Чтение 11–й страницы книги ~Лабиринт~

Потом явился охранник и пригласил меня якобы на "вечернюю прогулку".

Оказывается, со мной давно хотели побеседовать. Среди местных служащих был один парень, Ханед Джанира, должность которого весьма трогательно именуется:

"Мастер Утешитель Страждущих". Что-то вроде психотерапевта, как я понял. Он регулярно навещает заключенных, спрашивает, как они спали, о чем тревожатся, что хотят передать домой... В Ехо считается, что если уж человек попал в Холоми, он и так влип дальше некуда, так что подвергать узников каким-то дополнительным моральным пыткам бессмысленно и жестоко. В общем, здесь всячески пекутся о душевном комфорте преступников, и это правильно...

- Я подумал, сэр Макс, что вам нужно все узнать, - смущенно сказал Ханед Джанира после взаимных приветствий. - В последнее время у нас происходят странные вещи.

- Я слишком много съел за завтраком, сэр Джанира! Так много, что перестал соображать! - искренне сказал я. - На самом деле мне бы полагалось вас побеспокоить, а не наоборот... - По восхищенным глазам своего собеседника я понял, что этот парень теперь готов умереть за меня. Уж не знаю, что его так подкупило: почтительное обращение "сэр", юному "психотерапевту" по рангу не положенное, или мое честное признание в собственной глупости...

- Возможно, это сущие пустяки, сэр Макс, но лучше я вам все расскажу!

Узники из камер N 5-сое-ра, N 5-тот-хун и N 5-ша-пуй совсем недавно начали жаловаться мне на один и тот же плохой сон.

- Могу только посочувствовать беднягам! - вздохнул я. - И что же им снится?

- Им снится какой-то "маленький полупрозрачный человек", по их собственному выражению. Он выходит из стены, и беднягам становится очень страшно... Далее версии немного расходятся: Малеш Пату утверждает, что ему хотят выдавить глаза, сэр Алараек Васс жаловался, что его "трогали за сердце", третий случай довольно забавный, - Ханед смущенно улыбнулся, - парень клянется, что ему пытались заклеить задний проход, и если это удастся, он никогда больше не сможет справить нужду... Бедняга!

- Действительно бедняга! - Я тоже улыбнулся и подумал, что кошмары узников - причудливая смесь реальной опасности и индивидуальных фобий, сказать "спасибо" за которые каждый из них мог своему дурацкому жизненному опыту. Что-то нехорошее этот прозрачный мужик наверняка с ними проделывал. А вот интерпретация событий была личным делом каждого. Это понятно...

Непонятно другое: откуда вообще взялось это существо, испоганившее их сны? И насколько это серьезно?

- А как обстоят дела с их здоровьем на самом деле? - спросил я. - Вы показывали ребят знахарю?

- Да, конечно. Подобные жалобы нельзя оставлять без внимания. Тем более, что это произошло сразу с тремя заключенными. Они никогда не были знакомы друг с другом прежде, а вы сами понимаете, что здесь, в Холоми, ребята не смогли бы сговориться... Да и зачем? - Утешитель Страждущих пожал плечами. - Оказалось, что здоровьем они похвастаться не могут, все трое...

Нет, те органы, на которые якобы покушался приснившийся им страшный "прозрачный человек", в полном порядке... - Я с удовольствием отметил, что моя версия насчет влияния фобий на интерпретацию кошмаров, кажется, была не так уж плоха для дилетанта...

- А что же у них не так? - машинально спросил я, смакуя свою маленькую интеллектуальную победу.

- Все трое постепенно утрачивают Искру! - печально сообщил Ханед. Я присвистнул: "утратить Искру" - значит внезапно потерять жизненную силу, ослабеть настолько, что смерть приходит, как сон после тяжелого дня: сопротивляться ей невозможно, да и не хочется... Эта загадочная болезнь - кажется, самая большая неприятность, в которую может попасть человек, родившийся в этом Мире.

- Странно, что несчастные узники слабеют очень медленно, тогда как обычно человек утрачивает Искру внезапно, без каких-либо тревожных симптомов, - заметил мой собеседник. - Несмотря на это, все наши знахари абсолютно уверены в диагнозе. Они говорят, что моих подопечных еще можно спасти, но лекарства пока не помогают...

- Это элементарно, друг мой! - снисходительно улыбнулся я. - Просто переведите бедняг в другое помещение, подальше. А их камеры пусть побудут пустыми, пока я не разберусь с причиной всех ваших бед... Это возможно, надеюсь?

- Да, конечно... - растерянно сказал Утешитель Страждущих. - Вы уверены, что поможет?

- Почти уверен, - вздохнул я, - но это нормально: я никогда ни в чем не уверен до конца... В любом случае, попробуйте. И сделайте это прямо сейчас.

Возможно, мы с вами спасем несчастных. Не знаю, что они там натворили перед тем, как угодить в Холоми, но ни один человек не заслуживает такого страшного наказания, как кошмарные сны... Говорю вам, как крупный специалист в этом вопросе!

- Вы имеете в виду, что умеете бороться с ночными кошмарами, сэр Макс?

