Чтение 11–й страницы книги ~Без пощады~

- Пробуйте. И узнаете: серьезно или так.

Вот черт! Он поставил меня в совершенно идиотское положение. Расспрашивать дальше - унизительно, а что он имеет в виду - непонятно. И любопытство разбирает... А вдруг попробую - и сразу кранты?

Но я нашелся:

- Неохота шлем снимать.

В ответ Ферван расхохотался.

- Молодец, Александр, не теряетесь! Ни в коем случае из Стикса пить нельзя. Ни в коем случае! Если бы вы попытались, я бы, конечно, вас остановил. Но мне хотелось знать, какой выбор вы сделаете... А теперь идемте.

А холодно же там было! Как, впрочем, и положено на берегах Стикса...

Я пошел за Ферваном. Двое автоматчиков снялись со своих постов и присоединились к нам, не догоняя, но и не отставая. Вероятно, с самого начала получили от Фервана четкие инструкции на все случаи жизни. И хотя наше приземление здесь выглядело чистым экспромтом, мне сделалось яснее ясного, что никакой это не экспромт, а часть тщательно составленной программы.

Полоска берега между Стиксом и скалами постепенно становилась все уже. В одном месте скалы вдавались прямо в реку, и я перестал понимать, куда же меня тащат. Или дальше мы пойдем по дну?

Ферван снял автомат с предохранителя.

Когда мы почти уперлись в скалы, он остановился и вяло отмахнул левой рукой.

Солдаты - тоже с автоматами на изготовку - обогнали нас. Один из них стал между нами и ближайшей скалой, а другой уверенно пошел вперед, будто намереваясь пробить горную породу головой.

И он ее пробил!

Он прошел сквозь скалу и исчез!

Клянусь мамой! И папой!

Ферван и второй солдат продолжали держать скалу под прицелом. Оба пружинисто присели. Казалось, егеря ожидают появления своего товарища как минимум в пасти саблезубого тигра, а то и в обществе пельтианского халкозавра.

Через минуту, однако, солдат вышел из скалы целым-невредимым. Автомат он беззаботно забросил за плечо - и позвал нас.

Ферван вздохнул, вернул оружие на предохранитель, и мы двинулись.

Когда я проходил сквозь камень, то не почувствовал даже легкого сопротивления, как будто передо мной вообще не было никакого материального объекта, а одна лишь его видимость.

Здесь все было как с Мутью, только наоборот. Муть снаружи не видно, а изнутри - видно. А скала снаружи виделась каменным хаосом, внутри же выяснилось, что большей части скалы вообще нет, а меньшая образует высокий свод над неглубокой полукруглой пещерой.

Сосредоточенное молчание Фервана начинало действовать мне на нервы.

- Да-а, хороший иллюзион, - сказал я. - А ваши энтли не придумали визоров для таких случаев?

- Придумали. Только никто почему-то не хочет надевать очки весом в семнадцать килограммов... Но довольно о технике! Я привел вас сюда, Александр, чтобы вы своими глазами увидели молельню манихеев.

Ферван провел меня в глубь пещеры, где параболический каменный свод смыкался с полом.

Дальше идти в полный рост было нельзя.

Ферван присел на корточки. Я последовал его примеру.

Здесь царил полумрак, но все-таки было достаточно светло, чтобы увидеть: в этом углу нет ровным счетом ничего, достойного внимания. Как, впрочем, и во всей пещере.

Возник оправданный вопрос: "Ну и?"

Но не успел я раскрыть рта, как Ферван достал мощную "всепланетную" зажигалку (курящим я его не видел - выходит, взял специально для такого случая?). Он выкрутил регулятор мощности до упора и щелкнул пьезоэлементом.

Полупрозрачное пламя с гудением вырвалось чуть ли не на полметра и ударило в шероховатый камень.

Проявляясь прямо из пустоты, перед нами возникли огненные буквы.

Кажется, это были обычные конкордианские козявки, то есть письменность фарси. Но из меня тот еще языковед...

Строк десять. Некрупными огненными буквами. Вовсе не пельтианский халкозавр.

Зарекался я ничему не удивляться, но пробрало меня, пробрало...

Чувство, которое я испытал в ту секунду, правильнее всего назвать священным трепетом. Не завидую я гостям библейского Бальтасара, перед которыми невидимый перст вывел на стене "Мене, текел, фарес"...

- Что здесь написано? - спросил я севшим, чужим голосом.

