достаточно времени, а я давно не развлекалась. Решено!
идти, и позови эту, черную, новенькую. И скажи всем -- ни под каким
предлогом не беспокоить меня! Если придут гости -- пусть подождут немного, я
скоро выйду.
голову не пришло сопротивляться. И хотя я всегда держу под рукой кнут, мне
очень редко приходилось им пользоваться в таких случаях. Они и так боятся
меня.
о моих привычках. Закрывает дверь. Останавливается у двери с самым
почтительным видом.
поднимает.
где я раскинулась, обнаженная, среди пестрых шкур. В руках у меня кнут.
спокойная, но я знаю -- внутри у нее все трепещет.
убежать, но овладевает собой и остается на месте. Мы стоим вплотную, едва не
соприкасаясь, и я чувствую жар ее тела. Так же резко я беру ее за
подбородок, поднимаю ее голову и смотрю прямо в глаза долгим, изучающим
взглядом. Там -- ненависть и страх, которые она уже не в силах скрывать.
Кнутом -- по щеке, несильно, но с оттяжкой:
руки тянутся к застежкам на плечах, которые скрепляют тунику.
дикой красе. У нее плоский живот и очень много черных, курчавых волос на
лобке. Острые маленькие грудки едва заметно колышутся. Кожа мягко блестит,
словно полированное черное дерево.
как она дрожит от отвращения, смешанного с удовольствием, и ненавидит тебя
еще сильнее за удовольствие, которое ты ей доставляешь против ее воли.
не посмеет вскрикнуть. Мять кожу до синяков и царапин. И упиваться полнотой
своей власти над этим жалким человеческим существом.
коралла. О! Торговец не солгал -- она действительно девственна! Ну что ж,
рукоять моего кнута прекрасно заменит ей первого мужчину.
только слезы боли и унижения. Так-то лучше!
слишком долго.
одеваться.
скорбная тень. Но у самых дверей на миг останавливается и бросает в меня
прежний, огненно-ненавидящий взгляд дикой кошки.
Сиделка
или служанку. Повелительно-капризные нотки в его голосе выводят меня из себя
куда больше, чем я хотела бы. Успокойся, терпи, не забывай -- он больной
человек.
добивалась -- теперь выноси. Никто не заставлял тебя ехать с ним в Италию.
Конечно, никто не знал, что будет вот так, но это ничего не меняет.
бледней и изможденней, его резкий профиль заострился, как у покойника. В
Петербурге он уже давно и стал бы покойником. Здесь он может протянуть еще
год или два. Хватит ли у меня терпения?
полтора года назад мы приехали сюда, все казалось чудесным сном. Наконец-то
не нужно прятаться, выгадывать часы для случайных свиданий, только
растравляющих душу своей мимолетностью. Вокруг нас -- страна вечного солнца
и улыбчивых людей, которым совершенно безразличны наши отношения. Мы можем
быть вместе столько, сколько пожелаем. И вот как все обернулось...
изматывать меня раздражительностью и мелочными придирками? Не так выглядишь,
не то сказала, не туда села -- кто сможет выдерживать все это постоянно? Он
и раньше считал, что ему, как великому поэту, позволено многое, больше, чем
простым смертным. Теперь же он совсем перестал сдерживаться.
капли, лекарства и давать их ему по первому требованию. Должна читать ему на
ночь. Должна утешать его, если ему приснится кошмар. Должна выполнять все
его желания -- быстро и с нежной улыбкой. Я давно уже не любовница его --
просто сиделка.
Его узнают, с ним мечтают познакомиться, девушки стремятся к нему, словно
пчелы к цветку. Или мухи к падали. Еще бы -- у каждой под подушкой спрятан
томик его стихов. Ему эти изъявления восторга и преданности доставляют
огромное удовольствие. Он, как увядший павлин, расправляет свои поблекшие
перышки и начинает флиртовать. Он впитывает женскую красоту глазами, всеми
порами, упивается ею. Я знаю, он не в состоянии мне изменять, но от этого
становится еще противнее.
проходит моя жизнь. Проходит мимо. Как давно я не танцевала... Как давно
меня не целовали и не признавались в любви... Здесь есть несколько приятных
молодых людей, но я стараюсь даже не думать о них. Во-первых, у меня просто
нет времени на развлечения. Во-вторых, я нужна ему. Он действительно великий
поэт и очень больной человек. Скоро он умрет. И я хочу скрасить его
последние дни теплом и заботой, если, конечно, у меня хватит терпения.
Пробуждение
рядом, на постели, другой -- чуть подальше, на раскладушке. Он сам туда
удалился вчера, сказав, что у него завтра тяжелый день, и он хочет
выспаться. Не знаю, зачем он это сделал -- из благородства, из вредности,
или действительно хотел выспаться. Ну и бог с ним. Мне было все равно, кто
из них меня трахнет.
мной, наотрез отказался заниматься любовью. Сказал, что он так не может. Не
знаю, почему -- из благородства, из вредности, или этот тоже хотел
выспаться. Результат оказался плачевным -- меня так никто и не трахнул.
Наверное, из-за этого мне всю ночь снились дикие сны.
столом после вчерашнего вечера заметно увеличилось. Эти два ангела спят
сладко-сладко и слегка пахнут перегаром. Им по боку мои проблемы. Интересно,
когда же меня кто-нибудь трахнет?
Послесловие Автора.
недоразумений, объяснить свои цели и намерения. Считая литературных (да и
всех прочих) критиков стаей гнусных вампиров, сосущих из искусства кровь,
Автор не может отказать себе в удовольствии оставить их с носом, не позволив
с умным видом порассуждать "что же он хотел сказать". Все, что нужно, Автор
скажет сам.
произведения, хотя и старался (в меру своих сил) соблюдать в новеллах
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Афанасьев Роман