разгорается изумрудное пламя. Она была отважной малышкой и, безусловно,
неглупой; тот, кого не сломили сорокалетние унижения, вряд ли станет бояться
киборга и дьявола.
Потом я услышал:
обещанного отцом, но все-таки я полечу с тобой. Ведь не каждой детской сказке
Суждено сбыться, верно?
окрестностях столицы. Орбитальных транспортных средств на Мерфи почти не
сохранилось, и взлетно-посадочное поле было заброшено - кое-где заросло травой,
а трещины в бетонных плитах наскоро засыпали утрамбованной щебенкой. На самом
краю космодрома торчало уродливое здание с открытой галереей, где толпились
немногочисленные провожающие: почтенный аркон Жоффрей, его помощники с
оловянными глазами и десяток репортеров местной хроники. Как-никак отлет
Торговца со Звезд, Друга Границы, Старого Кэпа Френчи являлся событием
планетарного масштаба!
древний, уродливый и запущенный, с исцарапанной обшивкой и черными от нагара
дюзами; вряд ли их чистили с тех пор, как на Мерфи обрушилась комета. Я стоял у
своего челнока, с ужасом наблюдая за посадкой: эта рухлядь чудом держалась в
воздухе, и в какой-то момент я испугался, что аркон Жоффрей решил отомстить
мне, угробив Шандру вместе с катером.
сдвинулся люк, и Шандра, живая и невредимая, спрыгнула на обгорелую бетонную
плиту. Ее сопровождала женщина-пилот - с таким суровым видом, что сам Люцифер
не рискнул бы осчастливить ее парочкой гнусных предложений. На пилоте была
черная монашеская ряса и башмаки до колен, а моя невеста щеголяла в своем буром
бурнусе и в сандалиях на босу ногу.
тобой, моя прекрасная леди. Позволь приветствовать тебя по старому земному
обычаю.
распухшие от чистки котлов. Кажется, Шандре это было приятно; мельком
коснувшись моих волос, она убедилась, что их сотворили не из стальной
проволоки, а значит, я не был киборгом. Дождавшись, пока она улыбнется, я снова
с нежностью поцеловал ее пальцы. Женщина-пилот возмущенно фыркнула - то ли на
Мерфи такие жесты не были приняты, то ли она решила, что я собираюсь откусить
своей нареченной руку. Я выпрямился и бросил на пилота суровый взгляд.
затягивать свой визит на Мерфи.
у нас нет личных вещей. Даже платье и обувь вашей будущей супруги принадлежат
аббатству! - Она дернула Шандру за рукав балахона и добавила: - Платье
полагалось бы снять и оставить здесь, но нравственность превыше всего!
Считайте, что наша община делает вам подарок.
сказал я, поворачиваясь к Шандре и осторожно взяв ее под локоток. - Идем,
любовь моя! Ты можешь опираться на мою руку - это еще один обычай Старой Земли,
знак доверия и защиты. Идем!
Киллашандра торопилась покинуть Мерфи, а ноги у нее были длинные - во всяком
случае, длиннее моих. Я уже говорил, что мерфийцы в большинстве рослый народ, и
Шандра не являлась исключением: сто восемьдесят пять сантиметров против моих
ста семидесяти шести. Так что мы, наверное, были забавной парой; юная
рыжекудрая валькирия в балахоне до самых пят и седой, побитый жизнью бобер из
бездонных космических омутов...
очутились в коридоре. Налево была кабина пилота, направо - салон для пассажиров
и ценных грузов, а прямо перед нами располагался запасник, где хранились
скафандр, аптечка, инструменты и всякие мелочи. Я откатил дверь кладовой.
но все-таки лучше подарков от непорочных сестриц.
взгляд. Казалось, она чего-то ожидает.
произнесла их так, с такой робостью и надеждой, что мне захотелось пойти за ней
хоть в преисподнюю - и еще дальше.
скромности...
паники. Подозрение в том, что я киборг, уже отпало, но я еще мог оказаться
дьяволом - тем самым, что изнасилует ее, а затем сожрет и выбросит кости в
открытый космос.