Ферван выключил зажигалку.

- Молитва. Очень древняя молитва, - вполголоса ответил он. - Я не могу прочесть ее целиком, это арамейский. Но я знаю начало:

"Гласу души внемлю я, что взывает из тела своего:

- Кто вызволит меня из тела моего, кто вынет меня из плоти моей?

Утесняема и томима я в мире сем, В мире, который весь - ночь, ковами исполнен весь, Узлами завязан весь, печатями запечатан весь - Узлами без числа, печатями без конца..."

- Это... не зороастрийская молитва?

- Манихейская.

- Чья?

- Когда еще римские кесари воевали с персидскими шахиншахами, у нас появился лжеучитель, которого звали Мани. Его последователей принято называть манихеями... Это очень опасные еретики, враги всей жизни, какая ни есть... И мы, и римляне отправляли их на костры задолго до христианской инквизиции...

Говоря "мы", Ферван имел в виду персов, зороастрийцев, а не Великую Конкордию, которой тогда и в проекте не было.

Равно как и Объединенных Наций, разумеется.

- Вот и все, Александр.

Я промолчал. Мне требовалось время, чтобы переварить информацию.

Ферван осторожно - чтобы не удариться головой о близкий свод - поднялся и попятился назад. Надпись постепенно тускнела.

Мы вышли из пещеры (а для внешнего наблюдателя - прямо из скалы).

Ноги стали ватными. Все-таки две атмосферы без жесткого защитного костюма - это не шутки.

Мой гид спешил вернуться к вертолету. Похоже, он тоже жалел, что решил ограничиться одним лишь баростатическим шлемом - Муть здесь была поганая, очень поганая...

И Ферван, и двое его солдат то и дело оглядывались. В самом деле, на берегах Стикса было почти так же неуютно, как в открытом космосе. До чего же паршивое место этот Глагол!

Но, наперекор всем "интуициям" и "недобрым предчувствиям", мы добрались до вертолета вполне благополучно.

- Не спешите снимать шлем, - сказал капитан, как только мы снова залезли в пилотскую кабину. - Здесь пока что те же две атмосферы, что и за бортом. Слышите жужжание? Началась автоматическая декомпрессия. Это займет минут пятнадцать... Пристегнитесь, взлетаем.

Больше Ферван не лихачил и вернул управление автопилоту. Машина шла по-прежнему над Стиксом, но теперь уже выше береговых скал и, стало быть, вне Мути.

- Можем поговорить, если хотите, - сказал Ферван.

- Хочу. Правильно ли я понял, что ретроспективная эволюция, возродив некогда зороастризм, заодно возродила и древние ереси?

- У нас такие вещи лучше вслух не произносить, - ответил он подчеркнуто официально. - Вам еще простительно как представителю духовно недоразвитой культуры. Вы ведь стали на путь нравственного просвещения совсем недавно... Но у меня будут крупные неприятности.

Я вздохнул.

- Ну извините. А правильно ли будет сказать, что, когда истинная вера вернулась через первоучителя Римуша к избранным ашвантам, вместе с истинной верой восстали из темной бездны небытия и пагубные заблуждения прошлого?

- Вот видите! Недаром в ваш лагерь был назначен офицером-воспитателем сам ашвант Кирдэр! Вы делаете успехи, Александр! Вопрос поставлен правильно, и теперь я могу на него ответить...

Не буду врать: похвала Фервана не оставила меня равнодушным. И именно поэтому встрепенулся тот, второй, бдительный Пушкин: "Что, лейтенант, пропитываемся неприятельской идеологией? Ну-ну..."

- ...вполне недвусмысленно и отрицательно. Нет, вместе с истинной верой сопутствующие заблуждения не восстали. Ересь пришла к нам после того, как наши звездопроходцы случайно наткнулись на эту планету. В соответствии с существовавшими тогда соглашениями Великая Конкордия должна была передать данные в ваш Астрографический Реестр. Но при первых же высадках стало ясно: планета, мягко говоря, необычная. Планетоход въехал в грос, улетел на двадцать метров, экипаж получил тяжелые травмы... Вертолет попал в слой Мути, пилот запаниковал, неприспособленный к местным условиям двигатель отказал при выходе на полную мощность... Все разбились... В общем, планету было решено засекретить на самом высоком уровне. Так и по сей день - о ней знают только те, кто здесь работает.

- А манихеи? Кто они?

