ни брусок, что с ними не случись, на ход истории не повлияют. Нужна целая
серия продуманных, целенаправленных действий - тогда и мелочами можно
добиться серьезных результатов. Постепенно, по волоконцу, можно перерезать
толстый канат. А если отщипнешь одно волоконце - ничто не изменится. Да,
вот в том же "Конце Вечности" правильно, по-моему, говорится о затухающих
изменениях реальности: они расходятся все шире, как круги по воде, и
постепенно, вдали сходят на нет. Не так-то легко повлиять на ход истории!
Почему я и думаю, что зря мы осторожничаем со своими брусками,- ничего они
вообще не изменят, сколько их ни перебрасывай по времени.
Минимального Воздействия, которого достаточно, чтобы существенно повлиять
на ход событий, исходит из упрощенного представления, будто история -
процесс однозначно детерминированный. А ведь мир статичен. Это миллионы
событий, в общем-то случайных. Можно заменить десятки и тысячи событий
другими, а историческая тенденция останется та же. И результат будет тот
же. И вообще, по-моему, с изменяющимися временами дело обстоит несколько
иначе - я имею в виду мировые линии, о которых вы говорили. Конечно, очень
строго говоря - очень-очень строго! - две линии, на одной из которых
бабочка жива, а на другой раздавлена, отличаются друг от друга. Но это
отличие можно установить только при помощи каких-то сверхмощных, еще не
существующих "временных микроскопов". А если смотреть на события обычным,
невооруженным человеческим взглядом, то никакой разницы не увидишь. И не
только две линии, а, пожалуй, тысячи и миллионы теоретически различных
линий могут на практике быть неотличимо схожими. По-моему, нужно ввести
какой-то интервал исторической неопределенности, что ли. Такого допуска на
всякие вмешательства, в пределах которого все заново возникающие мировые
линии, все измененные будущие окажутся практически одинаковыми.
день! Он был абсолютно прав. Если начнешь двигаться, так сказать, поперек
мировых линий, расходящихся из одного прошлого, то придется, наверно,
пересечь миллионы их, пока наткнешься на историю, существенно отличающуюся
от нашей.
довольно длительная серия воздействий, чтобы две мировые линии существенно
разошлись.
мелких воздействиях. А как быть с более серьезным Вмешательством? Если,
допустим, явиться в прошлое и убить Гитлера, прежде чем он станет фюрером?
действительности... ну, конечно, не в нашей, а в той, что существовала до
изменения, был не Гитлер, а какой-то другой тип, вроде него. Герой
рассказа специально вернулся в прошлое, чтобы убить этого типа в юности. И
тогда вместо него вождем фашистов стал Гитлер. Но изменения-то произошли в
частностях - в судьбе Гитлера, например, а исторические закономерности
сохранились, это в рассказе правильно показано...
виду, когда приводил пример.
призы за эрудицию. Ну, пускай себе блещет познаниями и логикой, лишь бы на
меня не сердился.
Линьков, - может, мы с вами живем во времени, кем-то, когда-то уже
измененном, только не подозреваем этого?
своими брусочками если не бабочек, то еще чего-нибудь, что я даже не
представляю, в котором по счету варианте истории живу. Только
макровоздействия, вроде убийства Гитлера, - это для нас, к сожалению,
фантастика!.. Вы же сами видели наши хронокамеры: брусочек, подставочка,
десятиминутный заброс...
которые в принципе возможны, - ну, например, фотонный звездолет, - но
технически неосуществимы. А на практике это ведь все равно - в принципе их
нельзя осуществить или же по техническим причинам. Нельзя - и все тут;
значит, для нас это не существует.
лично вполне хватает того, что есть и что очень даже существует. Например,
существует необходимость прерывать интересный для меня разговор о
философских проблемах хронофизики и отправляться метров на четыреста к
востоку, чтобы затеять другой разговор, гораздо менее интересный.
спросил я.