- восхищенно спросил Ханед.

- Ага! - ухмыльнулся я. - По крайней мере, со своими собственными...

Распрощавшись с этим милым человеком, я отправился в камеру, "мотать свой срок". "Везет мне на такого рода приключения, как я погляжу! - ворчливо думал я по дороге. - Не успел прийти в себя после кошмаров, навеянных фэтаном из соседнего дома, как тут же угодил в Холоми, где всем тоже снится что-то гадкое. Впрочем, сам я сегодня днем спал великолепно... Может быть потому, что именно днем?" - Тяжелая дверь камеры закрылась за мной и... исчезла. Здесь, в Холоми, любая дверь каким-то образом существует только с одной стороны. Для заключенного ее как бы и вовсе нет...

В любом случае я был заинтригован: появится ли сегодня ночью это "неведомое чудо", и что оно будет делать, если я не засну? А я был уверен, что не засну. Слишком уж хорошо успел отдохнуть днем. Было бы забавно завалить дело по вине своего "главного профессионального достоинства".

(Когда сэр Джуффин Халли самым странным образом нанимал меня на работу, любовь к ночным бдениям была не последним из аргументов в мою пользу.) Я стал ждать развития событий. Те, в свою очередь, не слишком спешили развиваться. Ночь не принесла ни одного ответа на мои вопросы, зато была щедра на странные ощущения. Я постоянно чувствовал на себе чужой изучающий взгляд, настолько тяжелый, что мне было щекотно под ним, честное слово! Я не ощущал ни страха, ни тревоги. Только эта странная "щекотка", раздражавшая, как заползшая под одежду гусеница. Впрочем, на рассвете все прекратилось. Я немного подумал и пошел спать... Признаюсь, меня еще ночью осенила одна разумная идея, но она вполне могла подождать до обеда. Откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня - мое любимое занятие!

Проснулся я как раз от грохота дверей. Мне принесли еду. Попробовав ее, я в очередной раз изумился и начал всерьез обдумывать, какое бы государственное преступление совершить. Отсидеть лет двадцать в таких условиях - ни одна Королевская награда не может сравниться с подобным "наказанием"!

Насладившись обедом, я начал проситься "на прогулку". То есть в кабинет господина коменданта, если называть вещи своими именами. Моя идея, порожденная ночным бездельем и загадочной "щекоткой", брала свое. Ее незамысловатая суть состояла в том, что мое знание истории камеры N 5-хох-ау ограничивалось датой первой из семи смертей три года назад. А что происходило здесь раньше? Кто сидел в камере прежде? Вот это я и собирался выяснить. Здесь, в Соединенном Королевстве, с такими вещами надо быть начеку. Что бы ни случилось, рано или поздно непременно выясняется, что пару тысяч лет назад здесь побывал очередной Великий Магистр и оставил после себя весьма неприятное наследство. Я решил, что совсем не удивлюсь, если обнаружится какой-нибудь проворовавшийся Магистр, побывавший в камере N 5-хох-ау.

Так что пришло время урока истории. Я не сомневался, что сэр Джуффин знает летопись событий в этом милом местечке, но не собирался мне ее выкладывать, пока я сам не додумаюсь спросить. В воспитательных целях, конечно, дюжину вурдалаков ему под одеяло!

А я по своему идиотизму потратил кучу времени и сил на пустые переживания, вместо того, чтобы педантично собирать информацию. "Так мне и надо, - вздохнув, заключил я, устраиваясь поудобнее в комендантском кресле, - легкомыслие - не самый страшный порок, но когда оно мешает работе, с этим нужно что-то делать". И, покончив с самобичеванием, послал зов Джуффину.

"А теперь расскажите мне, с чего все началось, сэр! - сердито спросил я. - До меня наконец дошло, что я понятия не имею, что здесь творилось до 114 дня 112 года? В этой камере сидел какой-нибудь ваш мятежный Великий Магистр, я угадал?"

"Какой ты молодец, Макс!" - Шеф был просто в восторге от моей сообразительности.

"Не понимаю, чем тут восторгаться? - ворчливо ответил я. - Тем, что вопрос, с которого надо было начинать, я задал сегодня, а не два года спустя?!"

"У меня есть немало знакомых, которым ни двух, ни двухсот лет на это не хватило бы... Ты дуешься на меня, а еще больше на себя самого, но ты действительно молодец, парень!"

"Я вас не узнаю, Джуффин! Такие комплименты! Соскучились вы, что ли?" - признаться, я уже растаял. Какое там, я был счастлив, как свинья, дорвавшаяся до хорошей лужи...

Как бы то ни было, я получил исчерпывающий ответ на свой вопрос и через полчаса снова был "дома". То есть, в камере N 5-хох-ау. И переваривал полученную информацию. Разумеется, без сумасшедшего Магистра здесь не обошлось, я как в воду глядел! Махлилгл Аннох, Великий Магистр Ордена Могильной Собаки и один и самых яростных противников перемен, угодил сюда в разгаре Смутных Времен. По словам сэра Джуффина, понадобились совместные усилия дюжины лучших практиков из Ордена Семилистника, чтобы лишить свободы эту во всех отношениях замечательную личность: в свое время его побаивались даже члены других Орденов, которые ничего в Мире не боялись, по большому счету...

