавно убрал чернильный ливень.
– Идея! – завопил Тимка, вскакивая на ноги. – Эврика!
– Что – ври-ка? – обернулся Боня на крик. – Какую-нибудь враку сочинил?
– Нет, – мотнул головой мальчик. – Эврика – это научный вопль и означает, что ты чего-то умного напридумал. Так вот – я придумал! Умное!
– Ну-ка, ну-ка, – обрадовался Хозяйственный, – иди к нам поближе и рассказывай. Эврикай давай! Ждем с нетерпением.
– Значит, так, – Тимка присел на корточки рядом с Боней и Огником, – все очень просто. Чтобы убрать наколдованное свистком свежее, простенькое чудо, надо разок подуть в свистульку с другой стороны, верно?
– Верно, – начиная понимать, куда клонит Тимка, подтвердил Хозяйственный. А Огник лишь похлопал глазами – он ничего не соображал в свистковой магии. Как он сам и признался.
– Теперь берем старое, мощное колдовство, – возбужденно продолжил мальчик, – как нам его убрать? Да точно также! Только дуть в ракушку придется много раз. Может быть, сто. А, может, и тыщу!
– Тебе и свисток в руки, – торжественно провозгласил Боня. – Сам придумал, сам и дуй. Тыщу раз.
– Внимание, – Тимка вынул из кармана свисток, – приступаем. Нервных попрошу удалиться.
Пехов Алексей
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Акунин Борис
Никитин Юрий
Махров Алексей