бы станция захотела. И они очень горды.
носят все прирученные токи; они сами делают себе из шкур и дубленой кожи
одежду.
прирученный ток не умеет читать.
бумаги и записывают на них свою историю. Мне кажется это трогательным.
того ужасного периода, воспоминание о котором до сих пор жгло токов, когда
долгие-долгие годы ни один корабль не приземлялся на Пиа-2 и предки
современных токов оказались одни, совершенно одни...
обменялись несколькими взглядами. - Вы знаете, прирученные токи...
Некоторым образом преклонялись предо мной. Потому что я пришел с их
прародины, со Старой Земли.
упоминайте об этом, они возненавидят вас. Они проклинают старую Землю за
"долгое одиночество", которое здесь все разрушило. Эта Старая Земля
послала их... Старая Земля забыла о них. Некоторые даже говорят, что
токская лихорадка пришла оттуда. Сам я не знаю. Никогда не был там. Я с
Кальтера; впрочем я и не хочу на Землю.
дочь, суровый ландшафт, открывающийся в незастекленном окне.
Сати начала разговаривать с ним, расспрашивать о его семье: живы ли его
мать и отец, есть ли у него братья и сестры и тому подобное. Когда позже
лагерь зашевелился и пришли к ним посетители, Сати занялась своими
домашними делами. Но Норна осталась, она сидела около него на скамье,
шепотом разговаривала с ним и указывала на наиболее значительных
посетителей.
да, тот с длинной белой бородой; привел из своей страны хороших бойцов...
почувствовал тепло сидевшей рядом с ним девушки, в голове его начали
мелькать различные мысли и образы. Он отгонял их. Он не был уверен, каким
будет отношение местных жителей к подобным вещам, и не хотел оказаться
связанным посреди рядов краснокрылки: тогда ему пришлось бы на собственном
опыте убедиться, какую пищу предпочитают рорки.
нему.
семью копьями. Но он дал взаймы два или три мушкета мистеру Доминику два
года тому назад, из-за этого у них до сих пор нелады.
- Он хочет сделать меня женщиной, но мне он не нравится.
набеги земледелию и рыболовству? Флиндерс! Кто готов своим грязным ртом
разносить грязные сплетни и слухи? Флиндерс! Дьявол его забери, да!
Флиндерс нарушает перемирие, Флиндерс - это яйцо рорка. Когда я стану
мистером, я скажу ему все это. Но он вовсе не дурак, нет.
выглядели сомневающимися; раздались еще голоса, говорили разом, перебивая
друг друга. Внезапно наступило угрюмое молчание. Олд Ган успокаивающим
тоном сказал несколько слов. Жан угрюмо проворчал что-то, не убежденный,
но все же сел на место.
Ган. - Зовут его Ран Ломар, и мистеры гильдсмены извне послали его сюда
проверить, нельзя ли увеличить сбор краснокрылки.
на съедение роркам, - пробормотал он. - Больше краснокрылки, говоришь? Ха!
Они делают из нее лекарство, но разве они дают нам это лекарство? Нет! Мы
все умрем тут от лихорадки...
молодой человек, еще безбородый; однако его сходство с широкобровым и
крючконосым лицом мистера Ханнита не оставляло сомнений в том, что это его
сын; вновь раздался гул одобрения.
увеличения продукции; если собиратели будут отсекать листья от стеблей
прямо на месте, их груз от этого станет намного легче...
вам, - сказал молодой Ханнит. - Но мы не будем этого делать. Что еще ты
хочешь нам сказать, гильдсмен?
в затруднении, они отвернулись от него. Рассерженный своей неспособностью
и их полнейшим равнодушием, так отличающимся от отношения прирученных
токов, он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Пока они
разговаривали друг с другом, он отдернул дверной занавес и вышел наружу.
вершине холма; с него в промежутках между черными утесами на юге виден
океан, по которому медленно ползла черная точка - лодка.
прошли три женщины, сгибаясь под грузом дров; из одной хижины вышел
мальчик с несколькими рыбинами, насаженными на прут, и перенес их в другую
хижину. Большинство домов находились рядом, некоторые едва не касались
друг друга. Худые визжащие дети бегали по узеньким улочкам; один из
мальчиков увидел, что Ломар смотрит на него, плюнул в его направлении и
вытер рот изодранным рукавом. Дикие токи! Сумеет ли он сделать на этом
оборванном Юге то, что не сумел на тупом Севере? Казалось, нет. Он,
казалось, вообще не сможет ничего сделать.
продуваемой ветром улице к огороженному участку вокруг самого большого
здания лагеря - к дому мистера Малларди. Вскоре из трубы поднялся дым; как
бы ожидая этого сигнала, со свинцового неба полетели снежные хлопья, и тут
же задымили остальные дома; вскоре все небо было плотно столбами дыма.
неумелость, то ли бросая вызов судьбе, Ломар все стоял, и стоял, и стоял.
У него было смутное намерение подождать до темноты, но вскоре вспомнил,
что день на Пиа-2 на шесть часов длиннее земного; тут же почувствовал,
какое огромное расстояние отделяет его от дома. Промокший, замерзший,
жалкий, он понуро направился к дому, из которого вышел.
сушилась перед печью, и переоделся. Потом, не глядя на сидевшего в углу
Ломара, сказал:
краснокрылки?
каким-то встревоженным голосом. - А что?
вслух:
могут сделать? Снарядить экспедицию и отправиться вниз? Нет. Плохо. Вообще
плохо. Плохо, если получится, плохо, если не получится. Выбор из двух зол.
Что тогда? Оставаться здесь и ждать? Поддерживать силовые поля? Но как?
краснело и краснело. Морщинистое лицо Олд Гана освещали вспышки пламени.
генераторы. Нет, нет... С какой стороны я ни подхожу: нет. - Он резко
встал. - Ну, день уходит, день приходит, бог посылает воскресенья. И
каждый день нужно есть. Сати, Норна?
точильный камень. - Там, на Севере, ничего не знают о рорках. Мы их здесь
знаем. Знаем так же хорошо, как людей Флиндерса. Но... Они умеют
разговаривать. Я имею в виду не Флиндерсов, а рорков. О, смейтесь, если
хотите. Я тоже не верил, когда впервые приехал сюда. Но это правда.
слышали! И, больше того, у них есть город...
Я знаю их немного. Я сам видел старые ленты о рорках. Откуда у них город?