Хотя... не такой уж он был сумасшедший, этот сидевший здесь парень!

Конечно, он шел очень странным путем. Но кто из Древних Магистров мог похвастаться банальностью избранного пути, хотел бы я знать!... Сэра Анноха, например, очень занимала проблема жизни после смерти. Не только там, где я родился, но и здесь, в Мире, никто толком не знает точного ответа на вопрос вопросов: что будет с нами, когда мы умрем? Все ответы - всего лишь в разной степени впечатляющие философские идеи... Так что я полностью разделяю заинтересованность господина Махлилгла Анноха! Разумеется, она не была сугубо теоретической: все эти древние Магистры - ребята серьезные. Их всегда занимала практическая сторона любого дела, и время свое они зря не тратили!

Насколько я понял, сэр Аннох прилагал невероятные усилия к тому, чтобы вместо всеобщейпосмертной участи, загадочной и непостижимой, просто продолжить свое "земное" существование, такое привычное и милое человеческому сердцу. Он желал полноценно воскреснуть, проще говоря. Можно долго не гадать: парень безусловно додумался до чего-нибудь головокружительного! А потом умер. В этой самой камере N 5-хох-ау.

Победители вовсе не собирались убивать его. Насколько я понимаю, они вообще весьма неохотно убивали своих врагов, поскольку убийство даже обыкновенного человека - событие непоправимое. А непоправимых событий должно происходить как можно меньше. Так надо, чтобы "Мир стоял крепче", или что-то в этом роде... У меня не было времени разбираться в хитросплетениях местной эсхатологии.

Тем не менее Махлилгл Аннох умер. Это не было самоубийством в привычном смысле слова. Думаю, его смерть была чем-то вроде "лабораторной работы", необходимой для его изысканий.

Тот факт, что стены Холоми - самая непроницаемая преграда для магии любой ступени, не внушал мне оптимизма. Напротив: он наводил на мысль, что посмертное существование сэра Анноха ограничено стенами его камеры. Само собой, такое соседство не может положительно влиять на здоровье живых соседей дохлого Магистра. Да и факты вопили о том же.

Все эти волнительные мысли почему-то меня убаюкали. Да оно было и к лучшему. Не ночью же спать в таком неспокойном местечке!

Ночь я провел за чтением полюбившегося мне третьего тома "Энциклопедии Манга Мелифаро", экземпляр которой нашелся в тюремной библиотеке. Снова ничего существенного не произошло, только меня опять "щекотали" чьи-то невидимые внимательные глаза. Они были еще более назойливыми, чем вчера. И еще я слышал тихое сухое покашливание, больше похожее на слуховую галлюцинацию, чем на настоящий звук. И появилось новое странное ощущение: собственное тело казалось мне твердым, как скорлупа ореха. Настолько твердым, что даже загадочную "щекотку" я ощущал не как прикосновение к коже, а как заметное сотрясение окружавшего меня воздуха. Кажется, что-то хотело дотянуться до меня из темноты, но почему-то не могло. Никакой оригинальности в моих попытках объяснить происходящее не обнаруживалось. "Может быть, это просто мнительность? - раздумывал я. - А может быть, сэр Джуффин наложил на меня какое-нибудь оберегающее заклятие, а я и не заметил? С него бы сталось!

А может быть, никакого оберегающего заклятия он на меня не накладывал, и отправился я в Холоми маленький, "голенький" и беззащитный... А спасает положение тот факт, что я - существо из другого Мира, какой-никакой, а инопланетянин!"

В общем, я так устал от всего этого, что отправился спать, едва дождавшись окончания занудных ночных приключений. Спать я собирался долго, чтобы во всеоружии встретить новую ночь. "Интересно, как течет время для бедняги Лонли-Локли? - подумал я, засыпая. - Боюсь, скука привела его на грань безумия! Разве что он все-таки ведет свой "рабочий дневник", тогда я за парня спокоен."

Мне-то, во всяком случае, скучать не давали. Не давали даже выспаться.

Был полдень, когда меня разбудило знакомое ощущение "щекотки". Я был потрясен. Неужели это существо, чем бы оно ни было, способно действовать и днем? Хотя... почему, собственно, нет? Все самое страшное, чему я был свидетелем за время своей жизни в Ехо, случалось именно днем. Возможно, мнение, что кошмарные призраки приходят по ночам, - глупейшее из человеческих суеверий, родившееся в ту далекую эпоху, когда наши болваны-предки окончательно утратили способность ориентироваться в темноте!

Умывшись и выпив кувшин камры, я рассудил, что все не так уж просто.

Мои предшественники умирали только по ночам. Совпадение? Или причина еще проще: они умирали по ночам, потому что спали по ночам, как все нормальные люди. А из-за меня нечисти приходится менять установившийся режим работы...

Ох, я ничего не знал наверняка!