лезть с вопросами! Сам ведь я вполне мог додуматься до исполинской идеи,
что идет Линьков к той Раечке, кавалер которой вроде бы смахивает на Раджа
Капура.
парикмахерскую на угол Гоголевской и что, по его расчетам, эта
парикмахерская удалена от лаборатории примерно на четыреста метров к
востоку. Но глаза у него сделались опять отчужденные, холодные, и все
дальнейшие вопросы так и завязли у меня в горле.
попрощался вежливенько и ушел. А я словно пристыл к табурету и
бессмысленно глазел на дверь.
заявила, что она обязательно должна поговорить со мной, и притом
немедленно.
может прямо сейчас прийти ко мне в лабораторию. Лера сказала: "Ой, я тогда
приду ровно в одну минуту шестого, ладно?" Одну минуту она, видимо,
присчитывала на пробег по двору, по коридору и по лестнице.
свободным, а разговор с Лерой меня очень интересовал, так что я с
нетерпением ждал, когда же настанет одна минута шестого.
прославленной спортсменке удалось улучшить свой собственный рекорд...
серьезное. Мы уселись и начали разговаривать о деле.
допытываться, в чем дело, но Лера сказала, что ни в чем, а просто Линьков
произвел на нее очень неприятное впечатление. Но я постепенно восстановил
ход ее разговора с Линьковым, и тогда все стало ясно как апельсин. А
насчет Аркадия она могла мне вообще ничего не объяснять, я таких историй
навидался, за последние два года в особенности: проведет Аркадий с
какой-нибудь девицей денек-другой - в кино сходит либо на лыжную прогулку,
например, - девица потом рассчитывает на дальнейшие встречи, а Аркадий
успел осознать, что с ней разговаривать не о чем, а значит, и встречаться
больше неохота. Вот и получается... В общем, я определенно подозревал, что
в эксплуатационный корпус Аркадий потом ходил вовсе не из-за Леры. К
ней-то он, естественно, заглядывал: он же вежливый и вообще, по сути,
добрый, обижать девушку ему вовсе не хотелось, вот он и отделывался
обаятельными улыбочками да ссылками на занятость. Поэтому я слушал
щебетание Леры насчет того, как исключительно хорошо относился к ней
Аркадий, а сам искал случая, чтобы деликатно расспросить ее о других
участниках праздника. Из ее пересказа я понял, что Линькову это не
очень-то удалось: он волей-неволей затронул женское самолюбие Леры, она
обиделась, и дальше разговор свернулся. А мне Лера сама все рассказала, не
дожидаясь расспросов, да еще с такими подробностями, которых Линькову
нипочем бы не сообщила. И вскоре я поймал в словах Леры ниточку, за
которую можно ухватиться. Лера сказала, что Аркадию очень понравилось, как
она поет, и песни ее тоже понравились.
правда!
наблюдал, чтобы Аркадий записывал песни. Он больше джазом увлекался.
Правда, есть у него негритянские спири-чуэлс...
моя, конечно, я своих не пишу, но очень хорошая. И насчет джаза он тоже
сговорился кое-что переписать...
какую-то связь с этими, то есть с магнитофонными, записями. Может, он
пленками торгует? Ведь к Аркадию кто попало не ходил, а этот неизвестный
субъект был у него два раза...
особенный, со стереозвуком, и джазовых записей - ну, уйма!
Женька Назаров? Очень мне нужно его повидать!
меня домой - и все. Женька в нашем доме живет.
Женька, но я пообещал ей рассказать все потом.
Пушкинской, - тут тебе и Женька, тут тебе и джаз на всю катушку. Как
весной откроешь окна, так покою нет ни один вечер.
Аркадий хотел переписать себе кое-что из его фондов ("У меня, знаешь,
уникальные есть вещи!" - с гордостью пояснил Женька), но не знал, где
Посняков Андрей
Корнев Павел
Самойлова Елена
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Черепнин Владимир