Чтение 11–й страницы книги ~Уши в трубочку~

- Что?.. Это невозможно!.. Это невозможно!

Я спросил встревожено:

- Что случилось?

- Да ты только взгляни!

- Не вижу причин для паники, - ответил я твердо, ибо в самом деле ни хрена не видел. - Если жизнь загоняет в угол, вылазь через горлышко, а если она же бьет в спину - отвечай ниже пояса... И вообще, разверни свою жизнь на триста шестьдесят градусов - сразу станет легче...

Она простонала в отчаянии:

- Ты не понимаешь!.. Мы все сейчас погибнем!.. Я не знаю пароля!.. Никто не знает пароля!.. Смотри, этот пароль создавался программой случайных чисел из стодвадцативосьмиричного ключа, и его не сообщали ни одному человеку!

Кварг на секунду призадумался, потом с отчаянием и надеждой посмотрел на меня. Торкесса мелко дрожала и все оглядывались на огромное табло, где уже бежали цифры: 00.09... 00.08... 00.07... Меня это не напрягало, спинным мозгом понимал, что ни одна дверь не распахнется раньше чем за три секунды, но остальным как-то не по себе, что вообще-то объяснимо. Даже Кваргу не по себе, хоть он там у себя и суперпуперный галактический Джеймс Бонд.

Я наконец сдвинул плечами:

- Ну, раз пароля не знаем, надо ломать защиту.

- Ага, - сказал Кварг понимающе.

Он взял кувалду, поплевал на ладони и подошел к компу. Я остановил повелительным жестом:

- Русский метод хорош, но сперва попробуем что-нить проще... Эй, как тебя... Вовочка!

Мальчишка посмотрел на меня исподлобья:

- Сам ты... Бери выше, я - Вадик!

- Извини, - сказал я. - Я по старинке, из Вовочек разве что в президенты отдельно взятой страны, а вот из Вадиков... о!

Мальчишка довольно кивнул:

- Вижу, ты не самый последний ламер, понимаешь что-то.

- Сможешь взломать код?

Мальчишка пожал плечами:

- Не сразу, код же непонятный... Разве что с трех раз.

- Действуй.

Мальчишка подошел к компу, Кварг торопливо подсадил его в кресло, там малолетний задумался, пальцы быстро-быстро забегали по клавиатуре. Я сразу понял, что он в самом деле хакер: печатает молниеносно, ни разу не стукнул по спейсу, набивает знаки абсолютно без ошибок, хоть и на ассемблере, буквы на экране все огромные, в графическом исполнении. Наконец откинулся на спинку кресла, улыбнулся и сполз со стула.

- Эй, - сказал он снисходительно Кваргу, тот все еще с кувалдой в руке. - Иди сюда, энтерякни.

- Чего?

- Прессни вот эту кнопку!.. Нет, кувалдой не надо. Пальчиком...

Кварг ткнул пальцем, в недрах компа ярко вспыхнуло, повалили черные ядовитые клубы дыма, остро запахло жженой резиной, горящей изоляцией. Во все щели забили фонтаны искр, словно бенгальские огни. Кварга лягнуло, как здоровый жеребец может лягнуть шелудивого пса, подобравшегося понюхать сзади. На нем вспыхнула одежда, торкесса тут же загасила, опорожнив на Кварга содержимое огнетушителя с пеной. Кварг барахтался на полу, весь облепленный белыми комьями, похожий на молодожена после первой брачной ночи, ругался, звучно шлепал ладонью по полу, отыскивая верную кувалду.

- Пароль неверен, - провозгласил мальчишка невозмутимо. - Попробую зайти с другой стороны... Нет-нет, пусть он с кувалдой не лезет... пока.

Снова молниеносные движения пальцев, вот уж действительно хакер, прямо инопланетянин, земным вовсе не требуется колотить по клавишам так быстро, не машинистки, подрабатывающие после другой профессиональной подработки. Свет от экрана падает такой яркий, что освещает его лицо, что тоже объяснимо, здесь, в секретной лаборатории, и экраны особенные, секретные, на других законах науки и физики.

Мальчишка наконец слез с кресла, кивнул Кваргу:

- Попробуй еще раз.

Тот смерил его недоверчивым взглядом, подошел, пошатываясь, обгорелый, как Дидона после разлуки с Энеем, в черных лохмотьях, оставшихся от комбинезона, но с кувалдой в руках. Хакер указал на Enter, Кварг нерешительно ткнул пальцем, больше похожим на обрубок арматуры.

