старый знакомец Мэтта удобно устроился прямо под открытым краном пивного
бочонка, да так и заснул, и теперь плавал в огромной луже, благоухающей
пивом.
все пиво давно вытекло. Потом он выловил клуракана из пивной лужи, ужасаясь
при мысли, что тот утонул, -- но нет, он посапывал, живехонький. Когда Мэтт
встряхнул его, он пробормотал: "Славное пивко!", пару раз причмокнул и снова
заснул сном младенца. Мэтт встряхнул его еще разок, посильнее, и клуракан,
выпучив заплывшие глаза, уставился на него:
плаксиво, -- Ой, хозяин, голова раскалывается, не тряси меня!
сторонам, пытались подняться. Со всех сторон доносились жалобные стоны, охи
и ахи -- наконец-то Мэтту представилась возможность узреть клураканье
похмелье! Честно говоря, зрелище было душераздирающее, и Мэтт, горя желанием
хоть чем-то помочь страдальцам, принес ведерко воды и бестолково засуетился
вокруг клураканов, умоляя их выпить хоть глоточек. Но воду клураканы с
отвращением отвергли.
Мэтта. Тот, схватив кувшин, кинулся выполнять их просьбу. Открыв кран одной
бочки Мэтт чертыхнулся -- пустая! -- и поспешил к другой. Та тоже оказалась
пустой. Похолодев, Мэтт бросился к третьей, потом -- к четвертой, пятой...
Нигде ни капли.
клураканы еще жалобней.
закралось в его сердце. Он осматривал и ощупывал полку за полкой -- но
тщетно. Нигде ничего.
на пол прямо там, где стоял, и закрыл лицо руками. Клураканы, не сообразив,
что означает этот полный отчаянья жест, снова загомонили:
или джина -- ну хоть чего-нибудь!
они его еще не видели. В глазах Мэтта была жуткая тоска, по щекам катились
крупные, как горох, слезы.
вам дать. Ничего не осталось, погреб пуст.
денег у меня почти нет, придется продать этот постоялый двор, чтобы на
старости лет не остаться без куска хлеба. Поищите себе нового хозяина, я на
это больше не гожусь.
нищей старости, когда ему негде будет взять даже маленькую кружечку пива.
Одинокий, всеми покинутый, страдающий от жажды -- вот каким он будет отныне.
произнести ни слова. Им хотелось утешить его, но они не знали, как это
сделать. Они и представить себе не могли, что их веселый праздник для
кого-то кончится так печально. Наконец, один из клураканов -- наш старый
знакомец, победивший Мэтта в состязании -- с решительным видом встал,
прокашлялся и заговорил, как никогда серьезно:
мнения -- мол, попировали, а как угощение кончилось, так и убрались
восвояси. А тебя бросили, в одиночестве и нищете. Ну уж дудки! Ты славный
человек: щедрый, добрый, умеешь держать слово. Мы от тебя не видели ничего,
кроме хорошего, мало того -- мы твои друзья, и это для нас большая честь. Ты
ничего не жалел для нас, и мы долго пили за твой счет. Ну, что же, теперь
настала твоя очередь пить за наш!
говорит! Молодец, парень!" -- неслось со всех сторон. Клуракан важно
раскланялся и сел, ожидая, что ответит Мэтт.
прекрасны и благородны, но по силам ли они вам? Разве у вас есть деньги?
силах уразуметь причину такого веселья. Нахохотавшись вволю, клураканы
вытолкнули вперед того же самого оратора, и тот, все еще посмеиваясь, начал
такую речь:
деньги? Да каждый из нас знает не меньше десятка кладов, таких богатых, что
одного хватит, чтобы напоить всю Ирландию! Ты забыл, что я говорил тебе в
самый первый день? Ведь я обещал тебе показать один из них, если ты
выиграешь! Теперь вспоминаешь?
сюда. А ты во весь дух беги к купцам, и заказывай у них вино и джин, виски и
бренди, и, конечно, добрый эль! Да побольше -- нужно достойно отпраздновать
такой прекрасный день! И не бойся -- если деньги выйдут, мы принесем еще! С
нами не пропадешь!
