Чтение 11–й страницы книги ~Хозяева Острога~

- Опять ты язвишь! Но уж если речь зашла о козявках, то и они могут заявить о себе. Хотя бы тем, что перестанут таскать навоз. Твой Годзя захлебнётся в нём.

- Но сначала козявки уморят голодом своё потомство и сдохнут сами. Не забывай, что навоз - основной источник их питания.

- Оставим в покое безмозглых козявок и ещё более безмозглых ящеров. Если между ними и есть что-то общее, так только стремление жрать и испражняться. А нас с Хозяевами объединяет нечто совсем иное - разум.

- Так-то оно так. Однако, как выяснилось, один разум может быть так далек от другого, что точек их соприкосновения просто не существует. Я, кстати сказать, с подобными ситуациями уже сталкивался.

- Сейчас ты говоришь, как посторонний человек, совершенно равнодушный к нуждам острожан. Ты даже не пытаешься поставить себя на наше место. Безучастность туманит твой взгляд. А ведь на Бойле, когда надо было спасать собственную шкуру, ты просто кипел азартом и добился-таки своего.

- Нашёл, что сравнивать... Хорошо, я постараюсь вникнуть в суть ваших проблем. Но ты хотя бы объясни, в чём они состоят. Чего вы хотите добиться от Хозяев в первую очередь?

- Они должны признать в нас не жалких козявок, так любезных твоему сердцу, а существ, наделённых разумом и свободой воли. Следствием этого должны стать некоторые уступки с их стороны. Например, нас не устраивает качественный состав мусора, сбрасываемого на улицы. Сейчас полезные для нас вещи составляют только десятую часть от его общей массы. А вот всякая отрава, вроде "вечной росы" или "хозяйского дерьма", нам не нужна.

- И ты полагаешь, что это реально? - Темняк, до сих пор сдерживавший свои эмоции, схватился за голову. - Пойми, мусор не является продуктом злой или доброй воли Хозяев. Он возникает в результате какой-то созидательной деятельности. Всем в городе известны ваши свечи. Но после их изготовления остается зола, грязь, обрезки фитиля, всякий другой ненужный хлам. Вверху происходит примерно то же самое. Хозяева производят что-то необходимое для себя, а отходы сбрасывают сюда, в глубокие щели, превращенные людьми в улицы. Острог был изначально задуман как город-мастерская с замкнутым жизненным циклом. Нужды людей, которых тогда и в помине не было, конечно же, не учитывались... Для того чтобы изменить состав мусора, Хозяевам придётся преобразовать весь процесс своего производства - поставить какие-то дополнительные устройства, подыскать иное исходное сырьё, перекроить и переиначить многое другое. Не думаю, что это так просто сделать. Тут одной вашей прихоти маловато.

- Руководствуясь только своим собственным здравым смыслом, ты приводишь доводы, оправдывающие Хозяев. Но у них самих, скорее всего, совсем другая логика, совсем другие побуждения, совсем другое понимание жизни. А вдруг для того, чтобы помочь нам, Хозяевам достаточно одной лишь доброй воли? Ведь им до сих пор ничего не известно о наших нуждах. Как в таком положении можно рассчитывать на успех? Дабы получить что-то, надо сначала хотя бы попросить.

- И роль этого просителя отводится, конечно же, мне! - Тёмняк хлопнул себя по ляжкам.

- Ты только начнёшь. Подашь пример. А следом пойдут другие.

- Интересно, как я начну? И где? Хозяева никогда не появляются на улицах, а люди не имеют свободного доступа в их обиталища. Легче дотянуться до неба, чем добраться до Хозяев. Ты ставишь передо мной невыполнимую задачу.

- Будь она выполнимой, никто бы тебя и не беспокоил. Но согласись, что летательные устройства, которые так пугают простых острожан, ты строишь с совершенно определенной целью.

