поклоне.
не имел представления, с чем ему приходится иметь дело в этом сне. Надо
было хотя бы выяснить, где он находится. Следуя примеру девушки, он
спросил:
- Трелл, гравлингас радхамаэрля. Наш дом находится в подкаменье Мифиль. Вы
бывали там?
вопросы и поважнее. - Где... - Слово застряло у него в горле, как будто
это была опасная уступка тьме. - Где мы?
Упираясь грудью в его край, он заставил себя посмотреть.
зелень обладала силой, вызывающей в ней трепет. - Она уходит далеко за
пределы взгляда на север, на запад и на восток, хотя древние баллады
говорят, что Высокий Лорд Кевин, стоя здесь, мог видеть всю Страну и всех
ее людей. Поэтому место и назвали "Смотровая Кевина". Неужели вы этого не
знаете?
головокружения у него подкосились ноги, и только острый каменный край
прямо напротив сердца позволял ему сохранять над собой контроль.
пропасть.
повернулась лицом к Стране. Протянув тонкую руку в направлении
северо-запада, она сказала:
видно из-за этой горы. Река течет с гор Южной Гряды, что позади нас, и
впадает в реку Черная. Там - северная граница Южных Пустошей, где почва
неплодородна и почти никто не живет. В Южных Равнинах только пять
подкамений. Но в этой горной цепи, уходящей на север, расположены
несколько вудхелвенов.
заискрился, когда она продолжила. - Это владения диких свободных лошадей -
ранихинов, а рамены служат им. Они мчатся по равнинам, покрывая до
пятидесяти лиг в час, и позволяют стать своими седоками только тем, кого
сами выберут.
лошадей. Большинство моих сородичей довольствуются тем, что имеют. Они
мало путешествуют и не видели много из того, что видели жители
вудхелвенов. Но я мечтаю побродить по долинам Ра и увидеть мчащихся
лошадей.
нет жизни и никто туда не ходит; вся Страна находится к северу, западу и
востоку от нас. И мы стоим на Смотровой Кевина, где во время последней
битвы стояли высочайшие из Старых Лордов, прежде чем наступило Запустение.
Наш народ помнит об этом и избегает Смотровой как места с плохой
репутацией. Но Этиаран, моя мать, приводила меня сюда, чтобы здесь
рассказать мне о Стране. И через два года я буду уже достаточно взрослой,
чтобы поступить в лосраат и учиться самой, как когда-то моя мать. Знаете
ли вы, - с гордостью произнесла она, - что моя мать училась у Хранителей
Учения?
этими словами впечатление. Но потом опустила глаза и пробормотала:
будто готовы посмеяться над моим невежеством.
Кавинант вдруг на мгновение увидел Страну такой, какой она, должно быть,
была после Ритуала Осквернения, проведенного Кевином. За блеском
ослепительного утра он увидел расколотые огненные скалы, выжженную почву,
тухлую воду, сочащуюся из отвратительных болот в русло реки, - и над всем
этим густой мрак безмолвия: ни птиц, ни насекомых, ни животных, ни людей -
ничего живого, что могло бы пошевелить листком, прожужжать, пролаять или
погрозить пальцем в ответ на все эти разрушения. Потом глаза залило потом,
заволокло, словно слезами. Кавинант отогнал от себя это видение и снова
сел, прислонившись спиной к стене.
уже отсмеялся давным-давно.
темного безумия, парившего над ним. В этом кратком видении он нашел
тропинку своего сна. И без всякого перехода, чтобы избавить себя от
необходимости задавать конкретные вопросы или отвечать на них, он сказал:
ему. Но, казалось, она чувствовала, что не в праве задавать ему подобные
вопросы. Упоминание о Совете только еще более возвысило его в ее глазах.
Она двинулась к лестнице.
вас в Ревлстон.
ним.
Ведь даже просто выглянуть из-за парапета оказалось достаточно, чтобы у
него закружилась голова. Когда Лена повторила "пошли!", он покачал
головой. Бесстрашием он похвастаться не мог. Тем не менее ему следовало
как-то сохранить активность.
обратно через горы из бесплодных пустошей двадцать поколений назад. И
говорят, что сам Высокий Лорд Кевин предупредил их - они бежали и жили
изгнанниками в Пустошах, добывая себе пищу зубами и ногтями и
руководствуясь учением радхамаэрль в течение пятисот лет. Это -
единственное, чего мы не забыли. По достижении пятнадцати лет каждый из
нас приносит клятву мира, и мы живем ради жизни и красоты Страны.
она говорила. Но звук ее голоса нужен был ему, чтобы найти в себе силы. Не
без усилий удалось ему сформулировать еще один вопрос, который можно было
задать. Глубоко дыша, он сказал:
даже увидеть меня здесь?
суру-па-маэрль. Вы знаете, что это такое?
научилась этому у Тамала, лучшего ремесленника в нашем подкаменье. Он тоже
учился некоторое время в лосраате. Суру-па-маэрль - это искусство
изготовлять изображения из камней, комбинируя их между собой, не изменяя
их формы. Я бродила по горам и искала образцы крупных камней и гальки.
Когда я нахожу форму, которая мне приглянулась, я несу ее домой и подбираю
для нее место, балансируя и комплектуя с другими формами, пока не
получается новая форма.
сооружение выглядело более гармоничным. При этом я воссоздаю разрушенные
секреты земли и дарю людям красоту.
соответствующий ей.
уже ему дана. Я не прошу землю дать мне лошадь. Искусство заключается в
умении увидеть то, что земля предлагает по своему собственному выбору.
Возможно, это будет лошадь.
особого значения тому, что говорил. Лестница манила его, как
соблазнительный лик забвения, в котором прокаженные отказывались от
соблюдения мер самозащиты и теряли руки и ноги - теряли жизни.
плыть по его течению, пока он сам не закончится. Он должен был спуститься
вниз, чтобы выжить. Эта необходимость превысила все остальные соображения.
самом центре круга, он перестал обращать внимание на гору и небо, на
глубокую пропасть внизу и тщательно осмотрел себя. Трепеща, он проверил те
нервы, которые были еще живы, посмотрел, нет ли на одежде клочьев или
прорех, и тщательно проконтролировал свои немые руки. Он должен был
преодолеть этот спуск.
сон - он не может погибнуть, сорвавшись вниз, - и поскольку он не мог уже
выносить всю эту тьму, хлопающую крыльями прямо возле уха.
спускаться первым. И нечего смотреть на меня с таким смущением. Я уже
сказал тебе, что я - прокаженный. Мои руки и ноги немы - они ничего не
чувствуют. Я не могу крепко держаться за что-нибудь. И к тому же я...
Плохо переношу высоту. Я могу упасть. И не хочу, чтобы ты упала вместе со
мной. Ты... - он запнулся, потом, сбиваясь, продолжил: - Ты была добра ко
мне, а с той поры, когда хорошее отношение было для меня вполне обычным