вспоминаю тот миг, у меня сжимается сердце...
любоваться им.
одеянием, как я и думал, на ней не было ничего. Ничего, кроме чарующей,
ослепительной, юной женственности!
одевайся, моя прекрасная леди.
медицинским тестированием, я смог описать ее во всех подробностях, хотя
сантиметры и килограммы, очертания черепа, объем легких и оттенок кожи немногое
скажут о ее красоте. Ее надо видеть!
чуть покатые плечи, тонкий стан, широкие округлые бедра и стройные ноги изящной
формы. Кисти рук и ступни оказались на удивление маленькими для ее роста;
пальцы были длинными, и когда их припухлость исчезла, я любовался на них
часами: они походили на чашечку распустившейся золотистой лилии с розовыми
кончиками ногтей. Этот оттенок - золото осенних листьев, растворенное в розовом
сиянии зари, - теперь всегда напоминает мне о Шандре, о ее коже, нежной и
мягкой как бархат, о ее губах, о водопаде шелковистых волос... И все эти
сокровища, все эти богатства были не творением биоскульптора, но одной лишь
природы; она отпустила Шандре все, о чем мечтают женщины, о чем они грезят, с
тревогой взирая на морщинки у глаз и блекнущие губы. Правда, теперь к их
услугам КР и биоскульптурная трансформация, так что все они, все женщины и все
мужчины, могут купить красоту и молодость и сохранить их навечно. Все, исключая
преступников, приговоренных к старению, и вашего покорного слуги.
жизнь прекрасна и в пятьдесят лет и что мои современники, давно обратившиеся
прахом, не могли и мечтать о таких чудесах. К тому же теперь у меня была
Шандра!
сколько подчеркивал фигуру, ибо рассчитан был на меня. Я не люблю безразмерной
одежды; она кажется мне вульгарным наследием тех времен, когда все, начиная от
пеленок и кончая колготками, подверглось принудительной стандартизации.
Конечно, такая мера была вынужденной, связанной с демографическим взрывом,
грозившим Земле, но я-то один в просторных каютах "Цирцеи"! И мои роботы,
поднаторевшие в портняжном мастерстве, шьют только для меня.
комбинезон был тесен Шандре, зато я мог любоваться ею, не опуская глаз, без
тени смущения, хотя не без грешных мыслей. Надо сказать, полетный комбинезон -
замечательное одеяние, легкое и облегающее вас, будто вторая кожа; на "Цирцее"
я всегда ношу его, предпочитая, правда, не телесный, а темно-коричневый цвет.
надписал на упаковочной ленте адрес: "Непорочным сестрам - с наилучшими
пожеланиями". Затем посылка оказалась в шлюзе, а мы проследовали в кабину, к
мигавшей алыми и зелеными огнями панели автопилота. Я усадил Шандру в кресло,
пристегнул ремни и уселся сам. Теперь оставалось лишь включить монитор и
настроиться на один из каналов местных новостей, где шел репортаж о моем
отлете. Снимали, видимо, из здания космопорта, поскольку сам этот шедевр
архитектуры в кадр не попал - как и достойный Жоффрей со своими послушниками.
Зато я мог любоваться собственным катером, выглядевшим, словно нарядная игрушка
- в сравнении с той древней рухлядью, на которой привезли Шандру.
загерметизировала внутренний люк шлюзового отсека. Теперь покрути черный
верньер, пока в окошке над ним не появится цифра "десять"... Это значит, что
давление в шлюзовом отсеке равно десяти атмосферам, и любой находящийся там
предмет устремится наружу - конечно, если мы сдвинем крышку внешнего люка. А мы
ее сдвинем - вон тем рычагом с красной головкой.
точности. Женщине ее лет полагалось бы кое-что знать о космических кораблях и
шлюзовых камерах, но я сомневался, что в программу ее обучения входили
математика, электроника и физика. С другой стороны, Шандра обладала несомненным
интеллектом и воображением, так что, как мне казалось, могла представить, что
случится с ее хламидой.