славных и верных друзей. От всей души поблагодарив клураканов, он последовал
их совету и поспешил к купцам.
обещали прислать все завтра поутру. Когда Мэтт вошел в погреб, у него
захватило дух -- вдоль стены рядком стояла дюжина потемневших от времени
глиняных горшков, и каждый из них был доверху набит золотыми монетами! А
рядом, гордые и довольные собой, сидели маленькие старички в красных
колпачках.
чем они себе не отказывали, ни в чем не знали недостатка. Каждый вечер в
погребе вокруг кадушки собиралась милейшая компания, звучали песни и
пронзительный клураканий хохот. И если вы найдете неподалеку от Голвея
маленький постоялый двор -- зайдите и убедитесь, что все, здесь рассказанное
-- чистая правда!
История о гибели юного Конрада
детства был он одержим мечтой повидать землю скоттов, лежащую на севере.
Каждого встречного рыцаря, монаха, бродячего певца расспрашивал он о той
земле. Перед его мысленным взором вставали суровые горы, бурные водопады,
тихие печальные озера и унылые пустоши Скоттии. Про скоттов говорили, что
они народ угрюмый и негостеприимный, чуждающийся пришельцев с юга, но это не
охлаждало желания Конрада, ибо он мало верил тем рассказам.
дозволения повидать мир. Получив благословение, а также доброго коня и
доспехи, Конрад ранним майским утром покинул родительский дом в
сопровождении двух оруженосцев -- старого Томаса, ходившего в походы еще с
отцом Конрада, и юного Уильяма, своего ровесника. Едва выехав за пределы
отцовских владений, Конрад, как и следовало ожидать, повернул на север.
лучший прием, ибо лицом был прекрасен, нравом -- скромен, а в кошельке его
радостно звенело немало золотых. Конь под Конрадом был мышиной масти,
статный и горячий, покрытый голубой шелковой попоной с золотым шитьем. Сам
всадник был также облачен во все голубое с золотом, а у пояса его висел
добрый меч, вовсе не игрушечный -- несмотря на юные года, Конрад был уже
мужественным и закаленным воином. Следом за ним оруженосцы везли копье и
бело-синий щит с золотым грифоном.
почувствовали дыхание севера. Места вокруг становились все печальнее, города
и селения -- малочисленней и беднее, люди -- суровее. Чувствовалось, что
край этот часто тревожат войны. Оруженосцы Конрада стали изредка со вздохами
вспоминать оставленные позади веселые земли, но юноша упорно ехал все дальше
и дальше на север.
Поначалу край вокруг мало чем отличался от Нортумбрии, разве что был еще
беднее и малолюднее, да народ говорил на чужом языке. Но по-английски почти
все изъяснялись свободно, а Конрада принимали радушно. Стоило же Конраду
заговорить о своей давней любви к Скоттии и желании увидеть своими глазами
всю красоту здешних земель, как хозяева расцветали, наперебой рассказывали о
самых красивых местах и провожали юношу улыбкой и благословением, не взяв за
постой ни гроша. Многие просили Конрада погостить у них подольше, но он
вежливо отказывался и ехал все дальше и дальше на север, ибо стремился к
горам, считая их подлинным сердцем этой страны.
всяких чудесных и жутких тварях, живущих по соседству. Леса и горы, холмы и
озера -- все здесь было густо заселено разным волшебным народом, уже давно
редко попадавшимся в Англии. Были среди этих существ и добрые, но все больше
-- коварные и злобные, ненавидящие род людской. Конрад не знал, стоит ли
верить этим рассказам, привыкнув дома считать их суевериями простого народа,
но здесь в них верили, казалось, совершенно все, и даже монахи. Решив, что
рано или поздно прояснится, сколько в этих рассказах правды, Конрад слушал
их вежливо, но сам ни о чем не расспрашивал.
Лондон Джек
Корнев Павел
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Якубенко Николай
Соломатина Татьяна