- В манихейство перешли несколько наших научных экспедиций. Почти в полном составе. И, понимая, что ничего хорошего им в Великой Конкордии не светит, остались жить здесь.

- Но как?! Без подвоза продовольствия, без нормальной воды?.. Они же люди?!

- Какая природа, такие здесь и люди, - жестко сказал Ферван. - Во всех смыслах извращенные. Чтобы приспособиться к местным условиям, им потребовалось некоторое время, но у них были два существенных преимущества перед ашвантами.

- Да ну? Я думал, у ашвантов всегда есть не менее сорока четырех преимуществ перед любым еретиком, ведь на их стороне - сама Истина, Аша!

- Это так, - серьезно сказал Ферван, проигнорировав мою иронию. - Но здесь, на этой планете, злотворный Ангра-Манью силен, как нигде. К тому же первоманихеи не имели выбора. Им оставалось либо найти пути к выживанию здесь, либо предстать перед судом заотаров и получить суровый, но заслуженный приговор. Подобная постановка вопроса, знаете ли, стимулирует сообразительность... Ну и главное: почти все ренегаты принадлежали к касте энтли, они изучили планету лучше кого бы то ни было и собрали бесценной информации больше, чем последующие поколения исследователей, которые конструировали нашу спецтехнику...

- Не понимаю. Как это возможно?! Если Конкордия никогда не прекращала исследований на планете, значит, вам удалось собрать о ней море информации! Все эти визоры, детекторы... Очень впечатляет! Как могла горстка этих ваших манихейцев...

- Манихеев, - поправил Ферван. - Погодите, Александр, не горячитесь. Мы с вами сейчас снова подступили к границам запретного знания. Если позволите, я не буду отвечать на ваш вопрос.

- Да пожалуйста, - буркнул я. - И вообще - вопросов больше не имею.

На самом деле проклятущему егерю удалось вывести меня из равновесия.

"Вот черт! Надо же так уметь!"

Через несколько минут неловкого молчания Ферван сказал:

- Кстати, уже можно снять шлем... Я весь вспотел, уф...

Я не стал играть в игры вроде "я обиделся, вас не слышу" и мигом стащил остобуревшую лакированную сферу.

"Не забывай, Саша, ты здесь не на правах частного лица, - сказал я себе. - Ты принимал присягу, ты офицер Российской Директории. И хотя ты находишься в плену, это еще не значит, что у тебя совсем нет служебных обязанностей. И сейчас твоя главная обязанность - узнать о Глаголе как можно больше!"

Я поглядел на пехлевана в упор и сказал:

- Ферван, дайте мне шанс хотя бы угадать, что здесь происходит!

- Угадать?

- Да. Я расскажу вам историю манихеев, как она мне видится, а вы намекнете мне, близок ли я к истине.

- Александр...- Ферван доверительно понизил голос. - Не надо себя утруждать... Я отвечу вам и так...

В конце концов, искренность и правдивость никогда еще не вредили ашванту... Главное вы все равно не угадаете, а без этого главного сочинить убедительную историю манихеев немыслимо. Дело в том, что здесь были обнаружены несколько искусственных объектов неземного происхождения.

"И даже так!"

- Если вы читали хотя бы одну книгу по ксеноархеологии, вам должно быть известно, что все искусственные объекты внеземного происхождения делятся на две большие группы: архаические и техногенные.

Что ж я, совсем темный, научпопа не читал?

Термины эти мне были известны. На первый взгляд - странная классификация. Так, что-то вроде парового экипажа сирхов считается объектом архаическим, хотя явно требует для своего изготовления сравнительно развитой технологии - хотя бы на уровне земного XVIII века. В то же время полированные каменные шары с естественных спутников Клары называются техногенными. И это при том, что не раз уже и не два наши группы экспериментальной истории создавали их точные копии буквально молотком и зубилом. Единственный нюансик заключался в том, что, помимо древнеегипетских шлифовальных инструментов, при полировке каменных шаров до нужной кондиции приходилось использовать не что-нибудь, а едкий сок особой лианы, произрастающей на Кларе.

Но, если вдуматься, классификация вполне логична. К архаическим ученые относят все те предметы, назначение и процесс изготовления которых понятны или хотя бы кажутся понятными. А к техногенным - различные "вещи в себе" (Исса когда-то указала мне, что строгое философское значение у этого термина другое, но что поделаешь: журналистские штампы сильнее Канта).

