и теперь оба решили уложить противника с ходу.
пастуху, возможно, была немного поменьше, чем на границе Лесистых Гор, но
ведь и до столицы доходили вести о кровавых набегах кочевых орд на села,
лежащие вдоль Реки Собак. В обычное время хемита убили бы сразу же, как
только он пересек пограничную реку. Однако воины Горнау-Хеми, пожелавшие
сразиться в турнире, всегда приносили богатые дары, и Пенге Афра вручал им
флажки мира. Люди не любили хемитов, однако все держали сторону пастуха.
Но хемит не оправдал их надежд. Шершень концом карогги попал ему в висок и
повалил на землю. Судьи крикнули и подняли кверху руки. Гвардеец сдержал
падающую для следующего удара палицу.
земляком. Они провели красивый бой, а люди с любопытством наблюдали за
женщиной, обращающейся с кароггой лучше многих мужчин.
даборцев.
взглядами.
Зрители этого не любят, зрители предпочитают дольше наслаждаться боем. Но
такие мастера, как Дорон, с огромным удовольствием наблюдают за короткими
поединками - когда в одном ударе сосредоточивается вся сила, в прыжке -
внутреннее напряжение, в громком крике - злоба.
палкой Оль-мона и толкнуть его в бок концом карогги. Но Оль-мон
отклонился. Потом ударил. Грот охнул и повалился на землю. Судьи подняли
руки.
с писком детей, с улюлюканьем мужчин. Пришелец из Гнезда был повержен.
шеи, за руки, почти приросшие к рукояткам сохи, за спины, посеченные
дубинками надзирателей. Сейчас об этом не помнили. Совершенно бесправные
слуги, приведенные на турнир своими хозяевами. Крестьяне, вольные, хоть и
тяжко трудящиеся, чтобы отработать дань бану и Городу Ос. Купцы,
выплачивающие огромные налоги, ремесленники, работающие на нужды двора.
Все они ненавидели Гнездо и Шершней. Не выносили наемников бана,
отбирающих у них хлеб, мед и шкурки, занимающих самые лучшие поля, алчных
и жестоких. Бана боялись, бана почитали, бана любили. Бан был где-то
далеко, над ними, выше всего этого. Выше их нужды и голода, страданий и
смерти. Сейчас они могли проклинать гвардейцев, которых боялись,
наместников, перед которыми дрожали, наемников, которые всегда наполняли
их души тревогой. Сейчас они могли кричать!
знакомый с соседней улицы, тот, о котором последнее время болтали в
трактире или которого видели иногда на Старом Торге, тот самый парень,
который когда-то в полотняных штанах гонял по улице Речной, именно он
сегодня обработал шкуру воину Гнезда, нечеловеческому человеку, с детских
лет выращиваемому для борьбы.
Го-мемом. И продолжалась, когда два гвардейца сошлись в следующем раунде и
долго водили один другого по площади, и, наконец, один разбил другому
голову, да так, что понадобились знахари.
выбил у Оль-мона кароггу из руки, а следующий повалил его на землю.
героем толпы всегда был и будет тот, кто победил предыдущего героя.
напоившей его своей силой.
мелким. У него были крепкие ноги и узловатые плечи. Бился он так, как
бьется большинство пришельцев с северных границ Лесистых Гор. Ноги
передвигал осторожно, едва отрывая ступни от земли. Твердо выпрямившись,
он контролировал каждую мышцу своего тела. Схваченная умелыми руками
палица даже не дрожала. Такой метод ведения боя требовал быстроты и
выдержки. Ольгомар ждал нападения, одного неверного движения противника,
единственного неудачного прикрытия.
большинство гвардейцев. Карогга в его руке совершала мягкие движения, и
каждое могло вылиться в молниеносный удар.
только фехтование, но и то, что происходит перед первым ударом палиц.
Проба сил, выжидание, наблюдение за противником, весь спектакль,
разыгрывающийся лишь для того, чтобы ввести противника в заблуждение. Одни
только новички или бойцы, отлично знающие фокусы врага, кидаются в бой
сразу. В этой битве сошлись не новички.
нанеся, однако, вреда. Ольгомар сразу же занял прежнюю позицию. Шершень
оскалился в ухмылке. Он успел увернуться. Он был так же скор, как и
северянин.
увернулся, ударил сам. Палицы столкнулись. Они напирали, наносили удары,
блокировали, ударяли снова. Наконец, утомившись, поняли, что силой тут
ничего не добьешься, и разошлись, заняли первоначальные позиции. С той
разницей, что теперь оба тяжело дышали, движения гвардейца стали не такими
ловкими, а Ольгомар уже не мог сохранять идеальную неподвижность. Ольгомар
ударил сверху, гвардеец парировал удар, потом, отскочив вбок и
наклонившись, ткнул острием карогги Ольгомару в живот. Боец охнул,
согнулся. Шершень уже замахивался для второго удара, но рыбак сумел
увернуться. Оторвался от гвардейца на несколько шагов, чтобы получить хоть
немного времени на передышку. Шершень, разумеется, ждать не стал, а
ринулся в нападение. Ольгомар отбил несколько ударов, но уже без прежней
уверенности - каждое движение причиняло ему боль. Внезапно боль исчезла -
боец выпрямился, крепче утвердился на ногах, усталость сошла с его лица.
Он сильно размахнулся палицей, закрутил раз, второй, третий - да так, что
гвардейцу пришлось пятиться. Какое-то время они снова выжидали, ходя друг
вокруг друга.
одновременно уклоняясь от падающей палицы противника. Самым концом своей
карогги прошелся по пальцам гвардейца. Шершень даже не охнул, только
перекинул оружие в левую руку. Ольгомар не дал ему времени на передышку.
Припал к земле, резким переворотом ушел от падающего острия, а сам, не
поднимаясь, нанес удар. Головка карогги ударила гвардейца в живот, лишила
его дыхания. На секунду. Одну секунду. Второй удар выбил палицу у него из
рук, третий повалил на землю.
того он ничем не прославился, правда, он ловил вонючую рыбу и, вероятно,
мыкал горе, но его имя останется в песнях. Он победил гвардейца! Надо
тешиться, радоваться бесконечно. Некоторые уже давно забыли, а другие -
так вообще не видели, чтобы за Десницу Гая сражался воин без черно-желтых
знаков Гнезда. Как ни говори, а пятнадцать лет прошло с тех пор, когда
победителем турнира стал покойный ныне Гарт-он. И двадцать четыре - как
Десницу Гая завоевал Дорон. И стал Листом.
присоединились барабаны и колотушки.
бан впереди - начали спускаться с трибуны.
желудей, напевали тихую песню, время от времени останавливались, ступали
осторожно и мягко - так, как это делают состязающиеся бойцы.
замерли и тут же уселись, обратив лица к западу.
выше победителя на полголовы, а кафтан и шуба, надетые в тот день,
придавали Пенге Афре внешность медведя.
локте над их головами, и разлетелись на три стороны света.
гвардейка, несущая Десницу Гая, завернутую в шкуру.
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Флинт Эрик
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия
Земляной Андрей