Чтение 11–й страницы книги ~Закон Единорога~

денежками, уж очень это на него не похоже...

- Да, но если он вообще не станет никого выкупать? - со своей неизменной
настойчивостью допытывался Сэнди. - Возьмет да и скроется? И поминай его как
звали! Я устало поднял глаза к потолку.

- Александер, я же уже говорил, что он производит впечатление умного
человека. Посуди сам: ну скроется он со всей своей казной. Допустим, что ему
это удастся. Ну а дальше-то что? Не так уж много в Европе людей, имеющих за
душой три-четыре десятка тысяч солидов. Аскетизм этому монаху, как мы имели
возможность убедиться, далеко не присущ. Ты сам был в его спальне.

Шаконтон понимающе кивнул:

- Да уж...

- Найти его будет не так трудно, - продолжал я развивать свою мысль. - А в
том, что мы можем внезапно нагрянуть к нему в гости, наш деловой партнер уже
убедился воочию. Да и в конце концов, чем мы рискуем? Кредитом короля Джона?

Юноша не отвечал. Он пристально смотрел в глубь зала. Судя по выражению
его глаз, последние фразы я произносил исключительно для услаждения
собственного слуха.

- Эй, Сэнди! - тихонько позвал его я. - Ты там не заснул?

- Вон тот, мордатый, - произнес Шаконтон, шевеля одними губами и зверея на
глазах, - следит за нами.

Я удивленно поднял бровь.

- А тебе не показалось? - Сэнди отрицательно покачал головой.

- Нет, милорд. Он крутился у стойки, а сейчас сидит за вашей спиной.

- Может, это кто-то из воздыхателей этой девицы? - предположил я.

- Да нет же! Я видел его на "Северном льве"! Он следит за нами от самой
Англии. Можно я его убью? - кровожадно осведомился мой оруженосец.

- Ни в коем случае! - я положил ладонь на его сжавшийся кулак.

- Если ты, конечно, не умеешь разговаривать с душами умерших. Сделай лицо
попроще и опиши его.

Александер обиженно насупился.

- Он здоровый такой... Крепкий, видать, мужик. По повадкам - солдат.

- А волосы у него какие? Глаза, нос? - Сэнди недовольно запыхтел, пытаясь
выразить словами свои физиономические наблюдения.

- Какие... Какие-какие! Обычные, как у всех. Небось не сеньор
какой-нибудь. Я крякнул от неожиданности.

- Ну ладно, разберемся. Ты давай, милый, кушай. Оно полезнее будет.

Парень бросил на меня угрюмый взгляд и приналег на фирменный салат этого
заведения. Я скучающим взглядом обвел залу, убеждаясь, что за несколько дней
нашего морского путешествия я тоже видел описанного Сэнди незнакомца, сидевшего
за столиком у входа.

- Эй, милая! - позвал я блондинку за стойкой, моментально взорвавшуюся
фейерверком улыбок. - Еще бутылочку "Кленси"!...

Не успел я завершить свою просьбу каким-то дежурным комплиментом, как
дверь гостиницы распахнулась и на пороге возник запыхавшийся хозяин. Щеки мэтра
Оливье раскраснелись от быстрой ходьбы, он улыбался во всю ширь своей круглой
физиономии.

- Это вы, вы! - радостно завопил он и устремился прямо к нам, норовя по
старой привычке упасть на колени и облобызать мне руку. Я вовремя успел сделать
шаг вперед, чтобы подхватить его под руки. Окрыленный моим дружеским объятием,
хозяин обернулся и зычно заорал на всю гостиницу:

- Господа! Сегодня все пьют за счет заведения! Надо заметить, что с
прошлой нашей встречи мэтр Оливье набрал лишних фунтов двадцать, а его платье
из дорогого сукна свидетельствовало о немалом достатке этого предприимчивого
человека.

- Как я рад видеть вас вновь! Я стольким вам обязан, мессир Вальдар! Если
бы не вы!.. - от избытка чувств он прижал пухлые лапки к груди, делая шаг
назад. - Чем могу быть вам полезен?

- Мы только с корабля, нам нужна комната на день-два. Ваша красотка, - я
кивнул на барменшу, с восторгом наблюдавшую нашу трогательную встречу, -
говорит, что все номера уже заняты.

- О, что вы! - хозяин в притворном ужасе завел глаза к небу. - Вайолет
просто не знала, кто к нам пожаловал. Ваша комната всегда в вашем распоряжении.
С того памятного дня мы никому ее не сдаем,

- он. хитро подмигнул мне.

- Отлично. Сэнди, сходи на корабль, распорядись, чтобы наших лошадей
привели в эту гостиницу. А лучше проследи сам.

- Жак, несите вещи господина рыцаря наверх! - раздался возглас мэтра
Оливье.

Заметив, как меня передернуло при воспоминании об этом ужасном случае,
хозяин заговорщицки наклонился ко мне и зашептал на ухо:

- На самом деле его зовут Арчимбаунт. Но с тех самых пор всех слуг в
"Перстне" зовут Жаками. Эй, Вайолет! Принеси-ка сюда бутылочку моего!
Попробуйте, милорд, с моего личного виноградника.

- Непременно, милейший Оливье. Я чрезвычайно тронут вашей заботой.