В пестрой группе техногенных ксенообъектов соседствуют крошечные фитюлечки вроде пресловутых "подкованных блох" с астероида Шрамма и Тяжелое Ожерелье - знаменитый ансамбль из одиннадцати черных дыр в системе Чентанда. В ту же группу попадают всевозможные шарики, "жетоны", "стаканы" и прочая бессмысленная дребедень, которая, однако, по тем или иным причинам не может быть воспроизведена на современном уровне земной технологии. О "жетонах" вскользь упоминают многие книжки из широкоизвестной серии "Загадки Космоса", но, как правило, авторам сказать о них нечего, кроме "материал неизвестен, аномальные физические свойства не выявлены".

Исключение составляют, пожалуй, только мертвые бесхозные звездолеты, загруженные под завязку плазменными бомбами, которые - при всей очевидности назначения и сносной технологической прозрачности - все-таки великодушно причисляются к объектам техногенным. Ну еще бы!

Понятно, короче говоря, что я ответил Фервану.

- Да, знаю.

- Так вот, здесь были найдены техногенные ксеносооружения. Пять конструкций, похожих на панцири земных ископаемых аммонитов. Из-за этого сходства их назвали просто "улитками". Каждая "улитка" была не очень большой, размером с танк. Как это обычно бывает с техногенными ксеносооружениями, проникнуть внутрь не удавалось довольно долго. А потом это все-таки случилось. Тот, кто первым вошел в "улитку", был манихеем по имени Вохур.

- Вохур был первым манихеем?

- Нет-нет, это было бы слишком просто: прошел через "улитку" - и уже манихей... К тому времени многие энтли из исследовательских партий внутренне переродились, а некоторые уже числились пропавшими без вести, но прямого конфликта еще не было. Случилось иначе. Через несколько дней после того, как Вохур зашел в "улитку", все ксеносооружения взорвались. Одновременно. И вот тогда уже произошел массовый исход наших людей в аномальные зоны, тогда возродилось и само черное слово "манихейство"...

- "Улитки" были уничтожены в результате применения оружия?

- Не совсем так. То есть не совсем оружия. Но мы полагаем, что они взорвались в результате сознательных действий манихеев.

- Можно ли предположить, что аномальная природа планеты и "улитки" напрямую связаны?

- Предположить можно все, что угодно... Впрочем, "улиток" давно уже нет, а аномалии остались. Важно другое: именно после этого инцидента выяснилось, что манихеи превосходно адаптированы к условиям планеты. А мы, ашванты, - нет. Там, где обычному человеку требуется спецоборудование ценой в хороший танк, манихей может пройти голым и босым.

- И поэтому их надо уничтожить всех до последнего?

Ферван некоторое время молчал.

- Война здесь ведется не только под знаменами Смерти, но и под знаменами Знания, - медленно сказал он.

- Если я правильно понял, лично вам это кажется не лучшей стратегией.

- Иногда. Хотя я должен признать, что с точки зрения Возрожденной Традиции наше руководство проводит здесь единственно верную и безукоризненно последовательную политику.

- Ну да, "иногда". В глубине-то души вы уверены, что лучшее решение всех проблем - забросать планету термоядерными бомбами по норме один боеприпас на тысячу квадратов. Я угадал?

- Вы, земляне, плохие диалектики, - со значением сказал Ферван. - Здесь, как нигде, больше справедлив тезис "Знание - оружие"...

(Типично конкордианский парафраз. На самом деле: "Знание - сила". Но я, выражаясь высоким слогом "Шахнаме", оставил свою сокровищницу мудрости затворенной.)

- ...Ибо у нас есть веские основания полагать, что полностью истребить манихеев невозможно даже при помощи предложенного вами тотального термоядерного сценария. Зато некоторые сведения особого рода, которые могут быть получены от манихеев, способны, быть может, вознаградить все наши усилия. Я даже смею надеяться, что обладание этими сведениями особого рода позволит нам выйти за рамки силового подхода к проблеме. Вместо того чтобы искоренять ересь физически, мы сможем устранить главную причину ереси, ее фундаментальную первопричину. Мы отвратим души манихеев от бесовства и вернем заблудших в лоно Возрожденной Традиции.

- Проще говоря: вы полагаете, что у планеты есть некая Тайна с большой буквы. Этой Тайной располагают манихей, ее требуется добыть в бою, а потом обратить против самих же манихеев.

- Примерно так, Александр, - согласился Ферван.

- А могу я поинтересоваться чисто военными аспектами проблемы?