- Соглашаюсь. И цель эта очевидна для всех, исключая разве что Годзю, - навсегда покинуть ваш распрекрасный город.

- Но пока суть да дело, ты можешь заняться и нашими проблемами. Заодно, так сказать.

- За двумя зайцами... тьфу, за двумя клопами погонишься - ни одного не поймаешь, зато ногу обязательно подвернешь.

- Уж я тебя знаю! - Обычно сдержанный и холодный Свист вдруг подмигнул Темняку. - Если захочешь - и трех клопов одним махом поймаешь.

- Ладно. Давай представим, что моя встреча с Хозяевами всё же состоялась. Как прикажешь с ними общаться? Ведь у них, говорят, ни то что глаз и рта, но даже и головы нет. Да они меня просто не заметят!

- Чтобы тебя заметили, надо уметь заявить о себе. Пока клоп не укусит, о нём и не вспомнишь. Верно? Для начала тебе придётся сотворить что-то необычное.

- На Бойле мы много чего сотворили. И всё сошло нам с рук. Скорее всего Хозяева не обращают внимания на подобные мелочи.

- Бойло никак не задевает их кровные интересы. Подумаешь, какая-то возня в отхожем месте. Все станет совсем иначе, когда беда или радость нагрянет в их собственный дом.

- Так беда или радость? Это не одно и то же.

- Я, конечно, предпочёл бы радость. Но беду устроить проще... Кстати, помнишь наш первый откроенный разговор на Бойле?

- Как-то не очень... Напомни.

- Накануне второй схватки мы с тобой собирали оружие. Я тогда почему-то разоткровенничался и сказал тебе, что среди острожан есть и такие, кто добровольно рискует жизнью, дабы втереться в доверие к Хозяевам.

- Теперь вспомнил. Ты ещё предрек тогда, что эта тайна уйдет вместе с нами в могилу.

- Вот-вот. Вполне возможно, что кто-то из этих смельчаков уже добился своего. Но пока он не может дать о себе знать. При случае ты всегда можешь рассчитывать на помощь этих людей.

- Как я их узнаю?

- Об этом тебе сообщат в самый последний момент, когда приготовления к визиту туда, - Свист возвёл глаза к потолку, - будут уже закончены.

- Это следует понимать так, что среди моих ближайших помощников есть ваши соглядатаи?

- Понимай как хочешь. Но в Остроге не найти и дюжины абсолютно преданных людей. Особенно трудно рассчитывать на это чужаку.

- Собственно говоря, я никаких секретов от вас не имею. Учитесь летать, если желание есть. Но только учти, я весь свой кисель в одном горшке не держу. Дабы потом не горевать, если этот горшок разобьётся. Пока одни мои люди строят летательные аппараты, другие роют длинную-длинную нору, которая должна выйти за пределы Острога. И ещё неизвестно, какой путь я предпочту - верхний или нижний.

- Не думай, что ты удивил меня этим заявлением. Зная твою предусмотрительность и предприимчивость, я смею предположить, что и подземный ход не является окончательным вариантом. Планы переполняют тебя, но ты предпочтешь самый простой и действенный, как это уже было однажды на Бойле. А этот план во многом совпадает с нашими устремлениями... Рад был увидеться с тобой, - Свист встал.

- А уж как я рад, даже описать невозможно! Удачи тебе. Провожать не буду, не обессудь. Другим посетителям это может не понравиться.

Оставшись один, Темняк извлек из потайного места горшок с киселем, в который для забористости была добавлена щепотка "хозяйского дерьма", и одним махом опорожнил его.

Утирая слёзы, выступившие на глазах, он пробормотал: "Карболка! Истинная карболка", - а потом рявкнул:

- Бадюг! Где тебя носит?