Но больше всего меня сбивала с толку собственная невозмутимость: я почему-то ничего не боялся. Ни того, что уже происходило, ни того, что могло случиться. Откуда-то у меня появилась дурацкая уверенность, что ничего плохого со мной не произойдет. Ни здесь, ни в любом другом месте. Вообще никогда! Героизм, граничащий с маразмом. Еще совсем недавно я ничем подобным не страдал... Может быть, секрет храбрости - мой "магический кукиш", надежно припрятанный сэр Лонли-Локли? А может быть, тому, кто мной интересовался, было выгодно иметь дело с недальновидным храбрецом?

Как бы там ни было, больше в тот день я не заснул. До сумерек наливался камрой и читал все тот же третий том Энциклопедии, умнея с каждой строчкой.

Уже потом я понял, что события развивались в полном согласии с традициями волшебных сказок, которыми я зачитывался в детстве. В первую и вторую ночь мне показывали нечто вроде "киножурнала" перед сеансом в старом кинотеатре. А настоящие ужасы, как и положено, откладывались на "роковую" третью ночь.

Начать с того, что с наступлением сумерек на меня навалилась тяжелая сонная одурь. Это было более чем странно, поскольку на закате я всю жизнь испытывал прилив бодрости, порой совершенно неуместной. Тем не менее бороться с сонливостью становилось все более затруднительно. Я попробовал разнервничаться, представив себе красочный набор кошмаров, которые, несомненно, овладеют мной во сне. Бесполезно! Я испытывал какое-то странное умиротворенное спокойствие. Где уж тут было нервничать! Не помогала даже мысль о грандиозном позоре, который свалится на меня в случае провала.

Снисходительные утешения сэра Джуффина и презрительно поджатые губки леди Меламори. (Представить себе все колкости Мелифаро у меня просто не хватало воображения!) Не помогло даже это. Блаженная дрема наваливалась на меня как мягкая подушка, ставшая орудием ласкового душителя... Но у меня с собой было кое-что посильнее убогого воображения. Неужели я мог отправиться на опасное дело без бутылочки с бальзамом Кахара!? Он-то и спас положение.

Выпить пришлось немало. Но я не жалуюсь: бальзам Кахара - не только мощное тонизирующее средство, но и самый вкусный напиток, который мне доводилось пробовать! Позже сэр Джуффин Халли заверял меня, что, выпив бальзама, я еще и спровоцировал того, кто за мной охотился, на поспешные действия. Мой анонимный недоброжелатель решил, что если уж я применяю для самозащиты магию всего-то восьмой ступени, меня не стоит считать серьезным противником. Беспомощная банальность моего поступка вынудила таинственное существо принять самое опрометчивое решение за всю свою странную жизнь.

Я не стал спорить с Джуффином. (А покажите мне того, кто стал бы!) И все-таки мне кажется, что этот зловещий парень, изрядно обалдевший от одиночества и своего призрачного существования, просто не смог больше ждать.

Какая уж тут логика? Мертвый Магистр хотел взять мою жизнь. Был вынужден попытаться это сделать. Чем раньше, тем лучше. Если я все правильно понял, моя "Искра", или как там это называется, была той самой порцией, которой ему недоставало, чтобы наконец вырваться на свободу. Он так долго шел к цели!

Капля по капле впитывал силу всех, кто попадал в эту камеру. И однажды сэр Махлилгл Аннох оказался настолько силен, что смог забрать первую чужую жизнь, необходимую для того, чтобы вернуть свою собственную, отчасти утраченную. Потом он смог взять еще одну жизнь, и еще...

Последняя порция сделала призрак Великого Магистра настолько могущественным, что он смог проникать в сны обитателей соседних камер, надежно защищенных непроницаемыми (для магии живых, но не для него, мертвого) стенами. Он хотел одного: забрать столько чужих жизней... или чужих "Искр", сколько понадобится, чтобы воскреснуть по-настоящему. И парень уже стоял на пороге успешного завершения своего эксперимента длиною в целую жизнь... и в целую смерть в придачу. Оставалось взять еще один глоток таинственного напитка, именуемого здесь "Искрой". И этот "глоток" третью ночь кряду сидел перед жаждущим и не желал засыпать! Конечно, парень решил сыграть ва-банк. Лично я не уверен, что сам на его месте поступил бы иначе!

Кроме того, что бы там ни говорил сэр Джуффин Халли, но мой противник был очень близок к успеху... Гораздо ближе, чем я решаюсь себе представить!

Начать с того, что, когда в дальнем углу моей тюремной спальни начал вырисовываться силуэт незнакомца, я просто оцепенел от ужаса. Разумеется, в моем распоряжении было достаточно информации, чтобы заранее подготовиться к такому повороту событий. Но оказалось, что к этому просто невозможно быть готовым.

Да, я наконец-то испугался, действительно испугался! Хотя сам по себе незнакомец вовсе не выглядел так уж страшно... Скорее забавно. Дядя был очень маленького роста. Причиной тому было его непропорциональное сложение: нормальных размеров мускулистый торс был вынужден передвигаться на очень коротких ногах. Мне бы захихикать, но эта нелепость пугала еще больше.

