костра. Моргейн пристально смотрела на него, явно чем-то недовольная. Она
держала в руках маленький предмет, золотое украшение.
здесь, рядом. Возможно, где-то в засаде.
нас здесь может ожидать.
расспросить ее. Мы должны дать отдых лошадям. У нас есть время. Есть
время.
Помни это. Возьми дар на память.
блеснуло лезвие, и в его сердце прокрался ужас, потому что это был клинок
чести, предназначенный для самоубийства. Сначала он подумал, что это ее,
потому что он выглядел точно так же как работы мастеров Мориджа. Затем он
понял, что это не так. Это был клинок Роха.
верованиям, которые, возможно, никогда не разделяла, и сделала какой-то
божественный знак, словно запечатывая его, желая охранить его от зла и от
плохого предзнаменования этого клинка.
невинным лицом. Помни об этом, когда обращаешься с ней ласково.
угнетаемый плохими предчувствиями. Непривычная тяжесть клинка на его поясе
был жестокой насмешкой, конечно же неумышленной. Он был безоружным.
Моргейн вкладывала во все свой, только ей известный смысл. Убей его,
означало это. Он взял клинок, меньше всего желая использовать его по
прямому назначению. Он потерял право на это. Неожиданно он почувствовал
вокруг вихрь напряженности: Рох, странная девочка, потерянный клинок,
целая сеть каких-то уродливых совпадений.
предмет: изящно вырезанную птичку с крыльями. Он опустил ее в карман на
поясе. - Верни это ей, - он понял, что Моргейн имела в виду. - Ты сам
теперь будешь иметь с ней дело. - Моргейн наклонилась вперед и подбросила
в огонь дров. Маленькие веточки быстро занялись красными язычками. Отсветы
костра блестели на звеньях ее серебряной кольчуги, на плечах, освещали
загорелое лицо, светлые глаза и светлые волосы неестественным светом в
сгущающейся тьме. Она была колдуньей-кваджлом, несмотря на то, что по
крови была человеком. Сам он был родом из далеких гор Эндара-Карша, из
местности под названием Моридж. Возможно, она родилась именно здесь, куда
привела его. Он не спрашивал. Он чувствовал соленый ветер и запах гнили и
знал, что потерял все, на что только мог надеяться. Его любимые горы,
стены его мира - все исчезло навеки. Какая-то сила словно бы выбросила его
на границу мира и показала ему все уродство, лежащее за его пределами.
Солнце было бледным и далеким от земли. Звезды дрожали на небе, а движение
лун не поддавалось никакому разумному объяснению.
достаточно ли? - спросил Вейни, нарушая тишину, которая царила над
развалинами, древними и зловещими. Он чувствовал себя раздетым, свет делал
их уязвимыми для врага, который ночью мог появиться на дороге в любой
момент. Но Моргейн просто пожала плечами и подбросила в костер еще одно
большое полено. Ей нечего бояться, у нее достаточно могущественное оружие.
Может быть, она рассчитывала, что ее враги побоятся приближаться к излишне
сильному огню. Колдунья была сумасшедшей и временами непредсказуемой.
Бывали моменты, когда Вейни подозревал, что она идет на риск не для того,
чтобы испытать своих врагов, но с более темным намерением: испытать саму
судьбу.
намек на ветер, который мог разогнать туман. Но затем все опять стихло, и
тепло опять расплылось в воздухе. Вейни дрожал от холода и протянул одну
руку к огню, держа ее до тех пор, пока жара не стала невыносимой, затем
согрел другую. За ручьем был холм и Врата среди Стоячих Камней - это был
путь, по которому они ехали, темный сверхъестественный путь. Вейни не
нравилось вспоминать о том моменте мрачного наваждения, который привел его
сюда, словно во сне. Он попал сюда так же, как Моргейн, и как кайя Рох
перед ними, в землю, которая лежала возле широкой реки, под небом, какого
никогда не было над Эндаром-Каршем.
последнее, что у них оставалось, а затем им нужно было найти пропитание
где-то на этой бесплодной земле. Вейни ел рассеянно, беспокоясь, должен ли
он что-то предложить Джиран. Больше всего он боялся, что это не понравится
Моргейн, и потому так и не решился. Он смешал последние крошки с хорошим
вином из Бейна, убрал это, сохраняя на будущее, и уставился в огонь, все
время возвращаясь мыслями к судьбе девочки. Его пугало то, что Моргейн не
пользовалась среди людей доброй славой. И иногда - заслуженно.
на фоне красных отблесков глазами, серыми как море, серо-кваджлинскими. Ее
мягкое древнее произношение имело большую силу, чем ветер, который
охлаждал его, напоминая, что она знала больше Врат, чем другие, что она
выучила его человеческий язык давным-давно и иногда забывает, сколько
веков уже прожила. Он пожал плечами.
этом.
поднималась в нем, когда она начинала донимать его такими вопросами. Она
не была одной с ним крови, он оставил свою землю, родных, все, чтобы
следовать за ней. Были вещи, о которых он знал, но не хотел и не разрешал
себе думать. Моргейн обязала его служить ей, и он открыл свою ладонь,
дважды перерезав ее клинком клятвы. Он был ее собственностью безо всякого
права голоса, обесчещенный, но призванный защищать ее честь. Это был
прощальный дар его клана, так же, как и коротко обрезанные волосы, которые
указывали на то, что он находится вне закона, человек, предназначенный
только для повешенья. Незаконнорожденный братоубийца. Никакой собственник
не хотел бы иметь такого человека - только Моргейн, чье имя проклиналось
везде, где она была известна.
еще больше крови, чем момента поступления на службу. И оставался еще Рох,
с которым нужно было покончить.
подхватываемые ветром.
сказала тебе, что ты свободен и что для тебя нет места вне Карша, вне
закона и людей, которых ты знаешь. Я хотела, чтобы ты поверил мне.
соображает лучше, чем любой из живущих, и знал, что клятва, которой она
связала его, не имеет ничего общего с символическим порезом на его руке. И
что та страшная клятва, которой кто-либо связывал себя с ней, - более
жестока, чем любое обязательство. То, что ей было на самом деле
необходимо, лежало в ножнах у ее ног - украшенный драконом меч, который не
был настоящим мечом, но все же оставался при этом оружием. Это было
единственное долговое обязательство, которое связывало ее, и она
ненавидела его больше всех зол человеческих или кваджлинских.
сознательно я иногда рискую, неся тот груз, который должна нести. Я не
могу позволить себе такую роскошь, как добродетель.
сомневался:
Подменыш. Кваджл, за которым она охотилась, имел теперь облик кайя Роха,
предводителя Кайя. Она искала Врата и последовала туда в полубезумном
состоянии, потому что это не давало ей ни мира, ни счастья. Он не мог
этого понять. Он держал Подменыш в своих руках, даже однажды использовал
его против врагов, и это лежало на его душе таким тяжелым грузом, что
никакая епитимья служения илина никогда не могла бы оправдать его
воспоминаний.
не можешь приказать мне. Если я остаюсь, я остаюсь. Это мой выбор, а не
твой.
быть, например, изувечен на службе. Тогда он может умереть с голоду. Но до
тех пор, пока он остается илином, его лио должен по меньшей мере кормить
его. Каким бы плохим его положение ни было в других отношениях.
было более щедрым, чем милосердие моих братьев.
привыкла, чтобы кто-то оспаривал ее утверждение.
уловил на секунду какое-то сомнение в ее интонации, и это его ужаснуло,
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Сертаков Виталий