На экране замелькали разъяренные рожи, мелькнуло искаженное лицо Сталлоне, вылетающий кулак Ван Дамма. Кварг отшатнулся, но в недрах компьютера уже раздался мощный взрыв. Из всех щелей в кожухе под давлением в двести терагерц забили фонтаны ослепительных искр, похожих на искры первого дня творения. Дым повалил черный, ядовитый, словно горит авгиева конюшня с ведущими телешоу внутри. Кварга затрясло, как в пляске святого демократа на могиле коммунизма.

На экране высветилась грозная табличка на пожарно-красном фоне:

"Пароль неверен, сбой программы. Сменить пользователя".

Мальчишка пожал плечами, Кварга подхватили под руки и прислонили к стене, а мальчишка взобрался в кресло и снова быстро-быстро забарабанил по клавишам. У меня закралось подозрение, что он вообще стучит без смысла, однако едва эффектно, как пианист, заканчивающий сложную композицию, ткнул в самую большую клавишу, двери заскрипели и медленно начали отворяться.

Мы все трое с воплями бросились к ближайшему выходу, а на табло поочередно вспыхивало: 00.03... 00.02... 00.01...

Дверь вела в огромную трубу, мы с топотом неслись по этому металлическому туннелю. Сзади сухо треснуло, будто разломилась земная кора. Догнал ужасающий грохот, барабанные перепонки прогнулись вовнутрь, как паруса под напором урагана. Я оглянулся на бегу, сердце остановилось, по пятам огненная волна, заполняя весь туннель от стены и до стены, от пола и до потолка.

- Быстрее! - заорал я.

Мы мчались, как стрелы, а туннель все тянется в бесконечность, вдали сужается до бутылочного горлышка. Я снова оглянулся, не утерпел, огненная стена, уже жаркая и всесжигающая, ближе, ближе, похожая на атомный взрыв, не оставляющий ничего живого, и даже мертвое превращающая в пар.

- Да быстрее же!

Торкесса на бегу споткнулась, я успел подхватить, почти повисла на моих руках. Кварг вырвался вперед и несся, как убегающий от лесного пожара зверь. Я бежал, поддерживая хромающую торкессу, она стиснула зубы и молчит, сзади нагоняет жар, спина раскалилась, волосы начинают трещать, я оглянулся в третий раз, огненная стена совсем близко, несется с жутким ревом.

- А мальчишка? - спросил я.

- Он-то спасется, - простонала торкесса. - А вот мы...

- Не трусь!

- Брось меня! - вскрикнула она. - Беги сам...

- Вот еще, - оскорбился я. - Бросить девственницу?

Глаза мои стреляли по сторонам, да где же, где же, давно пора... Ага, вот она!

Я ухватил торкессу крепче, метнулся в сторону и, вжав в нишу, выдолбленную зачем-то в этом безукоризненно ровном и гладком туннеле, прикрыл всем телом. За спиной пронесся раскаленный докрасна локомотив, даже с такими же раскаленными вагонами, я плотно зажмурился, сжался, задержал дыхание, чтобы не сжечь легкие, а на торкессу навалился, как квочка на цыпленка, укрывая крыльями, клювом, хвостом, теплым пушистым пузом.

Грохот унесся, но еще оставался в наших телах, я чувствовал соленое во рту, страшился поднять веки, сделать первый вздох. Торкесса не двигается в моих объятиях, я медленно попытался разогнуться, сделал первый робкий вдох, пахнет гарью, глаза на месте, а если ресницы и обгорели, то отрастут, оглянулся, по телу прошла дрожь.

Блестящая поверхность стен исчезла, мы оказались в абсолютно черной закопченной трубе. На крохотных стыках, где отрезки громадной трубы соединены сваркой, все еще накалено до вишневого цвета.

- Пронесло, - сказал я и не удивился хриплому сожженному голосу. - Вот и жизнь пройдет стороной... Впрочем, на фиг такую жизнь! Оставался бы слесарем, никаких тебе торкесс...

Торкесса под моей рукой зашевелилась, подняла голову. На меня взглянули испуганные синие глаза на закопченном до черноты, да еще и нагуталиненном лице.

- Что... там?

- Можно идти, - ответил я. - Если хочешь, пойдем.

- А могу и не захотеть?

Я улыбнулся, настоящая женщина всегда найдет повод поспорить, а потом будет дуться, требуя домогаться у нее прощения.

- Жизнь - это движение, но главное - не свести его к броуновскому.

- Чего?

- Это я умность сказал, - объяснил я. - Мы на Земле все умные! Чаще всего и сами не понимаем, что за хрень... в смысле, какие мудрые мысли высказовываем. Но все равно говорим, нас не остановишь!