Слуга (он же секретарь, повар, наушник и собутыльник) как всегда появился с запозданием - спешить было не в его натуре. Отставив в сторону метлу, сделанную из свежего "хозяйского пуха" (старая, надо полагать, после визита к Годзе пришла в полную негодность), он выложил перед Темняком свои находки - пару добротных башмаков, недавно пропавших в их норе, очень дорогой и редкий кристалл "небесного огня" и горсть зеленоватых иголок, какого-либо особого названия ещё не заслуживших, но, подобно стрелке компаса, занимавших всегда одно и то же положение в пространстве, что весьма помогало при подземных работах.

- Это всё? - спросил Темняк, мельком глянув на улики, доказывающие всеядность Годзи, но отнюдь не его склонность к людоедству.

- Всё. Ни кастета, ни крючьев, которыми Воры за стены цепляются, ни человеческих зубов.

- Может, ещё наружу не вышли? Брюхо-то у Годзи, как бочка.

- Я ему для верности слабительное дал... Напраслину Шняга на нас наводит. Сам, наверное, этих бедолаг и прикончил, а вину решил на Годзю свалить.

- И я так думаю... Но ты ихние гробы чем-нибудь всё же наполни, чтобы потом претензий не было.

- Уже наполнил. Погуще выбрал.

- Вот и славно... Послушай, как ты относишься к Свисту? Он человек хороший?

- Ну это как посмотреть. Свечи вообще-то хорошими не бывают. Даже для своих. Гонора много. Но я бы назвал его достойным человеком.

- Действительно, это ему больше подходит... Только ты этого достойного человека больше ко мне не пускай. Ни под каким предлогом. Меня для него нет. Я спустился под землю. Я улетел на небо. Меня проглотил Годзя. Понятно?

- Нет так нет. Воля твоя. С меня-то какой спрос. А тебе всё равно терять нечего. Невежа он и есть невежа.

- И ты туда же!

- Да мне-то, честно сказать, наплевать... С улицы звать кого-нибудь?

- Много там ещё?

- До вечера не справишься.

- Всё равно зови. Раз обещал принять, значит, приму.

- Перерывчик бы лучше сделал. Отдохнул немного. А то развезло тебя что-то, - Бадюг потянул носом. - Опять всякую гадость пьёшь.

- Пошел вон! Верёвки отправлю вить.

- Ну-ну, так я тебя и испугался...

С просителями удалось разделаться лишь ближе к обеду, и то исключительно потому, что среди них поползли толки - дескать, Темняк встал утром не с той ноги и сегодня к нему лучше не соваться. Скорее всего, этот слушок запустил в массы не кто иной, как Бадюг.

Наспех перекусив, Темняк решил немного развеяться, тем более что и повод для этого имелся - он давно собирался проверить состояние здешних злачных мест, где, по отзывам некоторых добропорядочных острожан, пышным цветом расцветали все мыслимые и немыслимые пороки. Это безобразие следовало либо искоренить, либо загнать в более или менее пристойные рамки.

Сам Темняк больше склонялся ко второму варианту, по опыту зная, что для искоренения человеческих пороков придётся заодно покончить и со всем родом человеческим.

На улицах уже вовсю кипела работа, никак не связанная с основной профессиональной деятельностью отдельных кланов. Каждый трудоспособный острожанин имел повседневную обязанность - убирать свежий мусор. Отказчики, кстати говоря, весьма редкие, приравнивались к таким врагам общества, как убийцы и насильники.

Сначала мусор сортировали, отделяя всё, пригодное в дело, а ненужный балласт утрамбовывали или растаскивали по пустующим норам. На любой городской стене (кроме Бойла, конечно) имелись красочно намалеванные отметки уровня, превышать который не позволялось. Если такое вдруг случалось, устраивались авральные работы, к которым привлекалось население соседних улиц.

Всё это делалось с единственной целью - не допустить, чтобы уничтожением мусора занялись сами Хозяева. Те предпочитали действовать радикальными методами - если и не мечом, то уж огнем обязательно. Последний подобный эксцесс имел место несколько поколений назад, когда от Иголок осталось только трое, от Гробов - пятеро, а прирожденные Цимбалы исчезли поголовно (впоследствии их улица вместе с профессией перешла в распоряжение Верёвок, не чуждых чувству звуковой гармонии).