Морщинистое лицо незнакомца казалось очень красивым. Огромные глаза какого-то особенного синего цвета, совсем как у моих котят. Но у людей я таких глаз не видел никогда... Длинные волосы и такая же длинная борода были заплетены в многочисленные косы, вероятно в соответствии с какой-нибудь древней модой. "Трудно следить за модой, сидя в тюрьме. Особенно, если ты - призрак", - подумал я. Рассуждение было очень даже в моем духе и доказывало, что все не так плохо.

Но, кое-как справившись со страхом, я понял, что случилось кое-что похуже. Мною овладело оцепенение. Вообще-то, "оцепенение" - это слабо сказано. Меня разбил настоящий паралич. Я не мог пошевелиться. "Действуй, дорогуша, - заорал маленький умный парень, обитающий внутри меня, - то, за чем ты сюда приперся, началось! Делай же что-нибудь!" - Но все было бесполезно.

Я ведь прекрасно понимал, что нужно прекратить хлопать глазами и просто выпустить Лонли-Локли. Но не мог произвести даже элементарное действие, необходимое для того, чтобы показать ночному гостю мой "смертельный кукиш".

От меня, кажется, уже ничего не зависело. Я понял, что пропал.

- Твое имя Персет, ты - кусочек жизни. Я искал тебя, - тихо сказал мне Махлилгл Аннох (вне всяких сомнений, именно так звали моего нового знакомого), - не бойся. Я шел к тебе по дороге, с одной стороны была тюрьма, с другой - кладбище. И только ветер гудел: "У-у-у"! Но я пришел...

Пришел он, видите ли! Мог бы и помолчать, тоже мне непризнанный поэт-символист! Я подумал, что сдаваться человеку, который при первом знакомстве начинает изъясняться претенциозными метафорами, было бы просто нелепо... И понял, что не сдамся. Между прочим, я писал стихи получше, когда мне было всего восемнадцать! Не знаю как, но я его одолею!

И тут начали твориться совсем странные вещи. Я ощутил, что снова начинаю "твердеть". Мне показалось, что я превратился в маленькое, очень твердое, зеленое яблочко, из тех, что могут грызть только сумасшедшие семилетние мальчишки, которые вообще грызут все, что попадает к ним в рот.

Потом меня посетила безумная мысль: я понял, что такой взрослый мужчина, как мой противник, ни за что не станет грызть маленькое твердое кислое яблочко, каковым я являюсь. Это бредовое утверждение не требовало доказательств и... окончательно вернуло мне уверенность в собственных силах. Честное слово, я напрочь забыл о своей человеческой природе, и о свалившихся на меня человеческих же проблемах. Мы, кислые зеленые яблоки, живем своей непостижимой беззаботной жизнью...

Коротконогий мой друг действительно скривился. У него было лицо человека, уже сутки разгуливающего с полным ртом уксуса и неспелой хурмы.

Парень здорово растерялся, и вот в этот-то момент маленькое твердое зеленое яблочко снова стало Максом, который наконец-то смог пошевелиться! Встряхнуть кистью левой руки, сделать одно-единственное неуловимое движение. И в центре тюремной спальни появился сэр Лонли-Локли, к моему величайшему облегчению и полному изумлению несчастного призрака. Думаю, одного вида Шурфа Лонли-Локли вполне достаточно, чтобы удивить кого угодно, даже если наш Мастер Пресекающий ненужные жизни появляется не так внезапно.

- Ты привел Доперста, парень! - возмущенно крикнул Махлилгл Аннох. - Ты не Персет!

- Сам ты не Персет! - обиженно буркнул я.

Растерянность призрака была нам на руку: сэру Шурфу требовалась хотя бы одна лишняя секунда для того, чтобы снять испещренные рунами защитные рукавицы. Не мог же он все это время сидеть у меня в пригоршне, обнажив свои смертоносные руки! Тогда уж мне следовало просто принять яд, чтобы хоть умереть в собственной постели.

Пока мы с мертвым Магистром препирались, Лонли-Локли получил эту необходимую секунду. Даже немного больше. Думаю, что мой опасный "товарищ по заключению" успел здорово расслабиться за эти годы, имея дело исключительно с беззащитными перепуганными узниками. Я его и так порядком озадачил (да и себя тоже), каким-то образом превратившись в "неспелое яблочко", но уж такой выходки бедняга точно не ожидал!

Ну, а когда пронзительная белизна убийственных рук Лонли-Локли озарила изумленное лицо призрака, жизнь показалась мне чертовски простой штукой.

Хотя расслабляться было рано: не могу сказать, что дело прошло так уж гладко!

Виноват, разумеется, был я сам. Проклятое легкомыслие подсказало мне, что убить парня мы всегда успеем. А мое тщеславие требовало доставить это недоразумение природы в Дом у Мостаи купеческим жестом швырнуть к ногам сэра Джуффина. Идеей я спешно поделился с коллегой, а Шурф - самое дисциплинированное существо во Вселенной. Но нам так и не удалось организовать встречу Джуффина с грозным "призраком Холоми".

Правая, парализующая, рука Лонли-Локли не произвела требуемого эффекта.

Вместо того, чтобы мирно оцепенеть, наш приятель начал угрожающе увеличиваться в размерах. В то же время, он становился все более прозрачным.