Она со вздохом разогнулась, поморщилась, взглянула на свою грудь, потом укоризненно на меня. Брехня, не грешен, раз сунул ее мордой в нишу, а сам навалился сзади. Ну, разве что, когда обхватил покрепче, чтобы занимала места поменьше, пытался сделать всем своим телом компактнее, укрывая собой от опасности.

Я взял ее за руку, какие тонкие и трепетные пальцы, повел, указывая на вишневые потеки расплавленного металла. Раскаленный воздух иссушает горло, снизу поддает жаром, как будто у меня и так там, внизу, не накалено. Каблучки торкессы стучат звонко, словно копытца молодого олененка, как только на них бегает, я и шагнуть бы не смог, черная труба уходит вдаль...

- Кварг, - произнесла она тихо. - Он... погиб?

- А ты как думаешь? - ответил я.

Она смолчала, только смотрела под ноги, словно надеялась увидеть обугленный труп и снять с шеи значок с номером. Какой труп, если огненный вал сжигал на пути все, а если и остался пепел, то его выдуло, унесло мощным вихрем...

По дороге попалась круглая темная яма, я перепрыгнул с ходу, успев заметить, что там труба уходит в глубину. Торкесса замешкалась, и тут снизу донесся слабый крик:

- Наконец-то!.. Скорее вытащите меня отсюда!

Торкесса ликующе завизжала:

- Кварг?.. Это ты, Кварг?..

- Я, - донесся вопль, - а кто же еще?

- Если ты Кварг, - прокричала торкесса, - то как звали младшего сына командора вспомогательного флота Зелундии?

- Ихуанококелотль, - донесся голос. - А не проще спросить номер моего кода?

- Это могли узнать после лоботомии, - отпарировала она, - а что ты мне говорил, когда нас назначили в эту экспедицию?

Я поискал кресло, сесть бы, экзамен, как вижу, может затянуться надолго, предложил:

- Давай лучше вытащим. Если не тот, я сверну ему шею.

Торкесса не успела ответить, далеко снизу донесся горестный возглас:

- Кто бы подумал, что спасение придет от землянина... Бросьте мне веревку! Да не целиком, а только один конец...

Я ответил громко:

- Хоть торкесса уже и начала их вить из меня, но пока только растрепала на мочало. Сейчас что-нить придумаем. Ты там глубоко?

- Не очень, но здесь темно.

- А ты темноты боишься?

- Да, я ведь из звездного мира Аланды, там сорок солнц, темноты вообще никогда не бывает, ее не знают! Это наш кошмар, мы от темноты сходим с ума...

- Ладно-ладно, - сказал я торопливо, - ты только не подожги там ничего, а мы что-нить придумаем.

- Я бы поджег, - донеслось тоскливое, - да нечего...

Я вытащил поясной ремень, выразительно взглянул на торкессу. Она испуганно съежилась.

- За что?

- Снимай рубашку, - распорядился я.

Она сжалась, но перечить не посмела, взялась за подол моей рубашки, глядя укоризненно и с обидой, потащила наверх. У меня дыхание перехватило, настолько божественно прекрасна, тело налито солнечным светом, хотя, когда я ее давил в нише, мне казалось, что оно целиком из теплого молока и меда.

Она продолжала тянуть рубашку вверх, вслед за животом открылись изумительной формы груди, неужели это их я так грубо лапал, когда втискивал в нишу, снежно-белые с ярко-красными кружками на вершинках холмов, а там бутончики роз... тьфу, что за сравнения, им же тысячи лет, а таких женщин никогда и нигде не рождалось, эта - уникальная.

Она сняла наконец рубашку, я торопливо выхватил, привязал к ремню.

- Надеюсь, этого хватит...

Она перевела дух с явным облегчением, явно ждала порки. Наверное, заслужила, женщины всегда заслуживают, что-то по этому поводу говорил мудрое и вечное великий знаток этого брехливого племени Ницше.

Я лег животом, свесил руку с концом ремня в кулаке:

- Достанешь?.. Там моя рубашка. Смотри не порви!.. Двадцать баксов отдал...

Снизу донесся слабый крик:

- Не достаю...

- Подпрыгни, - посоветовал я.

Через некоторое время еще более горестный возглас:

- Слишком высоко... Попробуй еще ниже!

Я рассердился:

- Кому нужно из дефолта, тебе или международному империализму?

Глава 11

После долгой паузы ремень дернуло, я едва не выпустил из рук. Торкесса села мне на ноги, у нее очень мягкий и в то же время упругий зад, оценил, хотя вроде бы на ногах нет тактильных рецепторов, но я даже сквозь брюки ощутил гладкость и нежность ее кожи.