Первый действующий притон Темняк отыскал на улице Башмаков, чьи обитатели имели природную склонность к бесшабашному разгулу. Оттого, наверное, и здешняя обувь никогда не славилась качеством. Выражение "пьян, как сапожник" было столь же актуально для Острога, как, скажем, и для русских городов постфеодальной эпохи, где это ремесло считалось не менее зазорным, чем труд золотарей или живодеров.

Темняка здесь сразу узнали, но виду не подали. Нравы в притонах царили самые демократичные: плати сполна - и никто тебе даже слова лишнего не скажет. Это было, наверное, единственное место в Остроге, где последний изгой имел те же самые права, что и гордые Свечи да Иголки,

Попробовав кисель (по слухам, всегда разбавленный), сыграв в принятые здесь азартные игры (по тем же слухам, жульнические) и поболтав с блудницами (якобы нечистыми на руку), Темняк убедился, что всё обстоит не так уж и безнадежно, как об этом судачили досужие языки.

Кисель оказался вполне приличным, в азартные игры, действительно жульнические, никто никого силком не втягивал, блудницы клялись, что лишнего отродясь не брали, а по заверениям старожилов, сомневаться в которых не приходилось, последний раз кровь пролилась здесь ещё в незапамятные времена, причем в абсолютно честном поединке.

Собрав все нужные сведения, Темняк с легкой душой двинулся дальше и на улице Ножиков столкнулся с весьма популярной в городе девицей по имени Чечава. До сего момента они были знакомы только шапочно, и Темняк не отказался бы это знакомство, как говорится, расширить и углубить.

- Ты чем сейчас, милая, занимаешься? - поинтересовался он (острожане, а особенно острожанки терпеть не могли всяких церемоний).

- Киселя собралась выпить, - откровенно призналась девица.

- Я другое имею в виду, - поправился Темняк. - Чем ты себе на жизнь зарабатываешь?

- Красотой, - Чечава подбоченилась. - Разве плох товар?

- Товар отменный, - согласился Темняк. - Только жалко его зазря тратить. Иди ко мне в экономки.

- Зачем я тебе сдалась? - Чечава сделала большие глаза. - Ты ведь вместо бабы со зверюгой живёшь!

- Не думал, что ты веришь подобным небылицам, - поморщился Темняк.

- А почему бы и не верить? - Чечава явно дурачилась. - Ты здесь чужой, и зверюга чужая. Есть о чем на парочку поболтать.

- Зверюга, к сожалению, немая, - сообщил Темняк.

- Так и я не очень разговорчивая! К тому же готовить не умею. А уж убираться тем более.

- Что ты тогда умеешь?

- Кисель пить! - Чечава стала загибать пальцы. - Мужиков любить! Плясать до упаду! Чужое добро транжирить!

- Плясок я тебе не обещаю. Особого добра пока не нажил. А вот кисель и мужики в моей норе найдутся.

- В норе? - Она расхохоталась. - Мне ведь одной норы мало! Мне целый Острог подавай. Весь кисель и всех мужиков сразу!

Продолжая хохотать, Чечава удалилась, а Темняку осталось только чертыхнуться ей вслед.

Эта в общем-то случайная встреча оставила в его душе столь неприятный осадок, что, посетив до вечера не менее дюжины притонов, он нигде даже глотка не пригубил.

Нельзя сказать, что Колодцы находились на положении людей второго сорта, но в Остроге их почему-то сторонились, подозревая в причастности к страшным тайнам загробного мира. Да и сами Колодцы невольно давали повод к подобным сплетням, предпочитая работать по ночам.