Это произошло так быстро, что через какую-то долю секунды его туманный силуэт уже изгибался где-то над головой Лонли-Локли.

- Глупый Доперст! - восхищенно воскликнул сэр Махлилгл Аннох. - Он не может убивать! Уходи, Доперст!

И больше не обращая на Лонли-Локли никакого внимания, туман, только что бывший человеческим силуэтом, потянулся ко мне. Какое там "потянулся"! Он успел дотронуться до меня. Никогда не забуду отвратительное прикосновение кисельной руки. Холодный влажный дряблый кисель - вот что это было! Его прикосновение отдалось удивительно горьким привкусом во рту и такой ледяной болью в моем теле, что я до сих пор не понимаю, как остался жив. И даже не потерял сознание. Вместо этого я истошно заорал:

- Мочи его! Мочи!

Грешные Магистры! Где была моя голова?!

Словно откуда-то издалека я увидел, как Лонли-Локли соединил свои удивительные руки и... спрятал их под лоохи. Прошла еще одна томительная секунда, в течение которой я ничего не мог понять. Почему Шурф его не убивает?! Человекоподобный кисель тем временем угрожающе сгущался вокруг меня.

И тут произошло очередное невероятное событие, ставшее настоящей жемчужиной этой феерической ночи. Сияющие руки Лонли-Локли снова прочертили в темноте какую-то изумительную кривую. И на нас обрушился водопад. Это был настоящий водопад: целые тонны холодной воды поглотили призрачный силуэт. Я не понимал, что происходит, но с удовольствием подставил лицо под освежающие струи. Мне это было как нельзя более кстати.

Но наш противник оказался на редкость жизнелюбивым существом. Конечно, вода не могла серьезно ему повредить, хотя и послужила причиной очередной метаморфозы. После купания призрак стал стремительно уменьшаться. Только что он был огромным и прозрачным, а спустя мгновение стал маленьким и плотным.

Мои познания в астрономии катастрофически поверхностны, так что я даже не знаю точно, как называются сверхплотные небесные тела. То что они - "карлики", - это точно. Но вот "белые" или "черные"? Не помню! Наш "карлик" был "белым", во всяком случае, что касается цвета. Крошечная человеческая фигурка, сияющая такой же пронзительной белизной, как устремившиеся к ней руки Лонли-Локли.

- Вы ошиблись, сэр Макс, - невозмутимо заметил мой великолепный напарник, спокойно созерцая удивительные перемены во внешности призрака - вода ему не вредит.

- Я ошибся?! С чего вы вообще взяли, что нужна вода?

- Но вы же сами велели его намочить!

- Грешные Магистры! Шурф! "Мочи" - значит "убей"! И чем скорее, тем...

- К этому моменту мне стало не до разговоров. Маленькое существо мерцало в воздухе, совсем близко от моего лица. Что-то оно бормотало. "Заклятие накладывает, сволочь, - равнодушно подумал я, - ну-ну..."

...Белый солнечный свет ослепил меня. Я стоял под раскидистым деревом, и неряшливо одетая светловолосая девочка, такая же коротконогая, как сэр Махлилгл Аннох, протягивала мне абрикос. "Прими угощение феи, Персет!" Сам не знаю почему, я взял и надкусил его. Плод был червивым. Маленькая сияющая белизной гусеница проскользнула в мой распахнутый настежь рот и больно ужалила куда-то в уязвимую глубину горла. Мне следовало умереть от боли и отвращения, но слепая ненависть переполнила меня, и я закричал. Кажется, я кричал так, что из меня подул ветер, и с дерева начали падать листья, и девочка с исказившимся от ужаса лицом ползла по выгоревшей траве, шипя как гадюка... Я выплюнул наконец эту крошечную белую гусеницу под ноги Лонли-Локли, которого не было в том саду, и тогда этот жуткий солнечный свет стал гаснуть...

Что меня по-настоящему восхищает в нашем Мастере Пресекающем ненужные жизни - это его легендарная невозмутимость. Никакими "роковыми недоразумениями" Лонли-Локли не проймешь! Пока я блуждал по солнечным полянам нелепого кошмара, парень делал дело. Он наконец-то пустил в ход свою смертоносную левую руку. Ну, а в таких случаях обходится без накладок.

Человек ты там, или призрак, или еще Магистры знают кто, но смерть будет легка и неотвратима...

А потом этот изумительный парень натянул свои рукавицы и с ловкостью профессиональной медсестры влил мне в рот остатки бальзама Кахара.

- Это очень полезно в подобных случаях, сэр Макс, поэтому выпейте! Я сожалею, что неверно понял ваш приказ. Но у нас в Ехо "мочить" - значит "делать мокрым". Поэтому я был уверен, что вы имеете в виду какой-то новый способ уничтожения водой...

Я не только сразу же очухался, но и глупейшим образом развеселился - явный признак легкой передозировки!

- Способ уничтожения водой, грешные Магистры! Ох, Локи-Локи, как же так можно! Почему именно водой? Надо было на него помочиться! Это непременно убило бы его, я уверен! Локи, вы никогда не пробовали мочиться на привидения?...