- Попробуйте.

- Представляют ли манихеи реальную угрозу вашим объектам на планете?

- Конечно, - не задумываясь, ответил капитан.

- Я, возможно, неудачно сформулировал... Я хотел спросить, каков примерно баланс сил? Если, скажем, манихеи разгуливают в окрестностях нашего лагеря как у себя дома, отчего тогда плато не превращено в настоящую крепость?

- Вопрос понял. Отвечаю: с начала века манихеи на плоскогорье не появлялись. И не должны были появиться, ведь мы пристально следим за всем, что происходит между Стиксом-Синусом и Стиксом-Косинусом. Недавний рейд манихеев в район лагеря - такая же неожиданность для нас, как и для вас.

- Выходит, манихеи сейчас перешли в наступление?

- Чтобы судить об этом, надо обладать всей полнотой информации в масштабах планеты, - осторожно ответил Ферван. - Но я вас могу заверить, что настоящее наступление манихеев с решительными целями невообразимо. На нашей стороне не только подавляющее техническое, но также и численное превосходство... А теперь, Александр, посмотрите на экран.

На экран я и без того посматривал регулярно. Что же я - совсем дурак? Безбрежную аномалию тусклого болотного цвета, простроченную по краю мигающим красным пунктиром, я очень даже того... еще минуту назад... приметил и оценил.

- Что это?

- Котел.

- В нем Ангра-Манью варит души грешников?

- Вы все ловите на лету, Александр... Это конечная точка нашего маршрута. Хотя мы и не грешники, хе-хе...

- Мы направляемся прямо в Котел?

- О нет... Это, пожалуй, лишнее... Приготовьтесь, сейчас откроется весьма... весьма выразительный вид...

Как гласит цензурный вариант нецензурной присказки, "сколько лет летал, а такого не видал".

"Котел" - это они как-то странно назвали. Я даже готов допустить, что, несмотря на безупречную репутацию наших "Сигурдов", здесь переводчик все-таки напортачил. Правильнее было бы "котловина", "цирк" или "впадина".

Мы стояли на краю бездонной пропасти. Это не пустая красивость: дна действительно видно не было, оно тонуло в дымке.

Уступ обрыва, на котором Ферван посадил вертолет, тоже имел свое специальное название: Карниз. Будучи шириной метров под сто, он тянулся в обе стороны, насколько хватал глаз. Карниз находился на несколько десятков метров ниже уровня плато и выше дна впадины на... на невесть сколько. Я решил: километра на полтора-два.

Противоположная сторона Котла, как и его дно, не просматривалась, из-за чего возникало головокружительное ощущение, что Глагол - это плоская Земля древних картографов и нас занесло на самый ее край. А там, внизу, если только убрать дымку, мы сможем разглядеть исполинские хоботы трех слонов и краешек черепашьего панциря.

Вкратце - так.

Некоторое время я был предоставлен самому себе. Ходил взад-вперед по краю, покуривал, а Ферван командовал своими молодцами.

Егеря извлекли из транспортного отсека вертолета две большие трубы в рост человека и установили их на ажурные станочки.

Потом они отошли, Ферван взял в руки пульт управления.

Два легких беспилотных зонда с негромкими хлопками выпорхнули из труб... пролетели с полкилометра по баллистической... развернули крылышки... и взялись за работу, методически ввинчиваясь в Котел по нисходящей спирали.

Ясненько. Поиск полезных ископаемых в виде естественных залежей манихеев.

- Знаете, Александр, я который уже раз здесь, а по-прежнему оторопь берет.

Я так загляделся на зонды, что Фервану даже удалось меня немного напугать - я не заметил, как он оказался прямо за моей спиной.

- Да? А по-моему, милое местечко.

- Если принять во внимание, что перед нами миллион квадратных километров неизведанного...

- Миллион ?

- Да. Котел представляет собой почти правильный перевернутый конус диаметром тысяча триста километров и высотой - от десяти до пятнадцати. На дне - океан со множеством архипелагов. Океан этот, кстати, задает местный уровень моря. Мы сейчас находимся на отметке 9703 метра. То есть - выше Эвереста.

Я помолчал. Вот так-так...

- И какое же там давление, на уровне моря?

- Правильный вопрос. На безаномальных архипелагах - две с половиной атмосферы. В других местах- зависит от типа аномальности.

- Тогда второй правильный вопрос: Котел является кратером от гигантского метеорита?