С некоторых пор они оставили свои привычные обязанности (впрочем, особого спроса на их услуги сейчас не было) и целиком переключились на рытьё заказанного Темняком подземного хода.

Спору нет, работа за последнее время проделана была громадная, но ожидаемых результатов она пока не принесла - Колодцы никак не могли выйти за пределы города, раз за разом натыкаясь на непреодолимые монолиты стен, казалось бы, восходивших к поверхности чуть ли не из преисподней.

В эту ночь Темняк нанес в подземелье очередной инспекционный визит. Сопровождал его не Бадюг, панически боявшийся всего, что напоминало ему о могиле, а один из самых опытных и уважаемых Колодцев - Гмыра.

Сам он мог запросто обходиться под землей и без света, но ради Темняка зажег специальную свечу, горевшую даже там, где дышать было совершенно нечем. Эти свечи были хороши ещё и тем, что в случае крайней нужды годились в пищу.

- Мы с тобой как договаривались? - говорил Темняк, шагавший чуть позади Гмыры. - Мы с тобой договаривались, что вы будете рыть всё прямо и прямо, отклоняясь лишь там, где встретите непреодолимое препятствие. В плане готовая нора должна представлять собой линию, пусть даже и извилистую. А что получилось в итоге? Какая-то спираль! Вы фактически вернулись к тому месту, откуда начали свою работу.

- Сейчас я тебе что-то покажу, - Гмыра резко остановился, и Темняк ткнулся грудью в его спину. - Бери мое кайло.

- Взял, ну и что? - ответил Темняк, поудобнее перехватив тяжелое рубящее оружие, тоже добытое из мусора и лишь слегка переделанное.

- Бей в стену! - приказал Гмыра.

- Куда именно?

- А куда тебе заблагорассудится.

Размеры норы не позволяли размахнуться со всего плеча, но Темняку к таким условиям было не привыкать - всяких шахт, туннелей, пещер, катакомб и подземных узилищ в его жизни хватало. Приложился он так, что ручка кайла, успевшая передать ему резкую и болезненную отдачу неподатливого материала, едва не переломилась.

- Теперь смотри, - Гмыра поднёс к стене свечу. - Видишь что-нибудь?

- Ничего, - Темняк прищурился. - Даже царапинки не осталось.

- И не останется. Мы эти стены чем только не пробовали. Даже "хозяйской кочергой" жгли. Никакого следа... Ты пойми, какая у нас работа. Мы норы в стенах пробиваем. А стены только на первый взгляд сплошные. На самом деле они неоднородные. Где-то податливые, а где-то нет. Мы, само собой, выбираем путь наименьшего сопротивления. Наши норы получаются кривыми не потому, что нам так захотелось, а потому, что это единственно возможный путь.

- Да, незадача получается, - Темняк обстучал обухом кайла нору вокруг себя. - По сторонам звенит. А сверху и снизу, похоже, порода мягкая. Что, если туда попробовать пробиться?

- Вверх-то зачем?

- Вверх действительно незачем, - согласился Темняк. - Хотя было бы любопытно. А вниз?

- Везде то же самое, что и здесь. Стены уходят вниз на неимоверную глубину. Кроме того, в нижних слоях может появиться вода. Тогда уж пиши пропало. Всё зальёт.

- Разочаровал ты меня, Гмыра, - Темняк оглянулся по сторонам. - Когда вы эту нору рыли, ничего интересного не нашли?

- Что мы должны были найти?

- Ну не знаю... Какие-нибудь древние предметы. Кости предков. Ведь при любом строительстве что-то обязательно остаётся.

- Я очень сомневаюсь, что Острог был построен живыми существами. Впечатление такое, что он сам вырос из-под земли, как вырастает дерево... Ты лучше скажи, что нам дальше делать? Бросать эту работу или продолжать?

- Попробуйте рыть в другом месте. Например, на улице Иголок. Говорят, что это самая крайняя улица Острога и сразу за ней начинается внешний мир.