- Ну что вы! Я вам стольким обязан... После того, как по вашему
распоряжению сюда вернули все похищенное, а особенно после того, как стала
известна история, происшедшая с несчастным Жаком, ни один вор под страхом
смерти не согласится сунуть свой нос в мою гостиницу. Мы стали лучшим
заведением в городе! - хозяина просто распирало от гордости. - Как вы слышали,
я открыл сегодня еще одну корчму у городских ворот...

Понимая, что добродушный Оливье может еще долго рассуждать об успехах
новой экономической политики, я вежливо прервал его:

- Да-да. Сердечно рад за вас. Возможно, мне понадобится ваша помощь.

Хозяин гостиницы насторожился.

- Чем могу вам быть полезен, милорд?

- Сейчас мне надо будет выйти. Некий мужчина последует за мной. После
того, как мы окажемся на заднем дворе, заприте дверь. Откроете, когда я постучу
вот так, - я тихо побарабанил пальцами по столику. - Запомнили?

- Да, ваша милость, - неуверенно отозвался мой собеседник. На его лбу
выступили мелкие бисеринки пота. - А-а-а... Это не повредит престижу заведения?

- Не беспокойтесь. Максимум, что может быть, - этому джентльмену станет
худо, и он вынужден будет переночевать в моем номере. Вы поняли? - Мэтр
согласно наклонил голову и направился к стойке, рядом с которой виднелась дверь
черного хода. Посидев еще немного за столом, я встал и сделал вид, что мне
нужно срочно отлучиться из залы по делу, совершенно не терпящему отлагательств.
Закрывая за собой дверь, ведущую на задний двор, я убедился, что здоровяк,
следивший за нами, воровато оглянувшись по сторонам, направился вслед за мной.

"Не профессионал, - подумал я. - Профи бы подождал, пока я буду
возвращаться обратно".

Я встал у стены за дверью, сняв кожаный ремешок, в обычное время
выполнявший на перевязи моего меча чисто декоративные функции. Через пару
мгновений дверь скрипнула и в образовавшейся щели показалась лохматая голова
моего преследователя. Голова начала тревожно озираться в поисках моей персоны.
Не дав громиле насладиться в полной мере изысканным пейзажем заднего двора, я в
ту же секунду схватил его за лохмы на макушке и что есть силы приложил
незадачливого браво' об каменную стену. Свет померк в его глазах, и из обмякшей
правой руки со звоном выпал кривой абордажный кинжал. Я втащил его на задворки
и услышал, как добросовестный мэтр Оливье задвигает засов на двери. С той
ловкостью, с которой улыбающийся продавец в супермаркете упаковывает
рождественский подарок, я отработанным движением увязал этого типа и с большим,
признаться, трудом подтащил его тушу к сточной канаве, благодаря при этом
Господа за свое слабое обоняние. Отпустив пленнику пару увесистых пощечин, я
стал наблюдать, как он приходит в себя. Наемник дернул головой, тут же
убедившись, что ременная петля, которой было схвачено его горло, не позволяет
ему делать резких движений, тихо застонал и выругался сквозь зубы:

- О-о, дерьмо!

- Ты прав, как никогда, дружок! - отозвался я на его не очень приличную
реплику. - Может, объяснишь, чего ради тебя понесло вслед за мной с этакой
железякой в руке?

Поза с руками и ногами, туго стянутыми за спиной, позволяла моему
собеседнику безболезненно разве что моргать. Поэтому, изобразив на лице крайнюю
степень невинности и испуга, он захлопал глазами и начал гнусно канючить, давя
на жалость:

- Не убивайте меня! Простите меня, господин рыцарь, я бедный человек, мне
нужен был только ваш кошелек!

- Эту песню я знаю: папа умер, мама умер... Тебя что, мой кошелек еще в
Англии заворожил, что ты сюда за ним притащился?! - бешено сверкая глазами и
всем своим видом изображая озверевшего феодала, громыхнул я.

- Да не-ет, я из этих мест, благородный сеньор, - плаксиво заголосил
нерчила, делая попытку порвать ремешок из кордовской кожи. - Я местный, семья
голодает... - при этих словах петля нестерпимо впилась ему в горло так, что он
побагровел.

- Прекрати дергаться, дурак! Сам себя удавишь! Местный, говоришь? Да ни
один местный вор не будет воровать в этой гостинице! Единственный, который
решился на это, умер страшной смертью: постарел за одну ночь лет на
восемьдесят. Ты будешь вторым. Твоя смерть будет не менее ужасна: я утоплю тебя
в нужнике, - я угрожающе отвел ногу, словно готовясь столкнуть наглеца в
канаву. Ужас отразился на лице моего незадачливого преследователя.

- Нет! Не убивайте! Я сделаю все, что вы прикажете, милорд!

- Кто тебя послал, ублюдок? - тихим шипящим голосом спросил не на шутку
перетрусившего громилу.

- Человек от короля! - несчастный затараторил так быстро, насколько
позволяла ему петля, стягивающая шею. - Я был солдатом короля Джона. После
разгрома при Гастингсе спас свою шкуру, укрылся с парой дружков в кустах.
Месяца два жили грабежом, а потом, ближе к зиме, схватили нас - и в железную
клетку. Дружки мои быстро ноги протянули, а я, видите, на свою беду, выжил.
Приговорили меня к колесованию. Я уж приготовился Богу душу отдать, а за день
до казни приходит ко мне какой-то человек в палаческом капюшоне и говорит:
дескать, хочешь жить? Король тебя помилует, еще и денег даст, а моя, мол, вся
работа - где-нибудь вашу милость втихую прирезать. Ну, я и согласился...