шестилапыё чудища, где воины сотни кланов выслеживали друг друга, принадлежала
Тайяхату; небеса с пылающими узорами созвездий - Разъединенным Мирам. Он
пребывал меж этих двух реальностей, и каждая заявляла на него свои права, и
право каждой мнилось неоспоримым. Так кто же он? Будущий воин-тай, носитель
Шнура Доблести, или потомок землян, мальчишка, чье место рядом с учебным
компьютером?
Возможно, они не желали заключать перемирия, а каждый хотел забрать Дика себе,
завладеть им полностью, и каждый манил его своими собственными миражами. Здесь,
на Тайяхате, была родина; были отец, Чочинга, тетушка Флори, была память о
матери, были закаты и рассветы над горным хребтом, которые он встречал с Чией.
Но бездна вверху, баюкавшая в темных своих объятиях мир, который он считал
родным, и мириады других миров, куда человек успел или еще не успел добраться,
напоминала, что Вселенная велика, а Тайяхат лишь крошечная ее частица. Там, в
вышине, вращались у разноцветных солнц планеты, десятки планет, обитаемых и
вполне достижимых, и где-то средь них плыла Земля, Мир Исхода, еще не забытый,
не ставший легендой, но недоступный, а потому загадочно-притягательный и
влекущий с особой силой.
молчали.
подробности.
плечи, потянулась. Кожа ее отливала светлой бронзой, стан и запястья были
тонкими, бедра и ягодицы - крепкими, округлыми, налитыми. Не девочка - юная
девушка в поре наступающего расцвета... Не поднимая глаз на сестру, свое
зеркальное отражение, Чия знала, что выглядит точно такой же. Они были как два
бутона на ветке дерева сино, как Два цветка, что встречаются лишь парами,
превращаясь со временем в плоды - чуть удлиненные, сочные, с бархатистой
кожицей и сросшимися черенками.
брать меня с собой.
- старший сын, единственный, как Свет Небесный, как Тень Тисуйю... У них ведь
все иначе, икки!
признать, что сестра права. - У них свои обычаи, у нас - свои. И мы - разные.
Если б у Ди был брат, они все равно не могли бы подарить нам детей.
сказал: время мчится словно ловчий зверь, один плод зреет, другой - стареет.
могут они любиться друг с другом, но птенцов не будет. Он хотел объяснить
почему, но я не поняла...
наморщила гладкий лоб. - Хочешь, спроси ты... Ты ведь умнее меня.
певчие.
паузу, Чия потерла висок, словно что-то припоминая, и продолжила: - Мне больше
нравятся Сохо и Сотанис... Они такие серьезные и первыми в драку не лезут. Они
не сбегут в лес - ну, может, сбегут, да ненадолго. И ты знаешь, икки, Сотанис
режет дерево и шлифует камни как настоящий мастер, а Сохо учит ловчих зверей...
Хорошо учит! Они у него на задних лапах бегают - Ди сам видел!
Сохо с Сотанисом красивые и спокойные... . Глаза у них словно полированный
черный камень, а волосы темны, как ночной водопад.
золотые волосы... Таких ни у кого нет, только у Ди...
каменных пиков Тисуйю-Амат. Дик, стараясь не сбить дыхания, осторожно подвел
левую руку с топором к Фуди, перехватил древко правой и вытянул ее на всю
длину. Теперь левая рука отдыхала, но, провисев все утро вниз головой, с
увесистым грузом, он менял руки все чаще и чувствовал, что вот-вот запросит
пощады. Однако нужные слова никак не приходили на ум, а когда приходили, то не
могли сорваться с языка, и это было правильно: воин не должен просить о
снисхождении.
так как Саймон-старший недели две назад отправился в Орлеан - сдать отчеты и
доложиться на семинарах своей секции. Дик, как бывало не единожды, остался при
Чочинге и его женах, Ниссет и Най. Ниссет кормила его, Най поила, а Наставник
заботился о том, чтобы все съеденное и выпитое не задержалось у Дика в животе.
Сейчас Чочинга сидел на пороге своей пещеры, тянул долгую заунывную песню,
отмерявшую время, изредка прерывая ее поучениями и внимательно посматривал на
ученика.
кожуре. Щиколотки его обхватывала плетенная из травы веревка, привязанная к
одной из длинных прочных ветвей, и над ним, защищая от солнца, шелестели
огромные листья шоя, похожие на растопыренную пятерню. Среди них умостился
пинь-ча, старый Диков знакомец, взиравший на него с искренним состраданием, -
видно, зверек не мог сообразить, за что же большой четырехрукий, живущий в
пещере, мучает его приятеля. Но Дик догадывался, что главные мучения впереди. У
дерева шой была еще одна ветвь, голая и безлистная, и Чочинга давно намекал,
что на ней тоже придется повисеть, - на самом солнцепеке, с двумя топорами в
вытянутых руках. Стен в пещере Наставника было не видно под всяким смертоносным
оружием, и Дику оставалось лишь гадать, о каких топорах речь, - кроме ичегары,
имелись еще канида, вдвое увесистей и шире, и большая секира томо, с парой
лезвий, копейным острием и древком толщиной с голень.
как Дик сразился с саблезубом за водопадами. Сначала висеть приходилось
пятнадцать минут по утрам и вечерам, позже - с рассвета до полудня, зато лишь
три раза в неделю. В такие дни Дику давали яйца медоносных птиц и кобылье
молоко, смешанное с горьким древесным соком, будто он был женщиной на сносях.
Впрочем, диета, как и упражнения, пошли ему впрок: он вытянулся, почти догнав
отца, и в самых неожиданных местах начали наливаться мышцы.
раскачивалась изумрудная змеиная голова. Наставник и его змей бдительно следили
за Диком в четыре глаза, но последний месяц поправлять его уже не приходилось.
Он висел как полагается - полностью расслабившись, и только рука со стиснутым в
ней топором была напряжена в привычном усилии. Наставник говорил, что висящий
должен уподобиться мешку с мягкой шерстью, в которую воткнули копье: мешок
отдыхает, копье настороже, мешок спит, копье бодрствует.
стремительность и точность удара. А если противники равны умением и быстротой,
то выиграет опять-таки не сила, а искусство сберечь ее, не растратив попусту, и
вложить в решающий удар. Тут все едино - бьешься ли ты с оружием или
врукопашную, со щитом или без него, с ножом длиною в ладонь иди с тяжелой
секирой. Главное - научись отдыхать! Стой, жди, падай, двигайся, уклоняйся, и
пусть тело твое будет расслабленным, словно мешок, набитый мягкой шерстью; но в
то мгновение, когда наносится удар, мышцы твои пусть станут тетивой, мечущей
стрелу. Однако не все мышцы: если бьешь легким клинком, напрягай кисть, если
колешь копьем - кисть и предплечье, если рубишь секирой - руку и мускулы
спины... Только одну руку, остальные пусть отдыхают...
конечностей у него не было, и приходилось довольствоваться тем, что есть.
мелодии, Каа склонял голову то влево, то вправо, уставившись на Дика темными
колючими зрачками. Пару минут Дик представлял себя спелой сочной грушей из
садика тетушки Флори, такой же мягкой, как мешок с шерстью; затем начал
вспоминать один забавный древний фильм, сохранившийся с Эпохи Исхода или с еще
более ранних времен. Речь там шла о благородных рыцарях-джедаях, спасавших
Галактику от чудищ и всяких плохишей, а самый главный воитель проходил курс
боевых наук у таинственного Наставника с неведомой планеты. Тот Наставник был
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Акунин Борис
Бажанов Олег
Суворов Виктор
Кервуд Оливер Дж.