Следующие часа полтора я потратил на то, чтобы за холодными остатками отличной тюремной камры подробно изложить сэру Лонли-Локли скандинавскую мифологию, выдав ее за легенды Пустых Земель, разумеется. Я был вынужден сделать это, чтобы загладить собственную вину после того как, обалдев от несказанного облегчения и большой порции бальзама Кахара, несколько раз кряду назвал его "Локи-Локи". Бедняга решил было, что я такая же беспросветная сволочь, как Мелифаро. У меня был один выход: честно объяснить ему, кто такой этот Локи...

Надо отдать должное сэру Шурфу: скандинавский эпос ему очень понравился! Особенно Один, предводитель богов и мертвых героев, принесший в мир "мед поэзии". Я-то, дурак, был уверен, что такому серьезному мужику должен приглянуться Тор с его молотом, каковой вполне может быть приравнен к левой руке Лонли-Локли. Тот же поражающий эффект! Но жизнь показала, что я плохо разбираюсь в людях...

Вдохновленный внезапным совпадением наших литературных пристрастий, я панибратски хлопнул по спине своего грозного коллегу. А ведь в Соединенном Королевстве такие вольности допустимы только между ближайшими друзьями! На мое счастье, сэр Шурф не возражал против установления "официальной" дружеской близости. Не выпей я столько бальзама Кахара, ничего подобного просто не могло бы случиться! Уже потом я понял, что абсолютно не представляю, какие обязательства накладывает на меня звание близкого друга сэра Лонли-Локли. Я решил, что придется подробно расспросить Джуффина: наверняка здесь, в Ехо, существует огромное количество "языческих" обрядов, которые обязаны выполнять по отношению друг к другу так называемые "близкие друзья". Но после драки кулаками не машут, так что мне оставалось только сказать себе: "Поживем - увидим!"...

А потом мы послали зов коменданту. Ну, "мы" - это громко сказано. Зов послал Шурф, а я в это время жизнерадостно хихикал, сидя на кровати и пытался рассказывать ему какие-то старые анекдоты, неспособные рассмешить не только этого не в меру серьезного парня, но и никого в целом Мире, кроме меня самого, поскольку речь в них шла о героях старых кинофильмов, здесь никому не известных... Впрочем, я постепенно приходил в себя. Честь и хвала сэру Лонли-Локли, у которого хватило выдержки переносить мое общество в течение первых полутора часов. Потом я стал вести себя вполне пристойно.

Нас, разумеется, поспешно выпустили из камеры, как только мы покончили с литературным диспутом и дали о себе знать. К моему изумлению, уже светало.

Каким образом, куда ушло время? Призрак Великого Магистра явился почти сразу после заката... Наша схватка, как мне показалось, длилась всего несколько минут. Ну и потом мы с коллегой часа полтора общались, вернее, сэр Лонли-Локли выслушивал чепуху, которую я нес и пытался привести меня в порядок, что ему с горем пополам удалось. Но куда делись еще десять-двенадцать часов? Вот чего я не мог понять! И это меня пугало...

Возможно, я просто забыл большую часть событий? Это пугало еще больше...

Единственное, в чем я мог быть совершенно уверен: моя "Искра" находилась при мне, как и положено. Это точно!

Нас накормили отличным завтраком. Мы не возражали. Окончательно придя в себя, я поспешил удовлетворить мучившее меня любопытство.

- Скажите, Шурф, а как текло время, когда вы были... Ну, словом, пока вы были скрыты от посторонних взглядов в моей ладони?

- Время? - Лонли-Локли пожал плечами. - Время, сэр Макс, текло как всегда. Я даже успел проголодаться за эти несколько часов...

- Что?! Несколько часов?

- Вы хотите сказать, что я ошибся в расчетах? - Шурф был удивлен, настолько, насколько он вообще может быть удивлен, конечно.

- Мы провели здесь три дня и три ночи! - воскликнул я.

- Любопытный эффект, - равнодушно подытожил Лонли-Локли, - но оно и к лучшему. Я не взял с собой бутербродов, а читать и писать в такой полной темноте было совершенно невозможно. Оставалось только спать, но я до сих пор никогда не пробовал проспать три дня кряду. Можно сказать, мне повезло.

С завтраком мы покончили, с гостеприимным сэром Марунархом попрощались.

Пора было отправляться в Дом у Моста. Я чувствовал себя превосходно, только казался себе слишком невесомым под воздействием непомерной порции бальзама Кахара. Очень хотелось набить карманы камнями, чтобы не взлететь.

- Я не думаю, что вам следует садиться за рычаг, Макс, - заявил Лонли-Локли, усаживаясь в амобилер, - вы - лучший из всех известных мне возниц, но в прежние времена, когда бальзам Кахара можно было купить в любой лавке, управление амобилером в таком состоянии было строго запрещено... - Бедняга так и не понял причину моего истерического хохота. Он был абсолютно прав, но я внезапно представил себе великого Чарли Уотса в форме полисмена, штрафующего пьяных водителей... К сожалению эта шутка была хороша для одного меня. Даже сэр Джуффин Халли, боюсь, ее не оценит!