- Дался тебе этот внешний мир, - закряхтел Гмыра, суставы которого от долгого пребывания под землей утратили былую гибкость. - Забудь о нём - и дольше проживешь.

Летательные устройства испытывали на Жрачке, самой широкой, но, к сожалению, и самой людной улице Острога.

Едва только Шипер Сторож (в недавнем прошлом Шипер Горшок), двоюродный брат покойного Тюхи и один из ближайших помощников Темняка, расстелил посреди улицы мятую и бесформенную оболочку воздушного шара, похожую на шкуру, целиком снятую с кита, как вокруг сразу образовалась живописная толпа зевак.

А толпа на Жрачке почему-то всегда пребывала в состоянии возбуждения, хотя киселя здесь не подавали, а до пресловутой весёлой улицы было не меньше часа ходу в один конец.

Такая толпа была весьма охоча до зрелищ, старательно вникала во всё, происходящее у неё на глазах, и с готовностью приходила на помощь каждому, кто в этой помощи нуждался, будь то палач или жертва, истец или ответчик, стража или возмутители спокойствия, разнузданные девки или блюстители общественной морали. С такой толпой надо было держать ухо востро.

Когда оболочка воздушного шара была тщательно разглажена и выровнена, Шипер забросил в её горловину несколько "термалок", холодные концы которых покрывал толстый слой теплоизоляции, состоявший из "хозяйской желчи" и "хозяйского пуха". Теперь нужно было терпеливо ожидать, пока воздух внутри оболочки нагреется и естественным образом превратит пустую шкуру в огромного летающего кита.

Темняк, стоя в сторонке, обсуждал с Бадюгом сильные и слабые стороны своего изобретения, уже породившего в Остроге множество самых разноречивых слухов.

- Это же сколько хороших штанов можно было пошить из материала, который ты угробил на свои дурацкие прихоти, - говорил Бадюг.

- Не так уж и много, как тебе кажется, - отвечал Темняк. - Я пустил в дело только самые грубые куски "хозяйской шкуры", которые давно хранились у Одежек безо всякого применения... Но, правда, заплатить пришлось, как за товар первого разбора.

- Да над тобой весь Острог давно смеётся! Колодцы и Одёжки прямо-таки разбогатели на твоих чудачествах. А сам живёшь, как нищий. На скелет стал похож. Мало того, что сам жениться не хочешь, так и мне не позволяешь.

- Зачем тебе жениться? У тебя внуков целая куча. Вот и нянчись с ними.

- При чем здесь внуки? Внуки - утеха для глаз, а мне и для тела что-то требуется. Даже Годзя без подружки с ума сходит.

- Вот я посажу тебя в холодный колодец, как Годзю, и сразу всё любострастие улетучится.

- Я ведь не ящер. Меня на холоде ещё сильнее к бабам тянет.

- Тогда блудницами займись. Ты ведь с них глаз не сводишь.

- С тех пор как я за Годзей убираю, меня самые распоследние блудницы стороной обходят, - пожаловался Бадюг. - Ничего не помогает. Ни омовения, ни притирания.

- Что за беда! Сейчас мы тебя на воздушном шаре к небу поднимем, - пообещал Темняк. - Героем станешь, заодно и проветришься. От поклонниц отбоя не будет.

- Нет уж! - решительно возразил Бадюг. - Лучше быть бобылём на земле, чем женихом в небе.

Оболочка потихоньку надувалась, и Шипер, прогуливаясь вокруг, встряхивал её то тут, то там. Одни зеваки швырялись в него объедками, другие предлагали пригубить из заветного горшочка.

К Темняку подошел Свист Свеча и, кивнув на вяло шевелящуюся оболочку, поинтересовался:

- Сам полетишь?

- Пока не рискну, - ответил Темняк. - Запуск-то пробный. Ещё неизвестно, как всё обернется.

