занимался вместе с ними. Летописцем тогда был Мурген. А Гота, Дой и Тай Дэй,
брат его жены Сари, жили с ним. И Дой ожидал, что я все вспомню.
из десятков медленных танцев, включающих в себя все формальные позы и
движения школы фехтования Доя. Старый жрец вел занятие, стоя впереди спиной
к ученикам. И, хотя был старше любого из нас, двигался с четкостью и
грациозностью, граничащей с красотой. Но когда к нам чуть позднее
присоединились Тай Дэй и Тобо, оба они превзошли старого наставника. Трудно
было не остановиться, просто чтобы полюбоваться мастерством Тобо.
на месте.
понадобиться. Если что и остается под вопросом, так только его характер.
Немало хороших людей упорно работало, превращая его в достойного и
справедливого мужчину. Кажется, это им удалось. Но он все еще меч, не
проверенный в бою. И искушение еще не шептало ему в ухо.
словно какому-то подростку. Лицо его осталось невозмутимым, но подозреваю,
что сделать это ему хотелось очень давно.
12. Сияющая равнина. Непоколебимый Страж
центре каменной равнины, искусственное. Возможно, его создали боги,
воевавшие из-за этой равнины. Или же его творцами были те, кто создал
равнину, - если они сами не были богами. Мнения различаются. Теорий
множество. Сам же демон Шевитья не склонен расставаться с фактами или же, в
лучшем случае, не склонен их распространять. Последнему из своих хроникеров
он поведал несколько разноречивых версий о древних событиях. Старый
Баладитай расстался со всякой надеждой установить истину и переключился на
поиски более глубокого смысла в том, что голем соизволил рассказать.
Баладитай понял, что прошлое есть не только чужая территория, но и зал с
зеркалами, отражающими потребности душ, наблюдающих из настоящего.
вера служат остальным.
он был копиистом в Королевской библиотеке Таглиоса, он тоже писал. Сейчас он
номинально военнопленный. Вполне возможно, что он успел об этом позабыть.
Ведь в реальности он сейчас куда более свободен в удовлетворении своего
любопытства, чем когда работал в библиотеке.
равноценно пребыванию в личном раю. Если историк не слишком ревностно
придерживается гуннитской религиозной доктрины.
осознание своей горькой участи. По его собственному признанию, с
большинством богов он встречался лицом к лицу. И его воспоминания об этих
встречах льстят богам еще меньше, чем те, которыми приправлена гуннитская
мифология, где лишь считанные из богов могут считаться ролевыми моделями.
Гуннитские божества почти без исключения жестоки, эгоистичны и не ведают
небесного смысла раджахармы.
Баладитая.
катушку. Даже Нож больше не настаивает, чтобы он ходил в наряды по лагерю
наравне со всеми.
странице, на которой он пишет. Пишет он быстро, четким почерком. Нож не
понимает букв сложного церковного алфавита, кроме нескольких значков,
которые являются общими с лишь слегка более простым светским алфавитом. Нож
задирает голову, смотрит в глаза голема размером с яйца птицы рок. Слово
"злобные" подходит к ним прекрасно. Даже наивному старому Баладитаю и в
голову не приходило предложить, что демона следовало бы освободить от
неподвижности, которую гарантируют кинжалы, пригвождающие его конечности к
трону. Демон тоже никого не просил освобождать его. Он терпел тысячи лет. И
терпение у него каменное.
Отряда местным именем. Оно звучит гораздо драматичнее Форпоста или
Плацдарма, а Нож человек драматичный и любит драматичные жесты. - Капитан
сообщила, что ожидает вскоре получить знания насчет врат. На переговорах в
Хань-Фи что-то должно измениться. И она требует от меня поднять побольше
сокровищ. А от тебя - чтобы ты заканчивал исследования. Мы скоро выступаем.
долго настраивать заново. - Ему все быстро наскучивает. - Планы Отряда
Баладитая не волнуют. Баладитай в раю.
уже нет, кроме тех, кого запомнили камни. - Сама равнина, будучи старее и
неизмеримо медленнее Шевитьи, может иметь собственный разум. Камень помнит.
И камень рыдает. - Даже их империи давно позабыты. И насколько велик шанс,
что на сей раз будет иначе?
факт, что он постоянно заглядывает в бездонную пропасть времени, воплощенную
в демоне. Вот и говори о тщеславии и попытках догнать ветер...
увидит. Если не считать Детей Ночи, когда они разбудят свою Темную Мать, то
он убежден, что мы - его последний шанс на избавление.
а потом дать ему спокойно помереть. - Взгляд демона словно пронзал его
насквозь. - Совсем пустяк. Как говорил Гоблин, все равно, что два пальца
обоссать. - Нож поднял пальцы к бровям, отдавая честь демону, чьи глаза
теперь словно затлели раскаленными угольками.
его голову. Ему не понравилось то, что эта мысль подразумевала. Уж слишком
она напоминала логику Дремы, из-за которой он лишился халявной работенки в
Хань-Фи и возглавил операцию на равнине, сменив банкеты и мягкие матрацы на
скудный паек и ложе из холодного молчаливого камня, которое он делил лишь с
тоскливыми клочковатыми снами, безумным ученым, шайкой воров и чокнутым
демоном размером с дом и по возрасту лишь вдвое младше вселенной.
он испытывал к ее распространителям. Но, учитывая его нынешнее
местонахождение и род занятий, ему приходилось держать свое мнение при себе.
бывает. И верил, что толем подслушивает его мысли. Если только
смертные-однодневки не наскучили ему настолько, что он перестал обращать на
них внимание.
интересует каждый шаг любого из членов Отряда. Шевитья помазал их на роль
дарителей его смерти.
плеча. - Пока я не ушел вниз. - Он намеренно идет на контакт, но Баладитая
прикосновения не волнуют, что ласковые, что грубые.
раз подбрасывал дрова в костер.
рисом со специями и големской манной. Если Нож о чем и сожалел в жизни, как
это о том, что провел немалую ее часть в мире, где большинство населения
включает в комплект с религией и вегетарианскую диету, а те, кто этого не
делает, обходятся рыбой и курятиной. Нож готов вцепиться зубами в любой из
концов поджаренной на вертеле свиньи и не останавливаться, пока не дойдет до
другого конца.
самых смышленых и надежных юношей из числа Детей Смерти. А им необходимо
быть умными и пользоваться доверием, потому что Дрема желает набрать
побольше сокровищ из пещер под равниной и потому что им следует четко
понимать, что сама равнина не простит им ошибок, если они их сдуру совершат.
Шевитья оделил их своей благосклонностью. Шевитья все видит и все знает
внутри своей ограниченной вратами вселенной. Шевитья - душа равнины. Никто
не может войти на нее или покинуть ее без его разрешения или как минимум его
безразличия. И даже если случится маловероятное и Шевитья останется
безразличен к краже, вору будет некуда бежать, кроме как к вратам, ведущим в
Страну Неизвестных Теней. Сейчас это единственные врата, находящиеся под
контролем и нормально работающие. И единственные, которые не убьют вора
наверняка.
времени. Сам же пол далеко не грубый. Это точная копия равнины в масштабе
один к восьмидесяти - за исключением столпов памяти, которые были добавлены
гораздо позднее людьми, утратившими даже мифологические воспоминания о
создателях равнины. Сотни человеко-часов ушли на уборку с поверхности круга
Василенко Иван
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Махров Алексей