- Все-таки вы, жители границ - непостижимые существа! - заметил Лонли-Локли, въезжая на деревянный настил парома, единственного сообщения между островом Холоми и прочим Миром. - Я, признаться, пока не очень понял, в чем именно состоит разница, но вы, Макс, отличаетесь от прочих людей. Я - плохой теоретик, к сожалению... Впрочем, это не имеет отношения к делу, - и парень углубился в свой знаменитый "рабочий дневник", вероятно, чтобы зарегистрировать эти удивительные впечатления.

- Что вы имеете в виду, Шурф? - Я здорово встревожился. Так и знал, что он унюхает что-нибудь во время моих секретных занятий Невидимой магией!

Джуффин, конечно, все утрясет, но... Никто не должен знать о ее существовании. Никто - значит никто.

- Не обижайтесь, сэр Макс! Но есть мнение, что бальзам Кахара, как и обычные увеселительные напитки, производит угнетающее действие на так называемых "варваров" и даже опасен для них, еще раз прошу прощения за допущенную грубость термина... С вами же ничего подобного не происходит, напротив, данный напиток изменяет вашу психику гораздо слабее и несколько иначе, чем это происходит с представителями так называемых "цивилизованных народов"... Это я и имел в виду. Простите, если я допустил...

- Вы забыли, Шурф? Теперь вы - мой друг и можете говорить все, что заблагорассудится! - Не могу передать с каким облегчением я выпалил эту фразу!

Сэр Джуффин Халли был весьма доволен увидеть нас живыми, здоровыми и победившими.

- Я не думаю, что для сэра Махлилгла Анноха проблема жизни после смерти до сих пор актуальна, - с порога заявил я, - если бы мы его убили, когда он был жив, тогда еще все могло бы случиться... Но его-то убили уже после того как он умер... Грешные Магистры, что я несу! Ох, боюсь, все это слишком сложно для моей бедной головы!

- Во всяком случае, я совершенно уверен, что его исследования завершены навсегда, - успокоил меня сэр Джуффин.

- Хочется верить, поскольку сэр Аннох мне не слишком понравился!

Кстати, я очень хотел доставить его вам живым... Ну, насколько его можно считать живым, но у нас ничего не вышло.

- Магистры с тобой, парень! У вас и не могло ничего выйти!

- Я тоже так считал, - заметил Лонли-Локли, - но приказ есть приказ.

- Меня предали! - весело констатировал я. И понял, что засыпаю. - Не забудьте рассказать про воду, Шурф! - Мои глаза закрывались, голова сама опускалась на грудь.

Дело кончилось тем, что я заснул прямо в нашем кабинете, воспользовавшись сомнительным сооружением из трех кресел, наскоро изобретенным моим шефом. Кажется, я был первым, кто оскорбил это священное место обыкновенным спаньем!

Я все еще находился под благотворным воздействием бальзама Кахара: проснулся легкий, воздушный и удивительно бодрый, хотя поспать мне довелось всего часа два. Все это время мои коллеги пили камру, заказанную в "Обжоре".

Думаю, что так быстро я проснулся исключительно от жадности: ребята собирались без моего участия прикончить третий кувшин. Пришлось им поделиться!

А потом сэр Джуффин устроил мне настоящее "медицинское обследование".

Хотя на обычный медосмотр это совсем не походило. Мне было велено стать у стены. Некоторое время Джуффин сверлил меня своими неподвижными прозрачными глазами. Впервые за все время нашего знакомства я невольно поежился под его взглядом. Потом мой шеф попросил меня повернуться лицом к стене, что я с облегчением проделал. Некоторое время он, очевидно, изучал мою задницу и все, что с ней соседствовало. Не удовлетворившись визуальным осмотром, сэр Джуффин принялся похлопывать меня по спине. Его жесткие ладони уверенно путешествовали по позвоночнику, оказывая очень бодрящее воздействие... хотя я и так был бодр - дальше некуда! Потом его руки - раскаленная правая и ледяная левая легли мне на затылок, и тут мне стало худо. Мне показалось, что я умер, и от меня ничего не осталось, совсем ничего... И я, кажется, заорал, чтобы доказать себе и всему миру, что это не так.

- Расслабься, Макс, - Джуффин заботливо подвел меня к креслу, - неприятно, согласен, но уже все! Ты готов к новостям? - В ледяных глазах моего шефа я с изумлением разглядел тревогу и сочувствие. Наверное, померещилось!

- Смотря какие новости... - я рухнул в кресло. Хорошее самочувствие вернулось ко мне мгновенно, чего нельзя сказать о душевном равновесии.

- Это зависит от твоего чувства юмора, - зловеще ухмыльнулся Джуффин.

- Ну с этим у меня никогда не было особых проблем...

- Сейчас проверим. Видишь, ли парень, твоя, как бы сказать поточнее... физиология... несколько изменилась.

- Это как? Я стал женщиной? Или мне больше никогда не придется ходить в уборную? Что вы имеете в виду, Джуффин?

- Да нет, ниже пояса у тебя все в порядке, - расхохотался мой шеф, - насчет уборной... и прочего можешь быть спокоен.

- Уже хорошо!