- Ты только скажи, а я добровольцев предоставлю.

- У нас и своих хватает. Но я чужими жизнями рисковать не собираюсь.

- С чего бы это вдруг?

- Здесь не Бойло... Не обижайся, но я должен покинуть тебя. Срочно требуется моё вмешательство. Пошли, Бадюг.

- Ох, горе моё горькое, - запричитал Бадюг, устремляясь вслед за шефом. - Нажил себе на старости лет наказание.

- Следи за Свистом, - шепнул ему на ухо Темняк. - Что-то он мне сегодня не нравится.

Теперь оболочка уже пучилась горбом, но её придерживал на верёвке Шипер, никак не реагировавший на издевательства и восторги толпы. Хладнокровие было тем главным качеством, благодаря которому Темняк и приблизил его к себе. Едва лишь горловина воздушного шара немного приподнялась над землей, как из неё выкатились "термалки", сделавшие свое дело. Темняк, только и ожидавший этого, поспешно ободрал с них изоляцию и соединил воедино. Два неказистых цилиндрика сразу превратились в грозное оружие, полыхнувшее пламенем.

Узрев в руках Темняка "хозяйскую кочергу", толпа несколько поутихла. Чужак был хорошо известен в Остроге своей решительностью и непредсказуемостью. После знаменитой истории со Смотрителем никто не смел ему даже слово поперёк сказать.

- Отпускай! Только осторожно, - приказал Темняк, и Шипер стал понемногу вытравливать верёвку, к которой крепилась сеть, накинутая на оболочку.

Шар уже не касался земли, но по-прежнему выглядел как-то жалко, словно скукоженная мошонка старика. Однако едва лишь Темняк поднёс к горловине пылающий конец "кочерги", как он раздобрел, округлился и нетерпеливо заплясал на привязи.

- Осталось самое важное, - сказал Темняк. - Надо пристроить "кочергу" под горловиной, но так, чтобы она не подожгла оболочку. Вяжи узел, которому я тебя учил.

Пока Шипер сооружал хитроумную петлю-корзинку, позаимствованную Темняком у разумных пауков, некогда доставивших его по воздуху в Острог, в толпе, продолжавшей упиваться редкостным зрелищем, завязалась драка. Испуганные зеваки, прорвав жиденькое оцепление, выставленное скорее ради проформы, высыпали на летное поле.

Прямо под шаром, уже готовым к полету, произошла свалка. Шипера укусили пониже спины, а Темняка огрели чем-то тяжелым по голове. А уж тумаков, пинков и подзатыльников они огребли без счёта - и всё это буквально за несколько мгновений.

Заполучивший свободу шар без промедления взвился вверх, унося с собой никому не известного малого, сумевшего-таки в сумятице овладеть "кочергой". Удивляла сноровка, с которой он протиснулся в только что связанную Шипером петлю.

Бадюг, проклиная всё на свете, пробивался к Темняку на помощь, но, конечно же, не спешил при этом. Толпа никак не могла угомониться, словно сковородка, снятая с огня, но продолжавшая стрелять жиром.

Шар быстро поднимался ввысь, попеременно касаясь то одной, то другой стены, а вслед за ним со свистом убегала страховочная верёвка, сматывавшаяся с оставленной на земле бухты. Шипер, кое-как отбившись от своих случайных (а может, и не случайных) противников, попытался перехватить её, но похититель шара погрозил сверху "кочергой" - не смей, дескать, трогать, иначе пережгу.

Надо сказать, что пока самозваный воздухоплаватель действовал довольно грамотно - если и поддавал шару тепла, то не очень. Окажись на его месте Шипер или даже сам Темняк, они вели бы себя соответствующим образом.

- Уже на пятьсот саженей поднялся, - сообшил Шипер. - Веревка кончается.

- Привяжи другую, - велел Темняк.

Скоро шар скрылся из поля зрения, а верёвка немного утихомирилась.