той же вероятностью, с которой даст будущее остальным народам. А значит,
тот, кто может стать проводником этого Пророчества, должен умереть, и как
можно быстрее.
способствовал выявлению Третьего Признака, потому что проиграл. Проиграл не
просто дал-рокт, а могучий маг Драхуб, с которым даже он, Гилсвери,
побаивался столкнуться в прямом поединке, так как исход предсказать было
невозможно... По всему получалось, что Пророчество нежданно-негаданно само
заявило права на этого чужака...
подпрыгнувший бокал. После этого даже самые заядлые выпивохи протрезвели и,
изрядно струхнув, ретировались из трактира в поисках более спокойных
местечек, позволяющих употреблять благословенный напиток без досадных помех,
чтобы забыть о насущных проблемах хоть на какое-то время...
уже утратил веру в Пророчество, а возможно, никогда и не имел ее. Сейчас
трудно говорить об этом, прошло столько лет после гибели Пенеты, все так
изменилось... И образ жизни, и жизненный опыт, и сам мир вокруг. Он стал
хуже. И мир, и он сам, Гилсвери.
жертв, и Волшебный Зверь приходил к нему во сне - огромный, непостижимый,
гора слепящего Света без определенных очертаний. Хотя у него не было глаз,
Гилсвери чувствовал на себе его взгляд - пристальный, взыскующий... И маг
просыпался в ледяном поту, а жестокие судороги скручивали в дугу его
позвоночник. Спящий Зверь выбрал его своим жрецом, не спрашивая на то
согласия. Год за годом маг посылал самых разных чужаков на Причастие,
оставляя их в неведении относительно уготованной им участи, посылал одного
за другим, давно потеряв счет их жизням, по заведенному Сферой порядку.
Посылал на верную смерть, магически лишая воли и собственных желаний...
Совесть, превратившаяся в угли, сострадание, развеявшееся пеплом по памяти
прошлого... Он пытался. Честно пытался вернуть себе веру, чтобы обрести хоть
какую-то цель в жизни, но каждая напрасная жертва все больше ожесточала
душу, в конце концов он очерствел.
любимая жена, и поэтому он не желал о нем слышать от посторонних. Когда
чужаки отправлялись в Круг Причастия, он ни на что особо не надеялся. Зверь
требовал жертв, и он их получал и будет получать, пока этот проклятый Мир
Уходящего Света, как именовали его дал-рокты, медленно, но неотвратимо идет
навстречу Тьме, растворяясь в ее разрушающих объятиях...
надежды, не нужно ее иметь - это так просто... Зачем тревожить старые
душевные раны и думать, что мир наконец сможет измениться. Да и не мог он
представить ни одного из этих чужаков-засферников, ни прошлых, ни нынешнего,
в роли Светоча, Неистребимого, Избавителя Хабуса. Внутри его все бунтовало
против неизбежности появления подобных чужаков в его мире. Не надо быть
провидцем, чтобы понять: что им до проблем Теневого Мира? Зачем он им? Они
слишком далеки от всего, что близко и понятно ему, хааскину, истинному сыну
своего мира, и, даже находясь на пороге смерти, они все равно мысленно
пребывают в своих мирах, в присущих им чаяниях и заботах.
опалил горло небольшим глотком терпкого пенящегося напитка. Он привык за эти
годы к некоему равновесию, а чужак должен был его разрушить. Мог дать
надежду и убить ее, снова не исполнив предначертанного, мог вернуть ту
иссушающую боль, что ломала его почти шесть десятков лет назад и до сих пор
время от времени натягивает нервы подобно раскаленной проволоке. Пенета...
Она так любила свой мир, что не смогла остаться в стороне. А он... Он любил
ее больше жизни и все-таки не смог, не успел предложить Кругу Причастия свою
жизнь вместо ее...
сотню лет... Да, ровно сто лет, что само по себе наводило на определенные
мысли. Тогда шел 2621 год от Пришествия Зверя и тоже были все Три Признака,
но Герой погиб. Роковое стечение обстоятельств. Погиб из-за того, что не был
предупрежден и соответствующим образом не подготовился к Причастию... Опять
же, если он его предупредит, ему уж точно не видать чужака в Круге, ведь кто
решится на такое добровольно? Только идиот... Или Светоч... Гилсвери горько
усмехнулся. Острая необходимость что-то для себя решить, что-то придумать,
болезненно ела печень. Шанс был велик как никогда. Несмотря на отчаянное
нежелание участвовать в Пути Пророчества, Гилсвери чувствовал, что на этот
раз ему все-таки придется приложить руку к этому делу более основательно,
чем раньше... Тот факт, что засферник прибыл по собственной воле - отыскать
сородича, четырнадцать лет назад сумевшего добраться только до Неурейи, не
давал ему покоя. Каким-то образом засферник смог найти путь в мир Хабуса,
что лишний раз говорило о его необычной Силе.