Снизу доносилось пыхтение, сопение, всхрапывание, всхрюкивание. Ремень дрожит, будто по нему поднимается легион бегемотов, наконец в круге света появилась голова Кварга. Я протянул свободную руку, он вскрикнул:

- Только не за волосы!

- А если рубашка оторвется? - спросил я сварливо. - У тебя парик?

- Тебе знать не положено, - ответил он.

Я ухватил его за воротник, торкесса тоже ухитрилась подать Кваргу руку. Совместными усилиями вытащили, он распластался на закопченном полу, бока раздувались, как у живородящего сома, а от хриплого дыхания пошло гулять эхо.

- Думал, конец, - признался он. - Вижу, потерялись сзади, а меня догоняет огненный вал... И тут впереди открытый люк! Я прыгнул, не глядя... дуракам везет, не напоролся даже на стояк, распорол бы, как рыбу... Как хорошо, что вы уцелели. Но... как?

Торкесса торопливо отвязала рубашку, грациозно встряхнула, выравнивая измятости. Ее фигура красиво и волнующе заколыхалась, по ней побежала эдакая волна, я стиснул челюсти до скрипа в височных долях.

- Да... так...

Торкесса наконец оделась, рубашка и помятая сидит на ней просто чудно, на красивых все чудно, кивнула в мою сторону:

- Он... сумел. И меня спас.

Я улыбнулся скромно, ерунда какая, я прынцесс спасаю каждый день, прямо пачками, пачками, за рупь кучка, произнес звучным голосом победителя:

- Давайте выбираться. И решать, что дальше.

Кварг тяжело поднялся, лицо сразу осунулось, сквозь личину уверенного и жизнерадостного выпивохи проступило лицо достаточно образованного и в чем-то даже интеллигентного человека. Или античеловека, кто их там на краю Вселенной знает. Во всей его фигуре теперь полная безнадежность, торкесса всхлипнула, когда он сказал полным трагизма голосом:

- Все, мы ничего не смогли... И уже не сможем.

Я удивился:

- Почему?

- Файл исчез... А базу грохнули.

- Ну и что, - сказал я. - Теперь самое время дождаться, когда выйдут на нас сами.

Он не понял:

- Зачем?

- Но мы ведь проникли в комп? - спросил я. - Они не знают, сумели мы что-то прочесть или не успели... Постараются узнать. Нам можно сидеть и ловить рыбку, как в том рекламном ролике про двух лохов, что надеются, будто денежки им вот так и капают, как же!

Кварг покачал головой.

- Если бы мы сумели прочесть файл, - сказал он, - они бы узнали сразу.

- Как?

- Как и весь мир, - ответил он просто. - Такое могущество скрыть невозможно.

- Ого!

- А вы как думаете?

Я задумался, предложил:

- Все-таки подождем. Ведь возможен и такой вариант, что мы успели увидеть, но не успели прочесть. Но в памяти это отложилось. При определенных условиях... ну там авиакатастрофе, большом пожаре, неудачном прыжке с вертолета, оргазме или уплате налогов - все это может вспомниться, как бы проявиться в мозгу! Такие случаи бывали... говорят. Одна крестьянка как-то где-то почему-то после удара палкой по голове заговорила на языке умершего во время вавилонского пленения мумбо-бембо. Никто даже не знал, что такое племя было, а она целый язык вспомнила! Правда, всего три слова. Или случай с ринограденциями...

После долгого молчания Кварг сказал тяжело:

- Не верю я в эту возможность, слишком уж она... нереальная, однако ничего больше не остается. Ладно, разделимся, я отправлюсь на Перекресток, а через трое суток встретимся. Я буду наблюдать за вами издали и скрытно. Как только замечу за вами слежку...

- ...то ничего не предпринимайте, - ответил я строго.

- Совсем?

- Да!

- Осмелюсь ли я поинтересоваться...

- Лучше не осмеливайтесь, - мрачно предупредил я. - Раз уж судьба королевства повисла на лезвии моего длинного меча.

Он переспросил в некотором недоумении:

- Простите, королевства?

Я провел ладонью по лицу:

- Ах да, мы в другом квесте... Не успеваешь из одного мира, тут же в другой, что-то наслаивается, накладывается... Так и кажется, что вот-вот проскачет бронированная конница с копьями наперевес... Хорошо, так и поступим. А мы с торкессой продолжим поиски.

Она спросила недоверчиво:

- Как?

- Послужим наживкой, - объяснил я.

Она зябко передернула плечами.