добраться до Круга, чего бы это ему ни стоило. Только там может выясниться,
тот ли он, кто нужен этому умирающему миру. И если все-таки не тот, его ждет
смерть. Дал-рокты ведь тоже могут ошибаться.
сбрасывая напряжение. Взгляд его остро скользнул по залу. Лекс терпеливо
ожидал указаний возле стойки, коротая время за разговором с Било-ком, так
как больше говорить было просто не с кем - все посетители разбежались.
Нетрудно было догадаться, что послужило тому причиной, но по этому поводу
маг не испытал ни малейших эмоций. Сейчас ему было не до подданных. Сейчас,
возможно, в его руках была судьба всего Хабуса. Гилсвери едва слышно щелкнул
пальцами, и через мгновение "неистребимый" стоял возле его столика, всей
своей позой выражая готовность к действию, в чем бы оно ни заключалось. В
отсутствие сотницы Лекс исполнял ее обязанности, и делал это толково.
ускользнувший от дал-роктов, поэтому вскоре следует ожидать их под стенами
Сияющего. - Слова тяжело падали вниз, словно опустевшие глиняные бокалы со
стола, неловко сброшенные рукой накачавшегося по макушку выпивохи. От своих
"неистребимых" у Наместника никогда не было секретов, что только увеличивало
взаимопонимание между ними и заставляло воинов служить ему с наибольшим
рвением. Глаза Лекса расширились от изумления, но он не проронил ни слова,
продолжая слушать мага с предельным вниманием.
готовность, но сделать это надо по возможности тихо, незачем раньше времени
тревожить народ. Дал-рокты могут и не объявиться здесь, а сразу пойти по
следам чужака...
свою начальницу, как, впрочем, и вся дружина "неистребимых" - три десятка
тертых, закаленных в сражениях мужиков, - так что тревога в голосе воина
была неподдельной. - Она же там совсем одна, с этим...
До границы нубесов немалое расстояние, но они непременно успеют - поверь
моему чутью, я редко ошибаюсь, и ты это знаешь. Тем более что сначала след
чужака должен привести дал-роктов в наш город.
остальные рванут к нубесам, чтобы уж наверняка надрать задницу засфернику?
взглянул в глаза рослого подсотника, волевым усилием приглушая его тревогу.
- Но мысль дельная, голова у тебя работает. Недаром ты в заместителях у
Онни. И все же они успеют. Я не оставлю их без своей помощи. А сейчас иди,
буди воеводу. С энвентами я поговорю сам.
улыбка облегчения. Затем Лекс резко приложил ладонь к груди и выбежал из
трактира.
Лекса он смог обмануть, а себя вряд ли обманешь. Он слишком долго думал.
Надо было самому отправиться с засферником, но нерешительность его
остановила. Теперь оставалось надеяться, что, прежде чем он достигнет
границы нубесов, с неожиданной опасностью тот справится сам, если таковая
возникнет... А может быть, будет лучше, если засферник не доберется до
нубесов? Слишком большие проблемы он принес с собой в этот мир... Гаденькая,
малодушная мысль. Ведь он уже послал Онни. Да, надо спешить, еще есть
возможность поправить дело. Вот только оставлять город на энвентов, не
поговорив с ними, не следовало, а это тоже займет время.
большой рост, ни внушительная комплекция не мешали ему двигаться с ловкостью
подростка, чем Билок гордился особо. Для Наместника кувшин всегда найдется.
Сколько угодно кувшинов. Жратва тоже будет в лучшем виде. Он, Билок, уж
постарается, с радостью проявит все возможное усердие. Завистники ведь спят
и видят, чтобы Наместник сделал с их убогими забегаловками то же самое, что
и с его трактиром, чтобы и к ним маны потекли рекой, да вряд ли дождутся. И
пусть сегодняшний вечер не оправдал его ожиданий - это ничего, хороших
вечеров на его долю хватит, а всех денег все равно не заработаешь...